Четыре наследника

– Ну, в некотором роде, да.

– У нас много язычников, это верно, есть эктариане или люди вроде меня, кто не молится богам, а ищет Бога в душе. Они тоже приходят сюда. У нашего Бога нет плоти и лика, нет идолов и икон, но всё же он существует.

– Откуда ты знаешь?

– А как иначе? Бог – не только тот, кто создаёт мир, кому молятся, у кого просят милости и даров, к кому обращаются за помощью и на пороге смерти. Для меня Бог – тот, кто остановит руку с занесённым над жертвой ножом.

Барс замолчал, словно подбирая слова для дальнейшего разговора:

– Почему мы давно перестали приносить человеческие жертвы, как делали наши предки? Кто-то сказал нам: хватит. Вот это и есть Бог. Сначала мы устали от войн и ушли сюда, потом отказались от казней за преступления и жертвоприношений. Мы не убиваем из-за веры. Если человек решил убить, значит, он преодолел страх перед наказанием; если после этого он всё же отказался от плана, значит – он услышал глас Божий. Находится Бог внутри человека или снаружи – неважно, как неважно, есть у него плоть или облик. Вот чему я верю и молюсь здесь, – закончил Барс. – Чтобы каждый обрёл своего Бога. Впрочем, об этом у нас будет время поговорить позже. Тебя хотят видеть триумвиры.

– Меня?

– Разве ты сюда не за этим прибыл?

Дом Триумвиров был невелик, как и комната зала Совета. Трое тримвиров сидели за длинным столом лицом к гостям, как в прошлый раз. Барс с Ноэлем уселись на два стула напротив стола. Ноэль второй раз ощутил себя юнцом перед этими старейшинами. Их имён ему не сказали, он про себя называл их по должностям.

Самым старым выглядел Верховный Жрец, одетый в белый балахон с чёрным поясом и чёрной накидкой до пола. На его шее висел бронзовый диск с рунами. Щёки старика обвисли, но в целом он казался бодрым, его серые глаза уверенно рассматривали гостя, белые пушистые волосы слегка топорщились над морщинистым лбом. Жрец ведал общими молитвами, проводил обряды и ритуалы, давал позволение на брак, расторгал его в случае необходимости.

Первому Воину, одетому в кожаные доспехи с металлическими заклёпками и серый шерстяной плащ с бляхой в виде молнии, можно было дать лет сорок. Слегка нахмуренные кустистые брови напомнили Ноэлю Валера Мэйдингора, а светлые глаза, выражающие какое-то принятое нелёгкое решение, – Георга Ворнхолма. Гладко выбритое широкое загорелое лицо Первого Воина казалось выразительным и одновременно отрешённым, рукой он перекатывал по столу жезл. Первый Воин, как слышал Ноэль, показал наибольшие успехи в своём деле и потому постепенно занял этот пост, тогда как Верховного Жреца назначил преемником его предшественник и учитель. Говорили, что все жрецы – потомки волхидов и владели волшебством. Ноэль, правда, пока не видел ни единого проявления волшебства, кроме волшебной воды и обряда, оживившего его.

– Вы хотели нас видеть? – звучный голос принадлежал Главному Мудрецу. Эту должность занимали учёные, философы и законники, преподававшие науки тем, кто преуспел в начальной школе. В Иштирии изучали астрономию, чтение, языки, медицину, алхимию и другие полезные науки. В ведении Главного Мудреца находились также искусства и музыка. Тот, кто владел наибольшими знаниями и умел их применять, становился кандидатом на должность Главного Мудреца. Кандидаты выбирали лучшего из своей среды и подчинялись ему пять лет. Потом проводили новые выборы. Этот Главный Мудрец – мужчина лет пятидесяти – слегка улыбался, выражение его глаз выдавало напряжение и усталость. Одежда его походила на одежду Ноэля – длинная льняная рубаха с кожаным поясом и плащ. Указательным и большим пальцем левой руки Главный Мудрец поглаживал короткую рыжую бороду. Ноэлю этот жест был отлично знаком: он тоже вот так же проводил пальцами руки по бороде, когда обдумывал что-нибудь. А ведь не только он хочет видеть триумвиров, но и им он зачем-то понадобился. Он приободрился:

– Я почувствовал северный ветер, а он указывает, что путь на юг скоро будет свободен, – Ноэль говорил наугад, в соответствии с древними легендами: – Если откроется путь, могу ли я отправиться домой?

