Четыре наследника

Глава 20. Взятие Нортхеда

Горцы шумели, предвкушая победу. Георг понимал: сделать предстоит немало. Они сражались у Железных ворот, когда стена зашаталась и начала осыпаться, кладка просела – сверху попадали несколько орудий и десятки солдат. Когда ветер унёс поднявшуюся пыль, они увидели пролом. Георг не терял времени. Горцы проникли в Нортхед до того, как многие по ту сторону стены осознали, что город пал.

Люди Георга рубились у ворот ожесточённо – они мстили за разрушения, которым подвергся Рургард. Георг не представлял, что происходит, пока не оказался в горах по приказу королевы. Марция отправила его в Рургард, чтобы разбить армию Квинта Беллгора. Он не вернулся даже тогда, когда услышал о гибели собственного поместья, уничтоженного бурей и землетрясением. Он всё равно поделать ничего не мог.

Серебряные горы переживали тяжёлые времена: дожди размывали горные тропы, быстрые реки затопляли селения, грохот сходящих лавин доносился издалека, земля под ногами ходила ходуном. У побережья задымил какой-то безымянный вулкан. Многие согласились бы на всё, лишь бы прекратить буйство природы. Жрецы горцев открыто молились двенадцати богам, и Георг их не винил. В такой ситуации только оставалось умолять Таркуруна сменить гнев на милость. Однако некоторые считали виновной Истинную Летопись, потерявшую короля. Георгу эти сплетни были на руку: они позволяли привлечь на сторону Дайруса больше кланов.

За полтора месяца Георгу удалось провести переговоры, кланы Турингоров, Андагоров, Элангоров, Платенгоров, Хавгоров и обычно нейтральных Катайгоров встали на его сторону. Георг отдавал себе отчёт, что сделали они это не из-за идиотской политики Кэйрона и скантов, а из страха перед уничтожением. Землетрясения, камнепады, образующиеся по всему Рургарду разломы пугали людей – даже поддержавший в своё время Макса клан Балангоров прислал Георгу посла с заверениями в преданности королю Дайрусу. Только Сангоры-Лисицы не простили Георгу гибели многочисленных сородичей у Сайгурского моста и жаждали отомстить; Верангоры враждовали с кланом Андагоров и никогда не вступали в союз, куда они входили. Эти два клана и, разумеется, Беллгоры, сражались на стороне Квинта и поплатились за это, причём, казалось, сами боги ополчились на них, как потом хвастались вожди, поддержавшие Георга. Армия Квинта попала под гигантский селевой поток, когда направлялась к месту битвы. Остатки Георг и его союзники разбили без труда. На состоявшемся совете вождей Георг заявил, что, посадив на трон законного короля, они остановят разрушения, и вот армия в три тысячи горцев входила в Нортхед. Точнее, прорывалась сквозь брешь в стене, разметав стражу Кэйрона и крича во все глотки.

Горцы вырядились в самые необычные одеяния – их нетрудно было отличить от врагов. Шлемы с бычьими хвостами Турингоров и щиты с изображением бычьей головы; рогатые шлемы Андагоров и головы антилоп на куртках и щитах; Баланрогы, увешанные медвежьими ушами и зубами; Элангоры в широких шляпах и коричневых одеяниях с длинной бахромой и оленями на щитах; кожаные куртки Хавгоров казались настолько гладкими, что напоминали символ их рода – дельфина, который также красовался на щитах и плащах; шерстяные самых разных расцветок куртки и плащи Катайгоров напоминали об их основном занятии – разведении овец и прядении; и, конечно, блестящие змейки, украшавшие Платенгоров, приковывали взгляды даже в пылу боя. Вся эта быстрая, смертоносная компания выглядела бы нелепо среди нортхедцев, однако сегодня своим неистовством и яростью она внушала страх. Многие сторонники Кэйрона бросали оружие и сдавались, ощутив силу горцев.

Когда восточные ворота оказались в его распоряжении, Георг отправил по тысяче горцев открыть Золотые и Бронзовые ворота, а сам решил ехать ко дворцу. Нужно покончить с войной как можно скорее.

