Заблудший ангелочек

* * *

На следующий понедельник утром газетные фотографы и телеоператоры столпились у заднего входа в здание суда, ожидая, когда помощники шерифа из окружной тюрьмы на другой стороне переулка сопроводят Лори. Накануне днём, после того, как Лори дала показания о матери, некоторые из её собственных родственников осудили её за то, что она порочит репутацию родителей. Этим утром толпа зрителей была ещё больше. Это был бы их последний шанс увидеть Лори и Мелинду, которым обеим должны были вынести приговор после заключительных прений.

Лори Такетт в последний раз затягивается сигаретой перед входом в здание суда Мэдисона. Слева – заместитель шерифа Рэнди Спрай (фото Даррела Холла-мл., корреспондента Courier-Journal).

Когда Лори вышла из дверей тюрьмы в сопровождении помощников шерифа и адвокатов, репортёры придвинулись ближе, выкрикивая вопросы в надежде на ответ.

— Как думаешь, сколько лет тебе дадут? — прокричал один из репортёров, вытягивая руку с микрофоном.

Лори ничего не сказала, хотя молодой человек из толпы крикнул:

— Пусть её убьют так же, как она убила ту девочку.

Оказавшись в дверях здания суда, помощники шерифа повели Лори вверх по двум пролётам лестницы в переполненный зал судьи Тодда. Зал шумел от возбуждения и не затихал до тех пор, пока судья Тодд не занял своё место.

Ровным, уверенным голосом Таунсенд начал:

— Мелинда Лавлесс хотела кое-кого убить, Лори Такетт тоже хотела кого-нибудь убить. У каждой из них была потребность, которую удовлетворяла другая. Мелинда избавилась от соперницы за любовь Аманды Хеврин, а Лори Такетт наконец-то получила опыт отнятия жизни и сожжения другого человека заживо. Проигравшей во всём этом оказалась 12-летняя Шанда Шарер, имевшая несчастье вызвать неприязнь Мелинды Лавлесс. Но одна только ненависть Мелинды Лавлесс не привела к смерти Шанды Шарер. Её судьба была решена, только когда ненависть Мелинды Лавлесс соединилась с жаждой крови Лори Такетт. То, что Лори Такетт была готова лишить жизни совершенно незнакомого человека, вызывает гораздо больший ужас, чем тот факт, что Мелинда Лавлесс была готова лишить жизни ту, которую ненавидела. Ревность, по крайней мере, объясняет тот факт, что Мелинда Лавлесс — убийца, хотя это ни в коей мере не оправдывает её. Но объяснения тому, почему Лори Такетт стала убийцей, нет. Дело в том, что Лори Такетт — убийца именно потому, что она настолько низко ценит жизнь других, что готова лишить жизни 12-летнюю незнакомку, чтобы узнать, каково это — сжигать кого-то заживо. Лори Такетт убивает не из мести, а ради удовольствия, и личность жертвы для неё не имеет значения. Лори Такетт достаточно того, что у жертвы есть кровь, которую она может пролить, есть череп, который она может проломить, и, в конечном счёте, есть тело, которое она может сжечь. Для Лори Такетт важно не то, кого она убивает, а только то, что убивает она.

Геринг начал свою заключительную речь с того, что Лори испытала на себе сбой системы. Он напомнил, что после того, как Лори порезалась ножом, его подзащитную поместили в психиатрическую лечебницу менее чем за год до убийства.

Диагноз, поставленный Лори за несколько месяцев до этого инцидента, заключался в нанесении себе увечий, низкой самооценке, плохих социальных навыках, жёсткой структуре семьи, возможных семейных тайнах и всепроникающем чувстве безнадёжности. Никто не откликнулся на её крик о помощи.

Геринг в очередной раз переложил вину на Мелинду:

— Если бы не ревность Мелинды Лавлесс, её ярость, её одержимость Амандой Хеврин, убийства бы не было. Лори Такетт — ущербный, неблагополучный человек, оружие, которым воспользовалась Мелинда Лавлесс. Кто в большей степени ответственен за тигра в доме и за то, что он делает: сам тигр или тот, кто поселил тигра в доме? Мелинда Лавлесс использовала Лори как оружие. В нашем обществе мы не привязываем бешеную собаку к дереву и не избиваем её. Это мстительное правосудие. Вместо этого у нас есть сострадание и забота о тех, кто в этом нуждается. Лори Такетт — продукт ужасной жизни. Лори Такетт — это оружие, намеренно выбранное Мелиндой Лавлесс и используемое ею в своих целях. Лори Такетт — эмоционально и психологически больной человек. Прошу суд продемонстрировать сочувствие, которого она не может испытывать, проявить милосердие, которого она не может понять, и дать ей надежду, которой у неё никогда не было. Я прошу суд вынести справедливый приговор. Благодарю вас, ваша честь.

На слушаниях по вынесению приговора обвинению предоставляется последнее слово, и Таунсенд максимально использовал его в короткой, но трогательной речи.

Голосом, сочащимся сарказмом, Таунсенд повторил одно из высказываний Лори:

— "Худшее, что было у меня в жизни, — это рождение". Если когда-либо и было заявление, полное жалости к себе, то оно перед вами. Но тут она несколько ошибается, потому что рождение Лори Такетт стало худшим, что случилось в жизни кого-то другого — у Шанды Шарер. Бывают моменты, когда на присяжных влияют не улики по делу, а искусные доводы адвоката. Но это не судебный процесс, и здесь нет присяжных. Я не верю, что суд собирается основывать своё решение на чём бы то ни было, сказанном в заключительных выступлениях. Я мог бы быть таким же невнятным, как дверная ручка, и всё же факты и улики говорят так громко и красноречиво, что моего молчания не заметят. 60 лет, ваша честь, — Лори Такетт заслуживает ни днём меньше, чем 60 лет заключения.