– В Сканналию возвращаются лишь воины, никто другой не пересечёт Черту, – спокойно произнёс Верховный Жрец.

– Почему?

– Потому что нам не нужны дезертиры! Нам нужны те, кто станут на защиту нашего мира и будут биться до конца! – ответил Первый Воин, прищурившись на Ноэля. – Сбежать ты можешь и в одиночку, но ты ведь уже пробовал?

Ноэль оглянулся на Барса – тот помалкивал.

– А если я готов сражаться? – он не ожидал от себя таких слов.

– Ты не умеешь, ты сам сказал.

– Я научусь!

– А ты этого хочешь?

Ноэль заколебался. Он никогда не любил воевать.

– Нет, но я постараюсь.

– Хочешь стать Воином Иштирии? – усмехнулся Главный Мудрец, поглядывая на жезл, который Первый Воин катал между пальцев. Это была деревянная палка с бронзовым наконечником в виде орлиной головы и тупым концом. Внезапно палка заискрилась, вспыхнула, дерево загорелось. Ноэль хотел броситься и потушить пламя, остальные сидели не шевелясь. Огонь застыл и в один миг на месте жезла появился меч. Он тоже горел в огне, его лезвие, поначалу мягкое и податливое, становилось всё твёрже. Ноэль заворожённо смотрел на пламя, которое гасло, открывая острые грани и тонкую гравировку на лезвии. Вместо крестовины у меча имелось два выступа, деревянная рукоять казалась длинной и гладкой, заканчиваясь мордой непонятного животного. Первый Воин поднялся, его лицо словно озарил тот же самый огонь, что создал меч.

– Ты не ответил, – обратился Первый Воин к Ноэлю. – Ты хочешь стать одним из нас или просто хочешь сбежать домой, предоставив другим спасать твой и наш мир?

– Спасать? – Ноэль облизал губы. – От кого?

– Ты не ответил, – повторил Первый Воин. – Чего ты хочешь? Стать одним из нас или обмануть нас?

– Поверьте мне, я не обманщик! – запротестовал Ноэль. – Я вспомнил легенды о северном ветре и подумал…

– Что сможешь вернуться домой?

– Ну… да.

– Не сможешь. Все воины, пересекающие Черту, должны вернуться. Даже мёртвые. Сколько ушло, столько вернётся, таков закон! Они должны выполнять возложенную на них миссию, а не бежать с поля боя. Если не согласен, уходи! Если согласен, ты получишь шанс в последний раз увидеть тех, кого любишь, поможешь им выжить! – Голос Первого Воина зазвенел как сталь мечей в пылу боя, его голубые глаза словно вонзились в самое сердце не хуже лезвия. Ноэль ощутил боль внутри.

– Я… – В последний раз? Ноэль почувствовал комок в горле. Снова оказаться в Сканналии и добровольно её покинуть? Это выше его сил! Но он не может отказаться! Он должен знать, что там происходит! Там сын, там… Самайя. И Дайрус, и Марция. Если им нужна помощь… Да, он вернётся, пусть и в последний раз. Он не предаст доверия этих людей и останется мертвецом, но хотя бы увидит, живы ли дети. Все те, кого он знал детьми.

– Я согласен, – произнёс он севшим от волнения голосом. В этот миг он сам не знал, говорит правду или лжёт самому себе.

Первый Воин вышел из-за стола и подошёл к Ноэлю. Тот невольно поднялся со стула, ощущая себя карликом перед великаном. От Первого Воина исходила волна… не магии, а мощи, которой раньше не было заметно.

– Идём! – не оглядываясь, Первый Воин зашагал к двери. Верховный Жрец и Главный Мудрец потянулись за ним. Они уверенно вышли из Дома Триумвиров, свернув к храму. Ноэль отправился за ними, Барс остался в комнате.

Снова оказавшись в храме, Ноэль прищурился: уже темнело, внутрь света проникало мало. Триумвиры окружили алтарь, Ноэль встал напротив Первого Воина. Тот положил меч на алтарь.

– Принеси клятву и возьми его! – сухо прозвучал приказ Верховного Жреца.

Ноэль нагнулся к алтарю, протянул руку и крепко обхватил рукоять, ощутив гладкую поверхность дерева.