Георг в сопровождении горцев мчался по Проточной улице, когда навстречу выехал огромный отряд во главе с Мариком Седым. Оба войска остановились друг перед другом, перекрыв улицу, Георг стиснул меч. Впереди алело небо – солнце заходило, светя ему прямо в глаза. Георг на мгновение прикрыл их. Раздался грохот, Марик свалился с лошади. За его спиной старый барон Эрегард Данрог опустил пистоль. Люди Марика нерешительно переглядывались, не зная, как реагировать на убийство. Кто-то поднял арбалет, направил его на барона Данрога, но упал, сражённый стрелой сзади.

– Он приказал убить Сигурда! – громко произнёс Данрог, его длинные седые волосы закачались, словно подтверждая его слова. Старый барон снял бронзовый открытый шлем, бросил его на землю, потом отправил туда же щит. Металл лязгнул в почти полной тишине. – Он убил моего сына, занял его место! – Говорили, что старик потерял разум и подчинился скантам, но, похоже, кое-кто серьёзно ошибся на его счёт.

Сигурд Данрог был пьяницей и не раз пытался получить место главы королевской стражи. Как и Николь, он погиб. Георг не знал подробностей, однако Марик вполне мог устроить смерть Сигурда.

Барон подъехал к Георгу:

– Хватит войны! – горько произнёс он. – Наши дети не должны умирать, потому что кому-то хочется власти и крови! – Он обернулся к своим, слёзы текли по его лицу. – Хватит!

Люди Марика растерянно озирались, некоторые кивали, другие откровенно злились и готовились сражаться. Георг видел: умирать не хочет никто. Только горцы сзади напирали, не понимая, почему задержка, и выкрикивая оскорбления. Георг велел вождям заставить их молчать.

– Я тоже не хочу лишних смертей, – громко заявил он. – Все, кто сдадутся, будут помилованы, если не совершали тяжких преступлений. – Георг не хотел врать. За резню во дворце виновные ответят! Георг надеялся, что их немного.

Несколько людей Марика пытались сопротивляться. Среди них были люди Данрога, Узенрека и Иглсуда, а они предпочитали слушать Георга. Честер Узенрек протолкался к нему:

– Кэйрон во дворце, вы должны его взять.

– Нужно открыть Бронзовые и Золотые ворота, – обратился к нему Георг.

– Я должен спасти дочь, – Узенрек подёргал надушенную бороду, выдрав целый клок. Георг слышал, что Оливия заложница в доме Марика. Узенрек с ненавистью посмотрел на труп бывшего главы королевской стражи и плюнул на него. Затем он вытащил из мёртвой руки меч со змейками на крестовине – Георг узнал в нём собственный клинок – и протянул Георгу, добавив:

– Я возьму несколько человек, остальные к вашим услугам.

Георг обвёл глазами новых союзников. Кроме Данрога и Узенрека из баронов присутствовал Проспер Иглсуд, чьи горящие глазки торжествующе смотрели на убитого Марика. Несмотря на возраст, он явно не намеревался стоять в стороне.

– Что ж, – Георг обратился к Данрогу и Иглсуду: – Едем ко дворцу! Там я займусь Кэйроном, а вы откроете западные ворота Райгарду, южные – Дайрусу. Я отправил туда горцев, за ними стоит присмотреть. Не хочу устраивать бойню.

Бароны закивали.

– Тогда будем надеяться, к ночи всё закончится. – С неба снова полил дождь. Отряд баронов с трудом развернулся на широкой Проточной улице и первым понёсся ко дворцу под окрики командиров. Георг послал коня вперёд, это же сделали горцы, и труп Марика ещё долго втаптывали в грязь проносящиеся над ним лошади.

***

Она закрыла глаза – яркий свет слепил даже сквозь веки. Руки дрожали от напряжения, но она не чувствовала ни боли, ни удара. Меч Кэйрона не достиг цели – как когда-то Лоулах не смог убить Дарена мечом, так и сейчас Летопись спасла Самайю. Она слышала дикий крик Кэйрона: король метался по королевской спальне, натыкаясь на мебель, сбивая стулья и канделябры. Запах палёного лез в ноздри.

