В тени Обсидиана

– Но ведь я и так буду страдать оттого, что мой сын мертв, – запричитала Жадеида.

– Нет, ты слишком зла, чтобы страдать от этого. Если его убьет кто-то другой, то через несколько дней ты вообще забудешь, что у тебя когда-то был сын. А вот если ты сделаешь это сама… Совесть будет грызть тебя… Медленно, потихоньку с наслаждением. – Книги мечтательно вздохнули. – Мы всласть насытимся твоими мучениями. А потом дадим тебе столько силы, сколько захочешь. Даже больше.

Жадеида растерялась. Она никак не могла решиться на такой чудовищный поступок. Но сладкие мечты о всевластии уже начали завладевать ее умом. В единственном уцелевшем глазе ведьмы все ярче разгорался кроваво-красный огонек.

– Госпожа! Умоляю, не надо, – прошептал Гноючка, закрывая связанного Эгирина своим телом. Когда он помогал ведьме захватить Эгирина, он и подумать не мог, что та решится убить его. Ведь она же его мать…

– Уйди, Гноючка, – свирепо рявкнула ведьма. – Не смей становиться у меня на пути!

Ее глаз уже горел поистине дьявольским огнем, взгляд блуждал по комнате, не задерживаясь ни на одном предмете.

Черная сущность вновь завладела ею, и ведьме было уже абсолютно все равно, кто перед ней. Ради достижения цели она не остановится ни перед чем.

Гноючка сделал слабую попытку помешать ведьме. Но паук, злобно зашипев, кинулся к нему в ноги и начал разматывать ядовитую паутину. Гноючка в ужасе закрыл лицо и попятился…

В это время Луна с Фиччиком сидели возле тоннеля, который образовался после того, как сквозь вязкие стены прошел магический шар. Луна ломала голову над странным изречением Празета.

– Что же это значит? Выхода нет, но он есть. И у меня есть все для того, чтобы выйти… Почему предсказания всегда такие непонятные? Что Древлий со своим «между небом и землей, между солнцем и луной», что Празет…

Фиччик, устав слушать, начал носиться по прозрачному коридору. Сначала летел в одну сторону, потом разворачивался и стремительно несся к девочке. Прямо над ее головой он совершал головокружительный кувырок, которому бы позавидовали воздушные гимнасты, и со скоростью ветра мчался обратно. Его движения были настолько точны, что ни один волосок не пошевелился на голове девочки.

Свои спортивные подвиги Фиччик объяснял тем, что из-за вынужденного бездействия и сытного бориностика несколько растолстел. Как в таком виде он предстанет перед Лиссой, когда они выберутся из тоннеля? Фиччик был оптимистом и надеялся на скорое освобождение, поэтому сейчас усиленно тренировался. Кроме того, полет может натолкнуть на какую-нибудь дельную мысль. Уж лучше летать и думать, чем топтаться на одном месте, как Луна.

Вдруг Фиччик резко остановился. Что-то со стороны Драгомира привлекло его внимание. Разглядев, что там происходит, он что есть мочи завопил:

– Луна! Скорей сюда!

Девочка вскочила так стремительно, что опрокинула сумку, которая стояла у нее в ногах. Содержимое рассыпалось, и на землю выкатился крохотный стеклянный пузырек. Какое-то воспоминание мелькнуло в ее голове. Что-то очень-очень важное… Девочка на секунду замешкалась.

– Ну что ты там встала столбом?! Быстрее!

По голосу хранителя Луна поняла, что случилось нечто страшное, и все мысли разом вылетели у нее из головы. Она машинально подняла пузырек и, сунув его в карман, поспешила к Фиччику.

Когда Луна увидела, что происходит, волосы у нее встали дыбом, а руки заледенели. Прямо перед ней была Жадеида, которая вместе со своим ужасным помощником тащила какой-то длинный сверток. Ведьма стала еще страшнее, чем раньше. Всю правую щеку занимала гноящаяся рана, а левая раздулась и отливала зловещим сине-зеленым цветом. Левый глаз был криво перевязан грязной тряпкой, правый, поблескивая багряным огоньком, лихорадочно обшаривал все вокруг. От одного только взгляда на Жадеиду в кроваво-красных одеждах тряслись поджилки и пересыхало в горле.

Луна сомневалась, что смогла бы ей сейчас противостоять. От одного лишь взгляда на ведьму хотелось убежать и даже провалиться сквозь землю, только бы не видеть этого ужаса.

Девочка, затаив дыхание, наблюдала, как ведьма тащит сверток. По ее оскаленному рту было понятно, что она что-то яростно кричит Гноючке, при этом оглядываясь по сторонам.

– Где это они? – с трудом произнесла Луна.

Рядом с ведьмой возвышалось незнакомое Луне серое здание без единого окна. Оно выглядело заброшенным, вокруг не было ни души.

