Четыре наследника

Глава 17. Договор

Райгард почувствовал резкий удушливый запах горящей плоти задолго до того, как увидел столбы искр от костров. Он насчитал их пять – неудивительно, что жар пламени касался лица даже с такого расстояния. Лошадь заартачилась, Райгард твёрдо направил её к расположенному за стенами Арпена огромному кострищу. Он не привык видеть подобное. При Айварихе за раз не сжигали больше двух человек, предпочитая растягивать удовольствие на несколько дней. Народ должен помнить крепко, к чему приводят ереси и ведьмовство. Маэрина переплюнула Айвариха. Более того, подобное зрелище для неё явно привычное дело. Она и носом не повела, приложив надушенный ароматом фиалки платок к лицу.

Райгарда тошнило от запаха, от вида летающих повсюду клочьев пепла, от довольно гудящей толпы, вольготно расположившейся на склонах крохотной речной долины. Речка обегала Арпен с запада, её воду использовали для тушения костров после казни.

Леса в ближайших окрестностях отсутствовали, деревни стояли чуть в стороне. Долина идеально подходила для зрелищ из-за прекрасного обзора, удобных мест для сидения огромного числа людей и твёрдой почвы, на которой по прихоти природы чахла трава, не росли никакие плоды или деревья. Кроме казней тут проводились скачки и состязания. Собственно, долина представляла собой огромный ипподром, арену и эшафот в одном лице.

Сегодня лошадей сюда можно было заманить только силой: они боялись огня. Райгард их понимал. Он бы уклонился от обязанности созерцать жуткую смерть – Маэрина вынудила его присутствовать, чтобы оценить, как она, по её выражению, «выводит под корень ересь и колдовство». Даже заставила надеть короткий приталенный парадный камзол из сине-зелёной парчи с непривычно широкими штанами-буфами на бёдрах. Что-то такое носил Кэйрон, когда впервые приехал в Сканналию. Райгард снял шляпу и вытер пот со лба.

Действо было в разгаре в прямом и переносном смысле: несколько костров уже догорали, жертвы обуглились до неузнаваемости. Некоторых огонь едва коснулся, они кричали от боли и молили о пощаде, дёргаясь в тщетных попытках отодвинуться от огня. Те, кому предстояло пройти через огненный ад, молились и плакали, клялись в невиновности – за треском горящего дерева и воплями умирающих их никто не слышал. Судя по количеству столбов с охапкой хвороста, ещё пятерым предстоит умереть сегодня.

Райгард старался дышать ртом, чувствуя, как начинает кружиться голова. Жеребец норовил удрать – Райгард спустился на землю, привязав его у коновязи.

Большинство горожан сидели на солнце, прячась под широкополыми шляпами, живо обсуждая свои дела и пересказывая сплетни о казнённых. Для высоких гостей на склоне устроили навесы, Маэрина с племянником и семилетним Гиемоном расположилась на скамьях в тени. Юный принц явно пошёл в Маэрину: те же карие глаза, чёрные волосы. На нём был лёгкий костюм из голубого, шитого золотом атласа и широкая чёрная шляпа с пером. Он всё время морщил нос и щурил глаза, с тоской поглядывая в сторону дворца. Гиемон казался общительным, но перед тем, как сделать что-то, смотрел на мать, теребя нашитый на камзоле герб, в центре которого красовался золотой лев, доставшийся от Кройдомов.

– В Арпене маловато места для таких событий, – обмахиваясь веером, заметила Маэрина. – Даже одного казнить непросто. Площади малы и застроены так, что от малейшей искры может сгореть полгорода.

– Зачем вы меня пригласили? – Райгард закашлялся.

– Не нравится? – Маэрина недобро посмотрела в его сторону.

– Я не любитель таких представлений, – Райгард устал быть вежливым и чувствовал, что вот-вот сорвётся. Перед глазами снова встало лицо Самуила-Данника, погибшего на костре. Он сгорел ни за что – чем больше Райгард имел дело с зарианцами и эктарианами, тем больше это понимал. Он ненавидел костры!