Когда всё утихло, Самайя открыла глаза, тут же пожалев об этом. На полу растекалась лужа расплавленного металла от меча. Металл уже сжёг угол ковра и подбирался к ноге Самайи. Отпрыгнув подальше, она кинула взгляд на бывшего короля и не узнала его: скорченное тело Кэйрона сжалось на ковре, его лицо искажала такая гримаса боли, что ей стало его жаль. Его руки металл сжёг до костей. Самайя отвернулась, не желая видеть этот ужас. В тёмном углу комнаты она заметила смутный силуэт. Мужчина вышел на свет.

– Дим? – Самайя всмотрелась в его лицо и отшатнулась: он выглядел как безумец. В расширившихся до огромного размера чёрных глазах Дима сиял дьявольский огонь – иначе она это назвать не могла. Такой огонь она видела на гравюрах Килмаха, где он изображал взгляд Дьявола или посланника Смерти. Не хватало плаща, тощего коня и ничего не подозревающей жертвы.

– Да. – Он ощерился, глядя на труп Кэйрона. Расстёгнутый камзол бывшего короля сбился и порвался, в двух местах ткань обожгло горячим металлом – в прорехах виднелось почерневшее мясо.

– Это ты их убил? – она показала на тела стражников. Судя по всему, смерть застигла их внезапно: только один успел выхватить меч, остальные двое даже удивиться не успели. Все трое лежали рядом у кровати короля.

– Разумеется, – передразнил её Дим. – Я бы и короля убил, если бы ты не убила его первая. Теперь делай, как я говорю!

Она смотрела на него, словно увидела впервые. Даже его одежда отличалась от привычной: широкие длинные штаны, почти скрывавшие сапоги, расписная белая шёлковая рубаха с длинным чёрным жилетом, вытканным золотистыми птицами.

Дим улыбнулся:

– Ты много знаесь, но про меня ты не знаесь нисего. Ты не знаесь мою боль! Мою ненависть! – его голос нарастал, отдаваясь эхом в стенах комнаты. Самайя и не предполагала, что в этой комнате возможно эхо.

– Боль? Ненависть? Я никогда не причиняла тебе ни того, ни другого!

– Она выбрала тебя, а не меня!

– Кто? – Самайя чувствовала лёгкое головокружение, отвратительный запах лез в нос. Происходящее казалось нереальным.

– Истинная Летопись.

Самайя не сразу вспомнила давний случай: после смерти Ивара Краска Дим среди других кандидатов пытался стать летописцем – Летопись ему отказала. Никто тогда не обратил на это внимания. Кажется, это была огромная ошибка.

Самайя нащупала нож, который носила с собой всегда.

– Не надо, – Дим явно угадал её намерение. – Твоя игруська только Криса напугала. – Откуда он знал про Криса?

– Я следил за тобой, – ответил он на её незаданный вопрос. – Я тогда хотел помогать тебе, но ты сумела убезять.

После четырёх лет на должности летописца Самайя подсознательно ожидала предательства от любого. Люди способны на всё, если возникает необходимость. Дим тоже преследовал свои цели. Похищение Марции не являлось для неё тайной, хотя его мотивов она не понимала. Он служил многим и никому конкретно. Теперь в этом появился смысл:

– Что тебе нужно от Летописи?

– Магия.

– Она не делится силой, волшебство внутри неё. Тебе туда не попасть. – Слова поневоле прозвучали как издёвка, глаза Дима зажглись ещё ярче.

– И не надо, это я заберу её магию! Я буду колдуном! Давно в моей стране были маги, теперь их нет. Я узнал про Летопись, проехал сюда много миль! Никто из вас не понимает, сьто есть Летопись!

По мере рассказа Самайе становилось не по себе. Словно один Дим на её глазах пропал, а незнакомец занял его место. Несмотря на весь опыт общения с оборотнями, даже она была поражена.