Ведьма бросила сверток и остановилась, видимо, передохнуть.

– Непонятно, – прищурился Фиччик. – Немного похоже на казармы на военной базе Гарнетуса, где ты тренировалась с Аметрином.

– Да, – согласилась Луна, – действительно напоминает военные тренировочные корпуса, только поменьше.

Но тут девочке стало не до этого. К ее ужасу, сверток зашевелился.

– Там что? Человек? – воскликнула она.

– Скорее всего, – испуганно прошептал хранитель.

Пленник отчаянно вертелся, пытаясь разорвать прочные веревки, но это ему не удавалось. Паук обернул его паутиной в несколько слоев, что придавало свертку сходство с коконом.

Тут ведьма сорвала паутину с головы, и Луна с ужасом увидела темно-зеленые волосы.

– Нет, только не это! – простонала она, интуитивно угадав, кто перед ней. – Эгирин!

Ведьма достала из сумки главную колдовскую книгу и, направив ее на беспомощного юношу, принялась читать заклятие.

Книга по капле высасывала из Эгирина жизнь. Его лицо серело на глазах. Книга забирала его душу пропускала ее через себя и отдавала Жадеиде мощный поток черной энергии. Луна заколотила кулаками в стену.

– Оставь его, не трогай!

Руки проваливались в никуда, и ни одно слово не преодолело эту преграду. В отчаянии девочка упала на колени и заплакала. Руки судорожно сжались.

– Пузырек! – вдруг закричала она.

– Какой пузырек? – обеспокоенно спросил Фиччик, украдкой смахивая выступившие слезы.

Луна вскочила и на четвереньках бросилась в прозрачный тоннель, оставленный магическим шаром. Фиччик ринулся следом.

– Луна, объясни, что за пузырек? – умоляюще кричал он.

Девочка потрясла перед носом хранителя маленьким пузырьком.

– Не узнаешь? Это же отвар из сока металлиума, который мне когда-то дал Сардер! Он может растворить все, что угодно, кроме стекла. Вот о чем говорил Празет! «У тебя есть все для выхода!» А я совсем забыла о нем. Он все это время пролежал в потайном кармашке.

– О… – только и смог сказать Фиччик.

– Так! Теперь не вертись рядом! – скомандовала Луна. – С ним нужно работать аккуратно, а у нас ни перчаток, ни очков.

Она осторожно потрясла пузырек и медленно выкрутила стеклянную крышку на которой хищно блестело несколько капель отвара. Почти не дыша, девочка мазнула плотную стену, отделявшую их от Драгомира. Так же медленно закрыв пузырек, она зажала его в кулаке и, затаив дыхание, уставилась на влажный след, оставшийся на поверхности прозрачной стены. Через несколько секунд стена зашипела и начала пузыриться. Луна предусмотрительно отодвинулась, не сдержав тихий восторженный вопль.

– Она растворяется, Фиччик! Растворяется!

Стена морщилась и расползалась, словно пленка, на которую капнули горячим воском. И вот уже девочка почувствовала, как ей в лицо подул теплый ветерок, пахнущий цветами. Она схватила хранителя и кубарем вывалилась из тоннеля.

Она была в родном Драгомире! Оглянувшись назад, Луна не увидела ни стены, ни тоннеля, ни коридора. Они с Фиччиком стояли посреди бескрайнего поля.

– Мы в Смарагдиусе, – быстро определила девочка. – А нам нужно, по всей видимости, в Гарнетус, на военную базу. Эх, жаль, что я не овладела воздушной магией! Как же мне туда добраться? – Девочка усиленно думала. – Может, рискнуть и призвать ветер?

– Зачем тебе ветер, – гордо сказал Фиччик, – когда у тебя есть я?

Он немного отошел, сосредоточился и превратился в Лунфича.

– Садитесь, госпожа, – шутливо пробасил он.

Луна опасливо забралась к нему на спину. Она еще не успела устроиться, как Лунфич взмахнул огромными крыльями и мягко взлетел.

– За что мне держаться? – сквозь свистящий ветер прокричала Луна.

Она чувствовала под собой мощное тело хранителя. Крепкие крылья безо всяких усилий поднимались и опускались, набирая скорость.

– Не бойся, если ты упадешь, я тебя поймаю, – самодовольно ответил Лунфич.

Девочка вцепилась в его мягкую шерсть, и они понеслись над Драгомиром. Вскоре девочка заметила, что внизу творится нечто странное. На улицах было невероятно много народу. Люди стояли везде: на дорогах, тротуарах, во дворах. Они заполнили сады и парки, площади и лужайки.

Никто не обратил внимания на летящую по небу Луну. Все смотрели вдаль и мерно хлопали в ладоши. В этой сцене было что-то необъяснимо жуткое, отчего волосы шевелились на затылке.

Но девочка, подгоняемая страхом за Эгирина, не останавливаясь неслась в сторону Гарнетуса.