Девочка по вызову

- Я замерзла. И я не занимаюсь английским языком профессионально. Просто так случилось, что я умею им правильно пользоваться. Если человеку потребуется специальное образование для того, чтобы правильно выражать свои мысли, случится катастрофа. - Я демонстративно откашлялась. - И похоже, что я единственный человек, который должен тебе сказать, что твой галстук никуда не годится. Кому вообще пришло в голову его купить?

Он скорчил рожицу.

- Катерине. - Так звали его новую подружку, полупретендента на недавно освободившееся место Третьей Жены.

- Все ясно. - Я подняла руки в шутливом жесте признания поражения. - Самой мне было бы не догадаться. - Я сняла пальто и села. Мне было хорошо, легко и комфортно, несмотря на то, что мы жили далеко друг от друга и виделись последний раз год назад. - Должна заметить, что при всех ее талантах она ничего не смыслит в одежде.

- Ну, - возразил Сэт, усаживаясь на диван напротив меня, - она первая женщина из тех, с кем я встречался, кто имеет хоть малейшее представление о том, что это значит. Так что у меня есть прогресс!

Я рассмеялась.

- Я так рада тебя видеть!

- И я тебя, Тиа Мария. - Старое прозвище, так легко прозвучавшее в этот момент, насторожило меня и выдернуло из состояния расслабленности. - В чем дело?

Я сняла несуществующую пылинку с дивана.

- Нет, ничего. Меня так никто уже не называет. - Это имя напомнило мне хмельные студенческие годы, когда изо всей отравы я предпочитала болеть именно от коктейля под названием «Тиа Мария». Тогда Сэт слал мне смешные сообщения, подшучивая над моей неспособностью пить. Этим именем он называл меня, когда хотел подколоть или утешить. Именно поэтому я выбрала его в качестве рабочего псевдонима, когда Персик спросила, как я хочу назваться. - Понимаешь, когда я подбирала себе имя для работы, мне захотелось найти что-то, что было бы как-то связано со мной лично. Я выбрала имя Тиа. Поэтому мне так странно слышать его здесь, в такой обстановке. - Моя речь показалась мне детским лепетом. Я же не должна оправдываться! Во всяком случае, перед Сэтом.

Он встал и мастерски открыл шампанское: пробка осталась у него в руке. Я заметила, что мои клиенты, которые заказывали в номер шампанское, больше всего любили в нем хлопки и брызги. Это было похоже на подростковые забавы. Да, о чем это я? Так в основном развлекаются люди, недавно достигшие финансового благополучия, о Сэте же этого никак нельзя было сказать. Его полное имя, которое, кстати, сохранили за собой его жены Номер Один и Номер Два, звучало следующим образом: Сэт Найвен Брэдфорд Третий.

- Не желает ли дама шампанского?

Я приняла бокал. Шампанское было слегка охлаждено, как подобает.

- Благодарю.

Он налил себе бокал и снова сел. Тосты были бы сейчас неуместны, и он не стал ничего говорить.

- Раз об этом зашла речь, у тебя все в порядке? Я беспокоюсь о тебе. В газетах иногда такое пишут…

Я сделала глоток шампанского и улыбнулась ему.

- Это же ваши, местные, газеты. В Нью-Йорке полно уродов и еще больше таблоидов. Я же говорила тебе, что у меня все в порядке. Давай не будем больше о работе, хорошо?

Он сменил тему. Даже самый флегматичный и безразличный к окружающему мужчина впадал в необъяснимую одержимость этой темой, если она всплывала в разговоре, а Сэт мог вот так просто ее закрыть.

Вообще, это очень интересное явление, я бы даже сказала, феноменальное. Попробуйте, я рекомендую. Когда встретитесь со своими друзьями мужского пола, упомяните в их присутствии, что знаете кого-то из службы эскорта. Не важно, девушку или хозяйку. Вас всю обслюнявят, гарантирую! Только будьте готовы: после своего заявления вы не сможете отойти от этой темы, вам просто не позволят. Этот эксперимент имеет смысл проводить в том случае, если вам не жалко убить на него весь вечер.

На одном из постных коктейлей для преподавателей я имела дерзость и неосторожность сказать, что у меня есть знакомая, держащая свою службу эскорта. Это было смелое заявление, но я была в Гарварде, мое положение ассистента преподавателя не оставляло мне надежд на постоянную должность, к тому же я скучала и успела выпить три стакана плохого портвейна. Произнеся эти слова, я немедленно попала в осаду. Я поймала себя на мысли, что была бы просто счастлива, прояви они хоть половину этого интереса к моим диссертационным исследованиям. Явное похотливое любопытство было облачено во внешне приличные, отстраненные и почти академические вопросы.

Дело принимало некрасивый оборот. Я не хотела сжигать за собой все мосты и все же надеялась хотя бы на временную работу в этом учебном заведении. Готова поспорить, что у мужиков возникла эрекция от одной только мысли о проституции. Эта тема непостижимым образом завораживает мужчин.

«Скажите, а правда, что большинство женщин, занятых в этой индустрии, являются нимфоманками и просто удовлетворяют свои собственные потребности?» - блеет козлиная бородка над стаканом выдохшегося шерри. Только в твоих фантазиях, недоумок!

Эта тема одинаково интригует либералов, желающих легализовать проституцию, и фундаменталистов, готовых обрызгать слюной всякого, кто это одобряет.

Но для меня все это больше не имело значения. У меня был свой спасательный круг, счастливый островок в океане предсказуемого и оскорбительного мужского любопытства. Все козлы мира могли истечь слюной до полного обезвоживания, но меня это не волновало: у меня был Сэт.

