Британский лев против русского медведя. Пять веков тайной войны

Генерал Синклер был близок к догадке, но не мог знать всего, что решали по другую сторону Атлантики его американские коллеги из ЦРУ. Подозрения полковника Гримшоу не были безосновательны. Билл Харви действительно скрывал от англичан наиболее значимую часть информации, получаемой в Берлинском тоннеле.

Еще в конце 40-х годов один из технических экспертов американской разведки Карл Нельсон сделал сенсационное открытие. Он доказал руководству отдела коммуникаций ЦРУ, что используемая в США система правительственной связи ненадежна, что задействованные в ней шифровальные машины «Сигтот» фирмы «Белл» в процессе шифрования передаваемого материала как бы посылают эхо по электропроводам связи. Эхо это, по мнению Нельсона, можно было улавливать и дешифровывать на расстоянии до тридцати километров от источника передачи.

Сначала это открытие привело специалистов службы безопасности в ужас. Но после первого шока, который без труда прошел, дав толчок ускоренной работе по замене всей американской шифровальной техники, у руководства ЦРУ родилась оригинальная идея. Карлу Нельсону было поручено установить, не уязвима ли для изобретенного им перехвата советская система правительственной связи. Оказалось, что да. Русские использовали шифровальные машины, действовавшие по аналогичному принципу.

В 1951 году вслед за историей с Берджессом и Маклином американцы начали разработку операции «Силвер» по возможному перехвату секретной кабельной связи русских. Когда же генерал Биделл Смит узнал, что англичане работают над аналогичным проектом в Вене уже в течение двух лет, он был немало уязвлен.

– Союзники называются! – бушевал он в своем кабинете в Вашингтоне. – Делятся развединформацией как торгаши на рынке. Ну что ж, коли так, то и мы не лыком шиты.

Недолго думая, Ди-Си-Ай дал указание держать открытие Нельсона в тайне. Оно осталось в секрете и четыре года спустя при эксплуатации Берлинского тоннеля. Новый шеф ЦРУ Аллен Даллес тоже не спешил делиться с англичанами открытием Карла Нельсона. В итоге Билл Харви поставлял полковнику Гримшоу только ту информацию, которую англичане и сами умели снимать с телефонных линий русских. Сверхсекретные данные с кодированных передач из Карлсхорста, дешифрованные по методу Нельсона, поступали лишь в один адрес – за океан, в Вашингтон.

…В окна дома на Честер-террас заглянули лучи начавшего клониться к закату нежаркого еще апрельского солнца.

– Вы передали американцам последние наши материалы? – спросил сэр Джон, вставая из-за стола и собираясь уходить.

– Да, естественно, – уверенно заметил в ответ Эндрю Кинг и также поднялся с места, чтобы проводить шефа до машины.

У Честер-гейт, сворачивая за угол дома, ровер генерала немного притормозил перед выездом на улицу. Сэр Джон невольно повернул голову налево, заметив красивую пару у крыльца Нэш-хаус.

– Я их, кажется, где-то видел, – мелькнуло в голове у генерала.

– Господи, да это же чета Профьюмо, – мелькнула догадка у генерала. – Конечно, ведь Джон Профьюмо живет именно здесь, на Честер-террас номер три. А эта очаровательная леди рядом с ним, должно быть, его супруга – кинозвезда Валери Хобсон. Они поженились, кажется, год назад. И во имя политического будущего мужа Валери отказалась от своей артистической карьеры.

Лимузин генерала замер у выезда на Олбани-стрит, пропуская встречный поток машин. Сэр Джон воспользовался этим и вновь взглянул на случайно встретившуюся ему по дороге пару.

Джон Профьюмо ему был мало знаком, хотя в свои сорок лет уже был достаточно опытным и известным политиком, получившим свой мандат Эм-Пи от партии тори еще в далеком 40-м году. У этого внука осевшего в Англии в конце прошлого столетия итальянского барона наладились, насколько это было известно генералу, достаточно дружественные отношения с Гарольдом Макмилланом и даже с королевской семьей. И Профьюмо не без оснований надеялся на свое продвижение вверх по ступеням политической лестницы. Брак с популярной киноактрисой тоже работал на его карьеру.

Генерал Синклер при всей его внешней строгости и суровом виде не был равнодушен к женским чарам и отдавал должное таланту и привлекательности Валери Хобсон.

Дочь британского офицера, родившаяся в Северной Ирландии, мисс Хобсон начала свой артистический путь в 16 лет дебютом на лондонской театральной сцене. В 18 она была уже за океаном, в Голливуде.

Но действительную славу и известность ей принесла лишь одна киноработа – фильм Дэвида Лина «Большие надежды».

Сэр Джон видел этот фильм в послевоенном 46-м, когда не только герои романа Диккенса, но и сами зрители в кинотеатрах жили надеждами на лучшую жизнь после тяжких испытаний прошедшей войны. Фильм имел сокрушительный успех. Валери Хобсон он принес не только популярность, но и благодарную любовь кинозрителей по всей Британии. Генерал Синклер и сейчас был покорен обаянием этой женщины.

Спустя мгновение ровер шефа МИ-6 мягко взял старт и быстро скрылся за узким створом Честер-гейт. Сэр Джон возвращался в свой офис на Бродвее, 54.

День второй

21 апреля, суббота.

Западный Берлин,

резидентура СИС

Из маленького офиса, расположенного в здании олимпийского стадиона, вышел сотрудник здешнего штаба британских оккупационных войск Джордж Блейк. Числясь простым штабистом, Блейк на деле был офицером берлинской резидентуры Сикрет интеллидженс сервис. Направлением его работы была политическая разведка против СССР. Конкретной целью – проникновение в штаб советской группы войск в Германии.

