В тени Обсидиана

9

Уставшая от переживаний Луна едва держалась на ногах. Со слезами на глазах она смотрела, как дорогие ее сердцу люди медленно расходятся по домам. Она хотела проследить за мамой и папой, но противный коридор не желал показывать ту часть Манибиона, где стоял главный дворец.

Если пройти несколько метров вперед, становилось видно бескрайнее поле Смарагдиуса, засеянное серебристой пшеницей. Отступив на пару шагов назад, девочка видела семью кристаллианцев, встречавшую уставшего отца, который вернулся домой после битвы в океане.

– Что будем делать, Фиччик? Второй день мы здесь и ни на шаг не приблизились к спасению. Теперь нам предстоит еще одна ночь в этом ужасном коридоре.

– Ночь уже не будет такой ужасной, ведь у тебя есть я, – важно ответил Фиччик. – А вот что делать, я тоже не знаю. Как выйти из этого коридора, если у него нет ни конца ни края…

Хранитель совсем было опечалился, но, достав семечко бориностика из сумки Луны, задумчиво похрустел им и сразу пришел в хорошее расположение духа.

– Унывать же мы не будем, да? Главное, мы живы, а уж выход как-нибудь найдем. А если и не найдем, то родители обязательно помогут.

– Как помогут? Они даже не знают, где мы. В лучшем случае они будут искать в мире по ту сторону земли, но не здесь. Мы даже сами не знаем, где мы. Я все никак не могу понять: как мы вообще тут очутились? Почему не завершили переход? – задумчиво проговорила Луна, опустившись на большой камень.

– Думаю, это произошло по двум причинам. Либо ты очень сильно сопротивлялась, либо Морион не до конца освоил заклятие. Ведь это все-таки черная магия, она намного сложнее нашей.

– Морион… – печально протянула девочка. – Вот уж не ожидала, что это будет он. Бедная Анита… Я так надеялась, что она нашла свое счастье… Бедный Эгирин, ему-то каково! Мать – ведьма, отец – предатель… Кошмар!

– Но мы же не знаем, зачем Морион это сделал. Может, его Жадеида заставила?

– Да, хочется в это верить. Он казался таким искренним и добрым. Так переживал за своего сына… Точно! Наверное, ведьма ему угрожала, что причинит вред Эгирину.

– Собственному сыну? – усомнился Фиччик.

– Ты не видел ее, Фиччик! В ней нет ничего человеческого, – печально ответила девочка. – Я все равно не верю, что Морион предатель. К тому же он судебный викариум, а эту должность в Драгомире может занимать только надежный, честный и справедливый человек.

– Предатель существует, и это неоспоримый факт, – возразил хранитель. – И Морион больше всех подходит на эту роль… Ладно, на сегодня хватит блуждать по этому коридору, нужно устраиваться на ночлег.

Фиччик сосредоточился и с легким хлопком увеличился. Довольно хмыкнув, он улегся на спину и накрыл крыльями Луну, прильнувшую к его теплому боку.

В этом странном месте наступила ночь. Опять пришел лютый холод, но он был уже не страшен Луне. Благодарно зарывшись в шерсть хранителя, она безмятежно спала, надеясь, что завтра у них все получится.

Луна согрелась, но не всем так повезло в эту ночь. * * *

Аните казалось, что она только-только сомкнула веки и даже не успела провалиться в долгожданный сон. У нее хватило сил лишь на то, чтобы добраться до кровати. И вот наступила минута блаженства. Измученные за день мышцы стали расслабляться, а тяжелая голова уютно примостилась на мягкой подушке.

И тут в сознание Аниты проникли тревожные звуки. Рывком сев на кровати, она прислушалась. Стояла кромешная тьма, и вновь раскатистое «бам-бам-бам» разносилось по округе.

– Опять гонг?! – мгновенно проснувшись, воскликнула она.

Анита свесила ноги с кровати, застонав от боли в ноющих мышцах, решительно спрыгнула на пол и… тут же с криком забралась обратно.