– А как бы ты расправился с еретиками и язычниками?

– Предпочитаю расправляться с мародёрами, насильниками и убийцами.

– Это не ответ!

– Вы уверены, что они еретики и язычники?

– Они все сознались под пытками.

– Вы бы тоже сознались, – не выдержал Райгард. Вдали от дворца он воспринимал Маэрину больше как тётку, чем как королеву. Ну, не повезло ему с тёткой, но он её и не боялся. Он не напрашивался играть в её игры.

– Зачем вы показываете мне всё это? – повторил он.

– Как думаешь, почему мне идея моего супруга о Великой Барундии не кажется привлекательной? – спросила Маэрина в ответ.

– Не кажется?

– Конечно.

– Из-за Летописи? Или из-за дочери? – осторожно уточнил Райгард. Сейчас Марция правит Сканналией, юный Гиемон – Барундией. Если две страны объединятся, кому-то придётся уступить.

– Я не желаю иметь дело с погаными вещами, – заявила Маэрина. – И не желаю, чтобы мой сын погиб от руки язычников.

– А Марция?

– Когда я обручила её с Дайрусом, мне казалось, что эта Летопись не имеет значения. Она пятьсот лет лежала в лесу, я не сразу осознала, насколько она поменяет всё. – Маэрина замолчала, глядя на костры. Райгард был уверен: она их не видит. Она даже отняла от лица платок, словно вонь в воздухе её не задевала. – Моя дочь не сможет отказаться от того, чему её учили, как не могу отказаться я, иначе в стране поднимут голову зарианцы, – добавила королева.

Райгард ждал: она явно затеяла разговор с какой-то целью.

– Марция оказалась среди язычников и зарианцев, их слишком много. Я получаю донесения, я знаю настроения в Сканналии, и я боюсь.

– Вы? – Райгард покосился на тётку. На её лице он видел не страх, а отвращение, то ли к еретикам, то ли к самой себе. Раздался небольшой взрыв – он вздрогнул. Одной из приговорённых кто-то привязал к ногам мешочек с порохом – очевидно, чтобы дать ей умереть быстро и без мучений. Женщина закричала ещё громче, но смерть не наступала – пороха не хватило; муки жертвы продолжились, только теперь она опиралась на покалеченные ноги. Маэрина поморщилась.

– Да, я боюсь, потому что Сканналию пожирает огонь. Бороться с ним бессмысленно, как бессмысленно бороться с волнами в бурю или пытаться остановить ночь. Она всё равно приходит и накрывает всё чернотой. Сканналия вступает в период тьмы! Я боюсь, что моя дочь погибнет к тому времени, когда она рассеется. – Напряжённое лицо королевы напомнило Райгарду лицо Марции в её первый день в Сканналии.

– Под тьмой вы понимаете… – Райгард замолчал.

– Ты знаешь, что я понимаю. Новый порядок, новые времена, новые устои. Они ощущаются везде: в Шагурии, в Барундии, в Лодивии, в Латее! В Сканналии ветров перемен целых два! Их не остановить, и я не знаю, встанет ли когда-нибудь солнце над вашей проклятой страной! – Маэрина серьёзно посмотрела на племянника. – Моя дочь не справится, если рядом не будет того, кто сможет найти с ними общий язык, – она кивнула на костры. – Дайрус не сможет, а ты сможешь, верно? Ты ведь за этим приехал? Получить гарантии для них и для всей страны?

– Да, – кивнул Райгард. – И ещё потому, что не хочу смерти вашего сына и вашей.

Она невесело улыбнулась:

– Я могла бы попытаться заставить дочь вернуться сюда, убедить Дайруса уйти в монастырь, захватить Сканналию силой, но что делать с той проклятой книгой и её мощью? Я не знаю, как с ней бороться. Я не желаю, чтобы она пила мою кровь или кровь моего сына. Нейский канал оградит Барундию от Сканналии: мне не нужна эта зараза в моей стране.

