Румия

ВИНТИКИ, БОЛТИКИ

Вечером Сашка разыскивал Цобу. Его не было ни в спальне, ни в красном уголке.

— Вы не видели Бориса? — спросил он тетю Ксеню.

— Эх, сыночек. Нет твоего дружка, — вздыхая, ответила она.

— Как — нет? Убежал? — испугался Сашка.

— Милиция нынче была. Забрала соколика, дружка твоего душевного. А ведь ребенок совсем. — Тетя Ксеня говорила уже сама с собой. Да и Сашка не слушал ее. «Милиция. Значит, Степан Петрович обманул. Обещал же суд товарищеский. Цобу сам в тюрьму привел? Как же это? Эх, Цыган, лучше бы не приезжал. Думал, все по-человечески, а тут…»

Тетя Ксеня еще что-то причитала, наматывая рваную гимнастерку на швабру, а Сашка быстро шагал к директорскому кабинету.

— Павел Андреевич, — сразу заговорил он, войдя в кабинет, — разве это правильно? Цоба же сам приехал. Он сто раз мог убежать.

Директор не перебивал. Дождался, когда Качанов выпалил все, потом подошел к взъерошенному ремесленнику.

— Садись, Александр. Тут дело такое.

— Теперь известно — тюрьма, — упрямо говорил Сашка.

— Да, может быть, и тюрьма. Ты сядь, сядь. Успокойся. Цобу разыскивала милиция. Видать, крепко у друга твоего засела воровская жилка. Искалечила его война сильнее, чем контузия.

— Это было давно. Многие тогда воровали. Что ж, теперь со всех снимать ремесленную форму — и в тюрьму? Сами же говорили. Помните, в детприемнике?

— Правду я говорил, Сашок, правду. И не хотели мы старое поминать. Да Цоба сам напомнил. Обворовал он киоск в Раздельной.

— А что же теперь будет? — совсем тихо спросил Сашка. — Неужели засудят?

— Откровенно скажу, не знаю. Не в наших руках судьба Бориса. Под следствие его взяли.

Сашка встал и медленно вышел из кабинета.

«Значит, Цыгану конец, — грустно думал он. — Был и нет». Представил Сашка решетку, прикрытую деревянным козырьком. И за этой решеткой в цементной камере сидит на нарах Борис. И не подойти теперь к нему. А что он ест-то?

По рассказам некоторых ремесленников, знал Сашка, что в тюрьме дают баланду в железных мисках. Баланда Сашке знакома. Поел он ее в войну. «А нам сейчас на ужин дадут рисовую кашу с маслом и хлеба такой кусок, что за один присест вряд ли съешь. И кофе». Неприятно на душе стало у Сашки. Будто он нарочно отобрал у Бориса ужин и вот будет есть его один, набивать свой живот, а Борис там, на клоповых нарах, ждет баланды.

Сашка нашел Игоря и рассказал ему о случившемся.

— Надо, чтоб все знали, — предложил Брятов. — Пускай каждый от своей пайки долю даст. Сегодня сахар и хлеб соберем. На завтрак масло будут давать.

— Это ты здорово придумал, — обрадовался Сашка. — Только одними передачками делу не поможешь. Выручать Цыгана надо.

— Выруча-ать, — протянул Игорь, — он целый киоск обворовал. Как выручать?

— Киоск! Нужен ему этот киоск, — обиделся Сашка. — Жрать он хотел, вот и украл.

— Пойдем к Степану Петровичу, — предложил Игорь, — посоветуемся.

— Верно, он моряк, дружбу знает, — согласился Сашка.

Комсорга друзья разыскали во дворе. Тот вместе с ремесленниками вытаскивал из сарая поломанные стулья, столы, кровати.

— Степан Петрович, — обратился Сашка, — мы к вам по делу, по важному.

— Сейчас самое важное дело — подготовить место для транспорта. Гараж. — Степан Петрович нес с Прокофием кровать и отвечал ребятам на ходу.

— Какой гараж? — удивились ребята.

— А вон — красавца нам подарили.

В спортивном городке стояла привязанная к шведской лестнице огромная ломовая лошадь.

— Битюг, немецкой породы, — пояснил Кольцов, — трофейный. Разговаривает только на немецком языке. Учтите — кусачий. Так какое у вас дело?

— Насчет Цобы мы к вам.

Сели на ветхую с обвисшей сеткой кровать. Комсорг долго молчал. Ни о чем не расспрашивал, ждал, что скажут ребята.

— Выручать парня надо, — медленно проговорил он. — Цоба, Цоба, как жизнь-то себе легко портит. Ну, а вы? Вы-то где были, друзья липовые? Привязать его надо было, привязать! Пока не увидел бы, для чего привели его сюда, в форму рабочую одели. Путешественник.

Степан Петрович сердился. И не было понятно, на кого больше: на ребят или на Бориса. А может быть, и на самого себя.

— А что мы? — заговорил Игорь. — Был бы у него отец, а нас он не слушает.

— А вот пришли, значит, понимаете, что глупость спорол Цоба. Сами-то не убегаете? И отцов, небось, нет, так?

— У меня нет, — тихо согласился Игорь.

— А я не знаю. Может, и есть, — сказал Сашка.

— Как — не знаешь? — удивился Кольцов.

— А откуда мне знать? Как ушел на фронт… А маму при мне убило и брата, Женю.

— Ты откуда в ремесленное-то пришел?

— Из… — Сашка чуть не попался. — Я из детдома, как и все.

— Так чего же ты молчал, браток. Надо искать отца твоего.

— Что вы, шесть лет прошло.

— Не велик срок, посмотрим. А пока вот что с Цобой делать?

Опять наступило молчание. Из сарая ремесленники вытащили уже весь хлам и теперь выметали мусор.

— Добро, хлопцы, — вставая, проговорил Кольцов. — Будем думать.