– Клянусь верно служить Воинам Иштирии и сделать всё для защиты Сканналии и Иштирии от врагов! – Слова из сказок сами всплыли в памяти. Ноэль умолк, не зная, добавлять ли что-нибудь ещё. Он осторожно потянул меч к себе, но тут же вскрикнул от резкой боли. Огонь – такой же, который создал меч, – ужалил руку. Ноэль испуганно одёрнул её, прижав к груди. Огонь быстро охватил весь меч, словно собираясь расплавить его – или снова превратить в жезл. Первый Воин спокойно сунул руку в огонь и коснулся раскалённого лезвия. Пламя тут же утихло, холодный металл тускло замерцал в полутьме.

– Меч даётся лишь тем, кто по-настоящему готов стать одним из нас. Ты не готов! – констатировал Первый Воин. – Ты говоришь одно, но жаждешь другого.

– Ты не готов! – повторил его слова Главный Мудрец, кутаясь в плащ. – Хотя ты многое знаешь о мире, с которым мы порвали сотни лет назад, твои знания будут служить не нам. Ты не сможешь нас вести, не сможешь отыскать путь.

– Почему? – Призрачный шанс увидеть сына таял на глазах.

– Спроси об этом себя! – ровный голос Верховного Жреца показался приговором.

– Я уже спросил! Я хочу вернуться в Сканналию!

– Нет! Уходи! Возвращайся к книгам.

Ноэль ощутил злость и сжал кулаки. Он и забыл, когда в последний раз испытывал нечто подобное! Выбежав из храма, он бросился к лошади. Ему хотелось направить её вниз по склону и свернуть себе шею, хотелось… Ноэль подумал о Самайе и её жизни, которую держал в руках. Ну зачем она его спасала? Чтобы оставить здесь, среди чужаков?

Сзади послышались шаги.

– Ты чего сбежал? Сдался? Зря. Все воины через это проходят. Иногда не один раз.

– И ты?

– Он даётся лишь воинам, а я не воин. Каждый из них получает такой – это навроде посвящения. Наш Главный Мудрец любит такие фокусы. Это, конечно, не простой фокус, это магия.

– Разве я виноват, что я не воин? – Ноэль уткнулся носом в шею Тени, не желая видеть Барса.

– Да не в том дело, как ты не понимаешь? Помнишь, я говорил тебе о Боге, живущем внутри? Спроси у него, имеешь ли ты право уйти отсюда?

– Что? – Ноэль наконец повернулся к собеседнику.

– Спроси, готов ли ты вернуться не туда – сюда? Пока там твой дом, ты не уйдёшь отсюда. Спроси у своего эктарианского Бога или твоего внутреннего Бога, сможешь ли ты вернуться сюда как домой?

– Не знаю, – Ноэль сглотнул. Он знал. Всем существом он захочет остаться там. В Сканналии.

– Иди в храм и узнай, – посоветовал Барс, прыгнул на коня и вскоре скрылся за крышами, уходящими вниз. Ноэль нерешительно погладил шею Тени, чувствуя жёсткие волосы и тёплую кожу под ними. Что Барс имел в виду?

Ноэль направился к знакомой скрипучей двери, приоткрыл её. Триумвиры уже ушли, полутьма пустого здания накрыла его, когда он подошёл к алтарю. Меч лежал там же, то ли насмехаясь, то ли предупреждая его холодным блеском потухающего солнца.

Ноэль протянул руку и задумался, не касаясь меча. Сможет ли он вернуться обратно, если ему позволят уйти? Не захочет, это верно, но сможет ли заставить себя вернуться? Похоже, там что-то случилось, если его позвали. Неужели и впрямь страна на пороге гибели? Но ведь прошло так мало времени! Неизвестность сводила с ума.

Ноэль заметил лик Зарии на полу и поднял его. Судя по отверстию на пластинке, кто-то носил её на струне, хотя и давно: металл потускнел и окислился. Ноэль снял струну, продел её через отверстие на пластинке и повесил на шею. Свой лик он отдал какому-то зарианцу ещё в Нортхеде, когда на незнакомого мужчину напали пятеро эктариан и избили его до потери сознания. Ноэль растолкал их, сделав вид, что рассматривает его струну. Незаметно сорвав лик Зарии со своей струны, он показал его нападавшим. Те успокоились и ушли. Зарианец пришёл в себя и ощупал кости, подозрительно поглядывая на Ноэля. Лик скользнул в грязь, с тех пор не нашлось времени сделать новый.