– Что за чертовщина? – недоуменно пробормотала она.

Пошарив рукой по тумбочке у кровати, Анита нащупала спички и дрожащей рукой зажгла свечи в небольшом изящном подсвечнике. Осмотрев комнату, она чуть не закричала.

Стены прямо на глазах покрывались серебристым инеем, который широкой волной вползал в открытое окно и растекался повсюду, не пропуская ничего на своем пути.

Легкие занавески застыли, скованные лютым холодом. Стекла украсились морозными узорами. Затем ледяная волна переползла на шкаф, и он из нежно-голубого стал ослепительно-белым.

На полу был натуральный лед. Анита наступила на него босыми ногами и, почувствовав обжигающий холод, сразу же запрыгнула назад. В комнате стало ощутимо холодно, легкие облачка пара вырывались изо рта при дыхании.

Анита завернулась в большое одеяло и бросила на пол две подушки. Наступив на них, она, как на лыжах, заскользила к большому шкафу. Добравшись до него, Анита с удивлением провела пальцем по дверце, покрытой искрящимся инеем. От ее прикосновения остался длинный голубой след, но через секунду он вновь замерз. Анита потянула дверцу на себя, но она не поддавалась. Замершие петли жалобно заскрипели.

– Только этого еще не хватало, – сквозь зубы пробормотала она и изо всех сил дернула дверцу.

Затрещав и обдав ее целым ворохом снежинок, та наконец-то поддалась. Подгоняемая холодом, Анита лихорадочно рылась в шкафу. Температура падала с каждой минутой. Подпрыгивая на подушках и поджимая озябшие ступни, она ругалась в полный голос, вытаскивая из шкафа легкие воздушные платья и летящие блузы с юбками.

– Наконец-то! – обрадовалась Анита, добравшись до вешалок с брюками и рубашками.

Выбрав самые толстые, она натянула сразу три пары брюк и две рубашки. Затем направилась к комоду за носками, все так же скользя на подушках. Повоевав с дверцей комода, которая тоже успела примерзнуть, Анита посиневшими руками вытащила носки и начала лихорадочно надевать их. С трудом втиснув ноги, увеличившиеся на пару размеров, в самые огромные ботинки, она наконец-то начала потихоньку согреваться.

Завернувшись в одеяло, Анита собралась бежать в зал советов. Но не тут-то было. В отличие от легких дверей шкафа, тяжелая массивная входная дверь намертво примерзла к косяку. Анита изо всех сил дергала дверь, надев перчатки для верховой езды, чтобы руки не примерзли к металлической ручке. Но все ее усилия были напрасны.

– Эй! – в отчаянии закричала она. – Помогите кто-нибудь, я не могу выйти!

Ни единого звука не донеслось в ответ. Создавалось впечатление, будто дворец вымер.

Подбежав к окну, Анита выглянула наружу.

– Как высоко, – простонала она. – Жаль, что я не обладаю воздушным даром, сейчас бы спустилась вниз без всяких проблем. Или огненным – тогда бы я разморозила дверь…

Тут ее взгляд упал на подсвечник с горящими свечами. Анита бросилась за ним, но забыла об осторожности и со всего размаха грохнулась на пол.

– Настоящий каток, – проворчала она и задумалась. – Каток сделан изо льда. А лед – это что? Правильно – застывшая вода. А я кто? Жительница Сафайрина, пусть и бывшая. Водный-то дар у меня никто не отнимал. Можно попробовать…

Анита осторожно заскользила назад, отбросив идею отогревать дверь свечами.

Добравшись до окна, она с сожалением сняла перчатки и плавным движением бросила на подоконник магический шар, наполненный водой. Затем судорожно натянула перчатки обратно и стала наблюдать.

Шар, словно нехотя преодолевая морозный воздух, долетел до края подоконника. Ударившись об него, он лопнул, и тонны воды хлынули вниз. Вода летела очень медленно, причудливо замерзая прямо в полете. Водные струи закручивались и застывали в воздухе, не достигая земли.

