Четыре наследника

Глава 18. Северный ветер

– Странно, – Барс опустил топор, поднял лицо к небу, словно проверяя, не пошёл ли дождь, но только лёгкие облачка закрывали солнце. Осень уже позолотила леса, трава пожухла, однако дни стояли тёплые. Здесь вообще погода казалась необычной и непривычной. В Сканналии верили, будто тут вечные снега и холода, а Ноэль до сих пор грелся на солнышке по утрам. Судя по рассказам Барса, погода в Иштирии куда приятнее, чем в Сканналии. Здесь не было суровых зим, лето не приносило засухи, урожаи позволяли накормить население без особых проблем.

– Что странно? – лениво спросил Ноэль, окидывая взглядом две кучи дров. У Барса она получилась намного выше. Неудивительно, ведь Ноэлю с юности не приходилось колоть дрова: в Тенгроте этим занимался Афасий. Здесь слуг не было – каждый мог попросить о помощи или управиться сам. Барс с удовольствием занялся колкой дров, показал, как лучше замахиваться и бить, чтобы сразу расколоть полено надвое. Ноэль заготавливал дрова на грядущую зиму. Чем выше росла поленница, тем сильнее его охватывала тоска: простые дрова яснее остального показывали, что его жизнь отныне тут. Ноэль проглотил горький комок в горле.

– Ветер…

– Ветер? – Ноэль не ощущал никакого ветра. Напротив, ему казалось, будто воздух застыл, не желая охлаждать разгорячённое работой лицо. Рубаха промокла от пота.

– Да, ветер, – загадочно повторил Барс. – Северный ветер.

– И что?

– В последний раз я ощущал его много лет назад… – Барс резко вогнал топор в колоду.

Ноэль с недоумением смотрел на товарища. Много лет назад? Что в понимании Барса много лет? Десять? Сто? Пятьсот? Сам он об этом не упоминал. Ноэль не удивился бы, если бы выяснилось, что ему тысяча. Правда, на старика он не походил, зато иногда говорить с ним было мучением: сплошь загадки и недомолвки. Не один Барс производил такое впечатление. Наверное, поэтому Ноэль предпочёл поселиться не в единственном городе, а в небольшой деревне, подальше от их мудрецов, поближе к Сканналии. Такая жизнь казалась привычной, хотя и тяжёлой. Его не заставляли заниматься крестьянским трудом – сеять, пахать и убирать урожай ему не пришлось, – но свой дом в порядке он содержал сам. Впрочем, Ноэль не жаловался.

– Мне пора.

– Куда ты?

– Нужно с Советом обсудить.

– Ветер?

– Опасность, – коротко сказал Барс и зашагал к лошади, привязанной у поилки. Утром он приехал на ней в гости – посмотреть, как дела у новичка, узнать, не нужно ли ему чего. Ноэль в шутку пожаловался, что хотел бы помощи в колке дров, и, к его удивлению, Барс с энтузиазмом остался подсобить.

Ноэль замер, решая, продолжить своё занятие или последовать за ним. Вдруг это важно? Ноэль бросил топор на землю и побежал к стойлу, где стояла его единственная лошадь – серая кобыла по кличке Тень. Он не знал, почему назвал её так – стоило ему увидеть её масть, кличка сама пришла на ум.

Чтобы оседлать Тень, потребовалось время, Барс уже скрылся по пути в Суаргас. Ноэль припустил за ним, нетерпеливо сжимая бока лошади. Он до сих пор с восторгом и недоверием воспринимал пропавшие боли, искалеченные рука и колено действовали как новенькие, болезнь почек ушла, лишь во сне иногда он был прежним. И всё же он предпочёл бы оказаться в Сканналии больным, чем здесь здоровым. Единственное, в чём он не сомневался, – лучше быть живым, чем мёртвым. Эта простая истина далась ему не сразу, он неделями проклинал себя за то, что выжил, за то, что упал в Марвагу, за то, что за его жизнь может заплатить Самайя. О ней он тоже думал, особенно по ночам. В деревне под названием Пчёлка – неподалёку разводили пчёл и добывали мёд для всей общины – жило несколько семей. Незамужние девушки поглядывали на Ноэля с интересом и приглашением, но он не решался ответить кому-то из них. Однажды Барс спросил, в чём дело, Ноэль ответил:

– Я люблю другую. – Он едва не сказал «любил» и мысленно укорил себя за это.