Канал издавна являлся причиной раздоров между Барундией и Сканналией, которая не желала делиться выгодами от его использования. Пустынные земли южнее канала формально принадлежали Сканналии. На них почти не росли леса, не имелось пашен и деревень – только единичные таверны да постоялые дворы. Из-за неразберихи в Сканналии Барундия продвинулась к южному берегу канала и укрепилась там, не оставляя шансов эти земли вернуть. Кэйрон не смог ничего с этим поделать: местным было не до разборок двух стран – они пытались выжить. Дайрус, услышав о захвате земли, обругал Маэрину «долбаной сукой» и поклялся земли вернуть.

– Я отдам тебе часть флота. Ты возглавишь его и поплывёшь к Нортхеду… – она рассеянно посмотрела на суматоху неподалёку. Маэрина оборвала речь, ожидая слугу, торопливо шагавшего в их сторону.

– Ваше Величество, новости из Барундии…

– Новости? Какие новости? – Райгард впервые заметил на лице тётки тревогу.

– Там гонец от короля Дайруса.

– Так зови! – она покосилась на сына, который с любопытством заёрзал в кресле, прислушиваясь к разговору. – Эй, – Маэрина обернулась к одной из фрейлин. – Уведи Гиемона, пусть возвращается в Арпен.

– Можно мне в зверинец, Ваше Величество? – живо спросил мальчик. – Вчера туда привезли тигрёнка, я хотел… – Гиемон обожал кошек, львов и тигров. Специально для него во дворце Арпена бегали стаи кошек, в качестве подарков правители других стран нередко присылали хищников. Из Латеи как раз поступил годовалый тигрёнок.

– Да, пусть тебе его покажут, – резко сказала Маэрина, провожая сына взглядом. Райгард отметил, что она отправила с ним четверых королевских телохранителей и столько же вооружённых слуг. – Позови гонца!

Невысокий мужчина лет тридцати с пышными усами предстал перед королевой. Райгард присмотрелся. Он не помнил, чтобы у Дайруса служил кто-то похожий. Гонец без удивления окинул взглядом барона и усмехнулся. Кажется, он не удивился, увидев его живым. Пока об этом знали Георг и Марция. Возможно, Дайрус, если королева рассказала мужу. Это была идея Георга – сделать вид, будто Райгард мёртв, чтобы Жрецы Летописи не разыскивали его раньше времени и не помешали его миссии. Марция, в свою очередь, на удивление легко согласилась отправить его в Арпен. Это тоже была идея Георга. Он потом сказал, что король, скорее всего, слышал их разговор о предложении скантов сделать Райгарда королём. Лучше некоторое время не мозолить ему глаза, а ещё лучше, если Дайрус поверит в смерть племянника. Райгард не сказал об этом Маэрине. Когда он вернётся с флотом и посадит Дайруса на трон, то этим и докажет верность королю. Райгард прислушался к словам гонца:

– Ваше Величество, меня прислал король Дайрус. Состоялась битва у Корнхеда. – Он протянул Маэрине запечатанное письмо. Она начала внимательно читать.

– Кто победил? – спросил Райгард.

– Никто, – гонец пожал плечами. – Бой закончился, Кэйрон отступил в Нортхед.

– Так Корнхед не взяли? – уточнил Райгард.

– Нет, король Дайрус приказал идти на Нортхед.

– Почему? – Райгард не ожидал, что Дайрус отправится осаждать столицу. Стены Нортхеда могли похоронить его армию. Вряд ли Георг успел собрать достаточно людей среди горцев. Марция должна была удержать мужа в Корнхеде до подхода флота.

– Дело в том… – гонец нерешительно посмотрел на королеву, которая до сих пор не сводила взгляда с письма. Её лицо посерело.

– Ваше Величество, что с вами? – обеспокоенно спросил Райгард.

– Её похитили, – тихо ответила она.

– Кого?

– Мою дочь. Кэйрон её похитил. – Она осеклась и тяжёлым взглядом окинула посла.

– Я знаю, о чём говорится в письме, Ваше Величество, – вкрадчиво ответил мужчина. – Я также должен кое-что передать на словах.