Преданная

Софи осталась на ужин, не дав Гермионе погрузиться в свои невеселые мысли. Она помогла девушке помыться, устроиться в кровати и проследила за тем, чтобы все лекарства были приняты. Затем, попрощавшись, она ушла в холодный, зимний вечер.

Как только закрылась дверь в ее комнату, Гермиона выплюнула таблетку снотворного и направила на нее палочку, заставив ту исчезнуть без следа. Она достала лист бумаги и ручку, позвала эльфийку и приказала:

— Нори, сделай мне кофе…

— Но, мисс Гермиона…

— Мне не помешает пару чашечек, — с улыбкой сказала девушка, но таким тоном, что эльфийка прижала уши, — а другим не помешает не знать об этом. Поняла?

Нори разрывалась между приказами двух хозяев и лихорадочно выкручивала себе уши, но через минуту, видимо, смирилась и, поклонившись, исчезла.

Гермиона не была импульсивным человеком, действующим на эмоциях. Это не было связано непосредственно с приходом Рона, скорее стало последней каплей. Ведьма начала обдумывать это давно. Она всегда так делала. Прежде чем принять какое-либо важное решение, она долго его обдумывала, взвешивая все «за» и «против». Решение было принято после долгих размышлений. И, несмотря на это, она все равно полночи посвятила раздумьям, прислушиваясь к себе. Но сомнений не возникало.

Потом она написала несколько писем. Гарри, Джинни, Рону, родителям. Дольше всех сидела над письмом Северусу, пытаясь составить слова так, чтобы у него и мысли не возникло, что она его в чем-то упрекает или винит. К тому времени, как Гермиона перешла к завещанию, зимний рассвет забрезжил над морем, окрашивая листы бумаги перед ней в оранжевый цвет. Гермиона постучала по чашке, и Нори снова наполнила ее ароматным напитком. Что ж, за эту ночь Гермиона выпила уже несколько чашек. Благо, что эльфийка, чувствуя настроение хозяйки, не спорила. Но Гермиона не сомневалась, что она побежит докладывать Северусу об этом, как только появится возможность.

У Софи сегодня были дела в городе, поэтому раньше обеда Гермиона ее не ждала. Закончив с письмом Северусу, она отложила его в корзинку к остальным и на этот раз потянулась за пергаментом. Осталось самое важное. Завещание. Конечно, она была уверена, что все ее деньги перейдут мужу, но все же решила перестраховаться, учитывая, что люди считали их брак фиктивным. Она не хотела, чтобы у него были проблемы. Закрепив завещание магией, чтобы у гоблинов не возникло сомнений в том, что это оригинал, девушка запечатала его и отложила в сторону.

Гермиона снова посмотрела в окно, откуда были видны море, разгоняемое сильным ветром, и рассвет, такой яркий, оранжево-красный, пробивающийся из-за туч и улыбнулась. Стало так невероятно легко, когда она поняла, что дошла до крайней точки безразличия и презрения к той жизни, которая была у нее раньше. Люди, которых она так любила и за которых готова была умереть стали ничтожны и не важны. Прекрасный день, чтобы умереть за себя, не правда ли?

Она потянулась к палочке и обхватила ее так крепко, что та выпустила сноп искр, но по руке расползлось тепло. Гермиона закрыла глаза и, четко представив место, трансгрессировала.

Ее тут же окатило холодной волной и дыхание перехватило. Гермиона оказалась именно там, где и хотела — небольшая скалистая гряда, которая была видна с дороги в деревню. Девушка часто думала о ней, наблюдая из окна машины, как волны разбиваются о черные камни.

Гермиона задрожала всем телом, потому что промокла до нитки сразу же. На секунду она подумала, что можно было выбрать более приятный способ уйти, но возвращаться домой теперь было бессмысленно. Нори, скорее всего, уже забила тревогу. У нее просто не будет другого шанса. Гермиона посмотрела вниз и прикрылась от миллионов брызг разбившейся о скалу волны. Страха не было. Положив палочку между камней, — ей не хотелось чтобы ее смыло в воду, — она подползла к краю и перевесилась через него. Замерла, глядя в темные воды и белую пену. Красиво. Непроизвольно сделала вдох поглубже и, подавшись вперед, упала в воду.

И все сразу стихло. Шум волн и дикий зимний ветер остались наверху, как и все проблемы. Только холод сковал ее и потянул вниз, в темноту. Гермиона закрыла глаза и полностью отдалась этому ощущению.