– Она жива?

– Нет, она умерла очень давно.

– Так ты любишь мертвеца?

– Не говори так! – обиделся Ноэль.

– А как говорить? – пожал плечами Барс. – Ты можешь спать с ней, зачать детей, посмеяться вечерком за ужином? Зачем жить прошлым? Оно остаётся в памяти, а жизнь – настоящее и будущее. Не оплакивай мертвецов, для этого у тебя было довольно времени!

Этот разговор Ноэль обдумывал долго, так и не решившись доверить Барсу, что есть ещё одна женщина, о которой он думает. Вопрос о женитьбе повис в воздухе.

Надо сказать, само понятие брака в Иштирии отличалось от сканналийского. Как пояснил Барс, долгая жизнь без болезней иногда сближала людей, иногда – разделяла, тогда они получали шанс найти других спутников.

Ноэль не хотел никого искать, не хотел привязываться к этому месту, но жизнь в Иштирии затягивала его новыми открытиями, новыми проблемами и новыми отношениями.

Это был странный мир: простой и сложный, умный и наивный, старый и молодой одновременно. О многих привычных вещах, вроде денег, некоторых ремёсел и искусств, крупных кораблях, фортификациях здесь не имели понятия. Точнее, существовали смутные воспоминания о старых временах или рассказы тех, кто прибыл в Иштирию недавно – например, на одном из тех кораблей, что время от времени пытаются обогнуть Сканналию и Иштирию по морю с севера.

Часть местных жила в Суаргасе, часть – в деревнях или отдельных усадьбах в лесу и у подножия гор. Горы окружали мир иштирийцев со всех сторон – их белые вершины уходили в небеса, словно укрывая от непогоды и внешнего мира. Внутри горной цепи расстилалась огромная долина, покрытая лесами и холмами. На одном из таких холмов, у берега глубокого озера, иштирийцы основали город Суаргас. Дома в городе в основном были деревянными, изредка встречались каменные и кирпичные. Технологию производства кирпичей иштирийцы унаследовали от какого-то мастера, прибывшего сюда много лет назад. Существовали и другие ремёсла: ткачество, шитьё одежды и обуви, кузнечное и лекарское дело, даже изготовление бумаги. Она не отличалась хорошим качеством, но её использовали в школах, для написания посланий и указов: грамотой здесь владели все. Жители занимались разными видами сельских работ, среди них имелись цирюльники, банщики, резчики по дереву, садовники, трубочисты, пекари, рыбаки, шорники, печатники и многие другие. Все жители Иштриии изучали несколько ремёсел.

Хотя Ноэль неплохо разбирался в том, как управлять усадьбой, ему не доводилось ни сеять, ни пахать. От предложения обучать юношей военному делу он смущённо отказался. Он и сыну-то не преподавал эту науку – Райгарду пришлось учиться ей у других. Но Барс не унывал и тут же заявил, что тогда он для начала напишет книгу об истории Сканналии и других стран, а также будет рассказывать местным о всяких новшествах, что появились за последние годы во внешнем мире. Ноэль согласился. Работа пока не началась – Барс дал ему время освоиться.

Небольшая передышка, полученная им, позволила лучше изучить нравы Иштирии и её законы, познакомиться с соседями. Ноэль готовил себя к новой жизни, читал о прошлом Иштирии, которое до сих пор знал лишь по легендам, и поражался, насколько забавными они теперь казались. Тем не менее, Воины Иштирии существовали. Дайрус порадовался бы, как-то горько подумал Ноэль, побывав в казармах близ Суаргаса.

Юношей с пятнадцати лет обучали владеть оружием под присмотром опытных наставников. Через это проходили все мужчины: пять лет они совершенствовали искусство владения мечом, потом часто собирались, устраивали тренировки и соревнования. Копья, пики, арбалеты, луки – они умели пользоваться всем, только пушки и мушкеты отсутствовали. Зато у всех имелись крепкие доспехи из кожи и металла. Важная роль отводилась умению ездить верхом. Пожалуй, подумал Ноэль, увидев, как один из юношей на огромной скорости снёс несколько мишеней на шестах, они не уступали горскому клану Лисиц.