Он не хотел знать, кто, где и сколько раз. Он не спрашивал об оргазмах, ценах и о том, действительно ли девушки, участвующие в любви втроем, - лесбиянки. Его интересовала лишь моя безопасность.

В этот момент я его обожала. Мы пили прекрасное шампанское и воздерживались от разговоров о моей работе.

На самом деле эту тему нельзя было назвать интересной, поскольку в общественных учебных заведениях явно наблюдался спад интереса к расширению образования. Мы не говорили и о работе Сэта. Он занимал высокий пост в фирме, которая, повинуясь законам развития империй, должна была вскоре занять место «Майкрософт». Большая часть его деятельности могла попасть под гриф особой секретности: «После разглашения - убить!»

Мы просто болтали. О нашем общем друге, который был признан третьим лучшим актером недавнего художественного фильма. Обсудив детали, мы, не без злорадства и зависти, определили его успех в категорию «веяний сезона».

- Это не надолго, - сказал Сэт, а я многозначительно кивнула, делая глоток из второго за этот вечер бокала шампанского.

Мы беседовали о докторской степени Катерины, и я мрачно и жестко порекомендовала ей обратить внимание на технические науки:

- Ну и чего я добилась со всеми степенями? Цинизм в разумных пределах даже полезен. Я чувствовала свое превосходство над ней и странную уверенность: она только начинала свой путь к Святому Граалю, а я уже давно была его обладательницей. Мы обсуждали просьбу Катерины, чтобы Сэт был более искренним и общительным с ней и больше ей доверял, и его глупый ответ.

- А что я должен был сказать? Например, она спрашивает меня, о чем я сейчас думаю. А я считаю, сколько времени осталось до начала игры!

Мы коротко коснулись недостатка у меня интереса к любви и близким отношениям.

- Это непросто совместить с работой на Персика. Сам подумай, - я редко бываю дома по вечерам. Как я объясню мужчине свои отлучки?

- Скажешь ему правду.

- Ну да. Ты у нас такой терпимый, такой свободомыслящий. Скажи, что бы ты чувствовал, если бы Катерина дважды в неделю ездила куда-то заниматься сексом не с тобой?

Он взглянул на меня поверх бокала.

- У нас с ней свободные отношения. Она может заниматься сексом с кем пожелает.

- Да, - кивнула я, - а теперь представь, что наблюдаешь за тем, как она собирается, готовится к выходу. В этом нет ничего личного - только работа. Ты видишь, как она надевает эротичное белье. То самое, которое не надевает для тебя, ссылаясь на свою усталость…

Мой голос сорвался. Я сама училась в аспирантуре и прекрасно понимала, как должна чувствовать себя Катерина большую часть времени: уставшей до изнеможения. Открытые отношения? Готова поспорить, ей едва хватает сил переспать с Сэтом раз в неделю, какие там связи на стороне!

Она готовилась к экзаменам, наверное, занималась по десять часов в день, не считая подготовки к занятиям, которые она должна была вести в качестве ассистента преподавателя. В такое время секс теряет свою привлекательность.

Я отдышалась и продолжила:

- Представил? А теперь представь, как она приходит домой и рассказывает тебе о некоторых своих клиентах. Ну, знаешь, мы все разговариваем о работе, чтобы выпустить пар. Вот она тебе говорит, что сегодняшний клиент старался ее унизить, называл потаскушкой, блядью… Потом она спрашивает, не хочешь ли ты лечь в кровать, и прикасается к тебе, а ты не можешь перестать думать об этом парне, который делал с ней это, трогал ее грудь… Тебя это может даже завести, или ты почувствуешь отвращение, но в любом случае не сможешь остаться безучастным.

Сэт покраснел.

- Хорошо, возможно, ты и права. Но это я и Катерина. Да, нам в таком случае было бы трудно. Но это не значит, что любящий человек не сможет тебя понять.

- Принять подобное положение вещей в контексте так называемых любовных отношений могут только сутенеры и наркоманы.

Такова жестокая реальность. Мне никак было этого не понять. За все время, проведенное мной в этой отрасли, я ни разу не видела «нормальных», здоровых отношений между девочкой по вызову и мужчиной, если он знал о том, чем она занимается.

С другой стороны, я знаю многих наркоманов, живущих таким образом.

Это все довольно странно. Если хорошенько над этим подумать, то может показаться, что такие отношения могут быть жизнеспособными. В своем сознании я отнесла то, что делаю у Персика, в разряд работы. Это был не секс. Для кого-то из моих клиентов он вполне мог казаться сексом, то есть, я надеюсь, что они его так и воспринимали. Но для меня этот вид деятельности сексом не был. Я играла свою роль в ситуации, имеющей прямое отношение к сексу, затем по истечении часа я уходила, пила где-нибудь чашечку кофе и возвращалась домой, к своей обычной жизни.

Одна из девочек, работавших на Персика, как-то рассказывала, что однажды предложила своему любовнику оценить такие отношения в качестве теоретической концепции. Он подумал и назвал их изменой. Это очень рассмешило нас обеих, потому что происходящее не имело никакого отношения к измене. Представьте, что вы целуете своего ребенка, затем свекровь, а потом - любовника. Одно и то же действие имеет совершенно разный смысл в зависимости от ситуации.

Опять же, мы не должны забывать, что вся секс-индустрия существует потому, что мужчины слишком серьезно относятся к сексу.

Любая стройная теория на практике выявляет свои недостатки. Я - учитель. Я очень хороший учитель. Мои ученики - взрослые люди, которые воспринимают меня не как ролевую модель, а как источник информации или оценок. То, чем я занимаюсь в свободное от работы время, никак не отражается на моих преподавательских способностях, умении разбудить, вдохновить и воодушевить разум студентов.