Сев в поезд метро, Блейк вышел на третьей остановке, уже в восточном, советском секторе города. В семь часов вечера в субботний день центр Берлина, лежавший еще в развалинах, был почти безлюден.

В это время из штаб-квартиры советских войск в Карлсхорсте, что в пригороде Восточного Берлина, по шоссе, ведущему к центру города, мчался черный лимузин с зашторенными окнами. За рулем сидел коренастый мужчина лет пятидесяти, майор Николай Мякотных. О его миссии знал лишь один человек – генерал-лейтенант Евгений Питовранов, резидент советской разведки в Германии.

Майор Николай Сергеевич Мякотных был начальником отдела в резидентуре и вот уже больше года вел важнейшего для Центра агента – Джорджа Блейка. Благодаря этому источнику резидентура знала практически обо всех шагах английской разведки в Германии, направленных против СССР. Любая попытка вербовки советских людей немедленно становилась известна Центру, на всех штатных сотрудников берлинской резидентуры СИС – а их было более ста человек – КГБ имел полную и исчерпывающую информацию.

– Такой источник, как Блейк, для нас, Коля, на вес золота, – периодически напутствовал Мякотных его шеф Питовранов. – Ты должен сделать все необходимое, чтобы обеспечить его полную и абсолютную безопасность.

На Шпитальмаркт черный лимузин с зашторенными окнами притормозил у случайного, казалось, прохожего, и за открытой дверцей машины быстро исчез шедший по тротуару мужчина. Автомобиль прибавил газу. Блейк и Мякотных отправились в Карлсхорст.

Джордж Блейк

Конспиративная встреча проходила, как и десятки ей подобных, в обычном режиме. Легкий ужин. Беседа. Вопросы и пояснения к ранее переданным материалам. Передача отснятых на «Минекс» фотопленок. Блейк передал Мякотных подробную информацию о двух новых сотрудниках СИС, прибывших в берлинскую резидентуру, – о супругах Чисхолм. Рутинная, казалось бы, информация о супружеской паре кадровых разведчиков будет доложена в Центр и отправлена в картотеку КГБ. Но этой информации суждено будет сыграть роковую роль.

«Бомба» взорвется шесть лет спустя, когда супруги Чисхолм окажутся под крышей английского посольства в московской резидентуре СИС и станут работать с сотрудником ГРУ и англо-американским шпионом Олегом Пеньковским. Берлинская наводка Блейка на супругов-разведчиков заставит ребят из «Ниночки» – так ласково именовалось седьмое управление КГБ, управление наружного наблюдения, – взять под жесткий контроль эту парочку английских шпионов. Он-то и выведет советскую контрразведку на тройного агента. Пеньковского засекут при встрече с миссис Чисхольм на Гоголевском бульваре. Позднее полковник ГРУ будет арестован и расстрелян, а шеф предателя и его покровитель, начальник ГРУ генерал армии Серов, будет лишен генеральских погон, должности, звания героя Союза и отправлен с позором в отставку.

Но это случится лишь шестью годами позже.

Перед тем как завершить встречу, Николай Сергеевич подсел поближе к Блейку и, стараясь уловить возможное волнение англичанина, сказал, глядя ему в глаза:

– Руководством мне поручено сообщить вам, что сегодня ночью нами будет вскрыт Берлинский тоннель. Все будет организовано таким образом, чтобы вас ни в коем случае не смогли заподозрить в выдаче нам информации о тоннеле.

– Я уверен, Дик, – под этим именем англичанин знал русского разведчика, – что мои советские друзья знают, что делают, – заметил в ответ Блейк.

Евгений Петрович Питовранов

Часом позже Мякотных высадил англичанина у станции метро и снова устремился в Карлсхорст.

Евгению Петровичу Питовранову было не в диковинку засиживаться на работе допоздна. Он был рад своей занятости и востребованности. Эта радость легко понятна особенно тем, кто хоть однажды бывал отлучен от любимой профессии. Такая беда не обошла и Питовранова. В недавнем прошлом были и арест, и беспочвенные обвинения, и допросы, и заключение, и долгожданное освобождение, и возвращение к любимому делу. И даже командировка за кордон, «в точку», да еще в какую – крупнейшую резидентуру КГБ в центре Европы, в Берлине.

Питовранов давно и долго ждал наступавшую ночь. Два года назад в Москве он одним из немногих был ознакомлен с информацией, полученной Центром от Джорджа Блейка через резидента КГБ в Лондоне генерала Коровина. В ней говорилось о Берлинском тоннеле. Год спустя Питовранов и Блейк работали уже бок о бок в Восточном и Западном Берлине, периодически общаясь через майора Мякотных. Блейк, в частности, информировал резидента, а тот – московский Центр о ходе строительства тоннеля, а затем о его завершении и начале работы.

В создавшейся ситуации надо было каким-то образом обезопасить линии связи военных и привести дело к обнаружению и вскрытию тоннеля. Питовранов организовал постоянное наблюдение за тем, что происходит в районе аэропорта Шенефельд на границе восточного и западного секторов города, где должен был прокладываться тоннель. «Наружка» резидентуры отметила появление в этом месте нового ангара, замаскированного под радарную станцию, оживленное движение транспорта и людей вокруг новостройки. Информация Блейка получала конкретное подтверждение.

Параллельно по приказу Питовранова техники резидентуры проверяли телефонные линии военных с целью выявления возможных мест подключения к ним.

В один из весенних дней 55-го года резидент КГБ появился в кабинете командующего группой советских войск в Германии маршала Андрея Антоновича Гречко.