Зачем нужна военная подготовка тем, кто не вёл войн друг с другом и соседями, Ноэль спросил Барса, когда тот привёл его на один из уроков по борьбе. Иштириец посоветовал вспомнить легенды и одобрительно похлопал по плечу крепкого низкорослого паренька, только что победившего куда более крупного противника. Оба юноши, одетые в короткие штаны, лоснились от пота и улыбались, стоявший рядом учитель громко комментировал их промахи и успехи.

Ноэль промчался на Тени мимо казарм, где и сейчас бойко перекликались юные воины, слышался звон стали. Ветер принёс запах крови и потрохов – к северу у небольшой речушки находился мясной рынок. Ноэль отметил, что Барс прав – ветер есть, и он северный. Неужели это значит?.. Он боялся верить появившейся надежде, направляя Тень к городской заставе. Застава не столько проверяла въезжающих и выезжающих, сколько следила, чтобы не возникали раздоры и путаница между многочисленными повозками, которые иногда устраивали затор на единственной дороге наверх.

Суаргас вырос на холме. С запада склон был пологим, тогда как по дорогам с других сторон мог подняться только всадник или пешеход. Сам Суаргас не имел ни стены, ни рвов, ни валов. Улицы вели наверх – к плоской вершине холма. Тень легко пронеслась по тихим улочкам, пустынным в этот час, и вынесла Ноэля на большую площадку, где стояли главный храм Суаргаса и одноэтажное каменное здание Дома Триумвиров, оштукатуренное в белый цвет и с широкими окнами. Деревянные резные двери дома охранял стражник.

Ноэль нерешительно замер. В самом центре площадки на высоком шесте лениво поскрипывал флюгер в виде орла Аргиса, вырезанного из тонкой латунной пластины. Орёл смотрел на юг.

Ноэль сам не понимал, зачем приехал. Стражник покосился на него, не вынимая меча: он стоял здесь скорее как дань традиции и ради того, чтобы предупреждать Совет о посетителях.

Ноэль слез с Тени и привязал её у коновязи под навесом, устроенным за Домом Триумвиров. Здесь стоял только конь Барса – триумвиры жили в Суаргасе. Первый Воин и Главный Мудрец приходили пешком, Верховный Жрец жил тут же при храме. Воин, Жрец и Мудрец составляли Совет Триумвиров. Ноэль встречался с ними один раз, когда Барс представил его Совету. Тогда ему предложили, если возникнет необходимость, обращаться к правителям напрямую. Ноэль не знал, было ли это обычной практикой, но сегодня решил воспользоваться предложением.

Он задумчиво огляделся и уставился на широкую бронзовую табличку, прибитую к огромному деревянному столбу возле Дома Триумвиров. Выгравированные в бронзе фразы составляли свод законов Иштирии. Как сказал Барс, законов не должно быть так много, что их невозможно запомнить, и они не должны быть такими запутанными, что их невозможно понять каждому.

– Они похожи на заповеди Декамартиона, – заметил Ноэль, когда Барс после прошлого визита в Дом Триумвиров дал ему листок бумаги – отпечатанный свод законов Иштирии. – «Убийство является преступлением во всех случаях, когда человек не защищает себя или другого от нападения», – прочёл он. Барс в тот день привёл к его в местную библиотеку в Суаргасе, показывая ряды книг, написанных иштирийцами или неведомыми путями попавших сюда из Сканналии. Книги занимали множество шкафов в нескольких комнатах здания библиотеки. В каждой комнате стояли столы с удобными креслами, широкие окна днём пропускали достаточно света, а в тёмное время помещения освещались лампами. Барс сказал, что книги мог читать любой после работы или в выходные дни. Желающих набралось немало – в комнатах в тот вечер кресла почти не пустовали, среди читателей были не только мужчины, но и дети, и женщины. Насколько понял Ноэль, в школу в детстве ходили все жители Иштирии, все умели читать и писать.