Получилась самая красивая в мире ледяная горка. Анита нигде не видела ничего подобного. В Драгомире, конечно же, строят горки для малышни. И закрученные водные, и простые наземные, с которых дети скатываются на специальных санях с колесиками. Но такой красоты с причудливыми поворотами и виражами еще никому не удавалось создать.

Горка получилась довольная крутая. Она по спирали спускалась до самого низа. И, в принципе, можно было рискнуть.

Анита вернулась к кровати и выбрала самую большую подушку. Потом с трудом забралась на подоконник, который предусмотрительно накрыла одеялом, чтобы не упасть, поскользнувшись на льду И наконец, проклиная несколько слоев одежды, сковывавшие движения, уселась на подушку. Не рискуя смотреть вниз, чтобы не передумать, Анита, прихватив одеяло, оттолкнулась руками от оконного проема и с громким криком полетела вниз.

Перед глазами промелькнуло несколько этажей дворца, и через мгновенье она кубарем скатилась на землю. Анита вскочила и ощупала себя. К счастью, никаких повреждений. Она завернулась в одеяло.

На улице царила настоящая зима, только не снежная, а ледяная. Все вокруг было затянуто твердой ледяной коркой.

– Ты цела? – раздался голос брата.

Алекс высовывался из окна своей спальни. К нему прижималась Нефелина, тоже замотанная в одеяло.

– Да, все в порядке, – отозвалась Анита.

– Здорово придумала, – восхищенно сказал Алекс. – Гениальная голова, вся в меня.

Нефелина ткнула его кулаком в бок.

– А я не могу взлететь, – пожаловалась она. – Очень холодно, едва поднимаюсь, тут же начинаю синеть. А в одеяле не получается – слишком сковывает движения.

– Сейчас мы спустимся, – сказал Александрит и тоже кинул магический шар на подоконник.

Анита теперь уже снизу как завороженная смотрела на поток воды, который медленно, тягуче падал вниз. Словно кто-то включил и резко выключил водопад, и он в мгновение застыл, не успев коснуться земли.

У брата горка получилась даже красивее, чем у нее. Гладкая, переливающаяся серебром, с резкими и плавными поворотами и высокими бортами, она была украшена причудливыми сосульками, которые тихонько звенели в морозном воздухе.

– Эх, где мои пять лет, – прокряхтел Алекс, подсаживая Нефелину.

Та, устроившись на подушке, с визгом, от которого заложило уши, стремительно слетела вниз. Когда ей удалось встать, с трудом удерживая равновесие на скользкой земле, на нее свалился увесистый тюк с одеялом, который бросил из окна Алекс. Нефелина упала, сбитая с ног.

– Александрит! – возмутилась она.

– Я не специально, – ответил он. – Это все ветер! Я целился в другую сторону.

– Ну погоди, спустишься ты у меня, – проворчала Нефи и, как Анита, поторопилась закутаться. – Ну и холод, – сказала она. – У тебя тоже дверь замерзла?

– Угу, – невнятно ответила Анита, спрятавшая нос в одеяло. – Это опять Жадеида.

– Конечно, больше некому. Надо теперь выяснить, всех ли она заморозила.

– Йе-е-ехо-о-оу-у-у! – Алекс быстрее ветра слетел с горки.

Увлекаемый собственным весом и оружием с доспехами, которые крепко держал в руках, он пролетел гораздо дальше и со всей силы врезался в забор.

– Наказание за одеяла, – пожала плечами Нефелина и тайком улыбнулась, глядя, как возмущенный муж потирает ушибленный нос.

Алекс кинул на нее смущенный взгляд и поднял огромный тюк с одеялами, в одно из которых тут же завернулся. В другое сложил доспехи с оружием и, плотно связав углы, закинул себе на плечо.

– Зачем ты взял доспехи? – полюбопытствовала Анита. – На таком холоде надевать их – это самоубийство.

– По привычке. Вдруг будет сражение. И потом, их можно надеть на толстую одежду.