Румия

ГАРМОНЬ ОСТАЕТСЯ

Прошла денежная реформа. Проходимцы обманывали на базарах торговок. Подсовывали им вместо денег облигации. Еще кричали торговцы самосадом: «Табак — вырви глаз! Подходи, рабочий класс!» Но рабочий класс не подходил. В магазинах — любые папиросы. Все реже слышатся на центральной улице города истошные выкрики мальчишек — продавцов трофейных сигарет: «Сигареты «Симфония»! Первый сорт! Рубль штука!» Сокращались в магазинах очереди за хлебом. Продуктов становилось все больше. Еще по привычке хватает обыватель хлеб, крупу, сахар. Хватает про запас. А вдруг…

Но «вдруг» не было. И в столовой ремесленников стали кормить лучше. Даже белые булки иногда на завтрак давали.

После сытной еды и работать румовцам стало веселее.

А токари теперь и вовсе ходили гоголями. Еще бы! Выполняют ответственный заказ завода!

Новая работа увлекла ребят. Это были уже не какие-то болтики, а детали, которых с нетерпением ждут на заводе.

Для первой партии норму установили небольшую. Каждый токарь к концу смены должен был выточить две оси крыльчатки. Было это раз в пять меньше нормы взрослого рабочего. Но и с этим заданием справлялись далеко не все.

Сегодня Владимир Иванович до начала работы собрал токарей в узком проходе цеха.

— С металлом, хлопцы, туго, — сказал он. — Каждая выброшенная в брак ось — деньги. Металла дали в обрез. На заводе его не густо, сами знаете. Прошу беречь каждый грамм. Этот заказ — первое испытание для нас. Провалимся — больше не доверят.

«С такими, как Медведь, выполнишь, — думал Игорь. — Ни разу еще норму не дал. От Цобы-то требовать рано. На болтиках сидит, осваивается. Но Мишка…»

В тот же день Брятов подошел к Мишкиному станку. Потапенко сосредоточенно рассматривал зажатую в патроне ось. На конце ее слабо наметилась резьба.

— Чего колдуешь? — спросил Игорь.

— Пидожди, не мешай.

— Ну-ну.

Мишка подвел резец, включил винт. Резец рванулся по ребристой поверхности оси и начисто срезал резьбу.

— Фу-уу, — выдохнул воздух Потапенко.

— Что, сделал?

— Ни, сломал.

— Чудак, — удивился Брятов спокойствию Потапенко. — Сколько сегодня?

— Шо, сломал?

— Нет, сделал.

— Почти шо одну.

— Всего?

— Почти, а шо?

— То, что ты лодырь, Мишка.

— Отстань, гвардеец, — невозмутимо отвечал Потапенко, освобождая из патрона испорченную деталь. — Причипился, як той репей. Лезет пид руку, як надзиратель. Мабуть, еще одну медаль получить хочешь? Болей краше за себя.

— Кончай прикидываться. Нам заказ дали, поверили.

— А я не роблю, чи шо?

— Роблю! Даже Спир за пояс тебя заткнул.

— У Спира станок гарный, а у меня козел. Ось, дывысь. Мэ-э-ээ!

— Не тянет? Хорошо, — решился Брятов, — давай завтра ты на моем, а я на твоем. Идет? Мой тянет.

Мишку это предложение застало врасплох.

— Та не треба. Роби на своем.

— Не дрожи за меня. Давай!

— Ну добре, — согласился Мишка.

На следующий день с утра Игорь проверил станок, заготовил нужный материал, заправил резцы и принялся за работу. Он торопился.

Отрезав прутки для осей, быстро засверлил центровые отверстия, и сизо-красная стружка запела, завизжала под резцом. «Все в норме, — думал он. — Работает, как мой. Сачок Мишка». Игорь прибавил подачу. Резец взвизгнул, запел тонко-тонко, и вдруг замерли кулачки. Станок остановился. Игорь отвел резец. Завертелся снова патрон, слились кулачки в сплошной прозрачный круг. И опять завизжал резец.

«Не тянет», — вздохнул Игорь.

К двум часам выложил Игорь перед мастером одну ось.

Владимир Иванович удивленно посмотрел на старосту. Игорь опустил глаза. Стоял молча. К столу подошел Мишка. Он сиял, потом подмигнул Игорю и выложил перед мастером три сверкающие оси.

— Ось вам оси. Шо?

Мишка по-настоящему радовался. А хмурый Игорь после обеда опять встал к Мишкиному станку.

— Гарный у тэбэ станок, — подошел к Игорю Мишка. — Тянэ, як вол. А в мэнэ бач? Козел. Ну, добре, шагай до своего, бо погано получается. Староста дэсь в хвосте.

Игорь молчал.

— Чи глухой? — ткнул в бок его Потапенко.

— Уйди, Мишаня. Я буду на этом станке работать. Козел рогатый, — стиснув зубы, процедил Брятов и стукнул кулаком по лоснящейся станине.

Мишка понял: уговоры ни к чему. Удивленный, отошел к брятовскому (теперь уже своему) станку.

И опять, надрываясь, визжал резец. Точно захлебывался сизой стружкой, останавливался патрон.

— Не тянет, — вслух размышлял Игорь. — Но почему же он так четко, без надрыва, работает?

Открыл Игорь тумбу, потрогал ремень — слаб. «Неужели все дело в этом?» Потянул обеими руками ремень — так и есть, скользит по шкиву ремень. «Ну, держись, Медведь!» — подумал Игорь и улыбнулся.

Не обращаясь к мастеру, взял Игорь канифоль, натер ремень, насыпал на шкив желтоватого клейкого порошка.

Теперь ровно гудит мотор. И станок тянет — давай любую нагрузку.