Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

4

Андрей решил не откладывать допрос напавших на него молодцев до утра. По опыту зная, что легче «расколоть» противника по горячим следам, пока он еще не успел всё обдумать, взвесить, сочинить правдоподобную версию. Поэтому, едва они прибыли в участок на набережной Обводного канала, Голицын потребовал себе отдельный кабинет, большую кружку крепкого чая и первого из задержанных.

Спустя пять минут через порог переступил, гордо задрав подбородок, молодой человек, что свалил Андрея хуком в челюсть. Кровоподтек на его лице уже начал синеть, и оттого в сочетании с бледной кожей и глубоко запавшими глазами физиономия стала сильно похожа на вампирскую. Не хватало только змеиной улыбки и острых белоснежных клыков. Голицын так для себя и обозначил парня – Вампир. Тем более что никаких документов вроде паспорта или удостоверения у задержанного не обнаружили.

– Присаживайтесь, господин-неизвестно-кто, – благодушно предложил Андрей, указав на стул перед столом. – Сразу представлюсь, чтобы не было недоразумений: капитан Службы охраны высшей администрации Голицын. Теперь вы в курсе, кто именно будет заниматься вашей личностью и какие это вам сулит перспективы в случае отказа от сотрудничества. Ваша очередь?..

– Ого! Император озаботился разведением еще одной своры верных псов?.. А если я не желаю общаться с вами? – с вызовом бросил Вампир, покачиваясь с пяток на носки прямо перед столом.

Голицын и ухом не повел на дерзкий выпад.

– Ваше право. Но тогда вы должны ясно представлять себе, что полагается по закону за нападение на сотрудника имперской службы.

– А я не знал, что вы из подобного ведомства!..

– Ну, господин… или, может, мистер?.. Что за детство, право слово?! – Андрей снисходительно усмехнулся. – Незнание не освобождает от ответственности. Присаживайтесь, и поговорим, как взрослые люди.

Молодой человек горделиво дернул плечом и опустился на краешек стула, выпрямившись при этом, будто аршин проглотил.

– Станислав Жатецкий, – процедил через губу, – к вашим услугам!

– О, ясновельможный пан, пшепрашем, не пшизналэм пана! – развеселился Голицын и сразу резко посерьезнел. – Тем хуже для вас. Появляться в столице без разрешительных документов польским дворянам запрещено после известных вам событий[27]. Так кто же вы на самом деле?

Жатецкий нахмурился, затем переменил позу – откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Голицыну стало ясно, что молодец решил уйти в глухой отказ, видимо, рассчитывая на бюрократическую волокиту, обычную при подобных делах. Пока выяснят, кто он, откуда и зачем, срок предварительного заключения истечет, а там, глядишь, и друзья подсуетятся, залог внесут, адвокатишку пронырливого подберут.

Но он всё же не учел, с кем имеет дело. Андрей взял стоявший на краю стола колокольчик и позвонил. Тут же вошел могучий городовой, едва не задев фуражкой притолоку двери.

– Отведите задержанного в карцер, – равнодушным тоном приказал Голицын. – Ввиду отказа сотрудничать со следствием и до выяснения личности. На семьдесят два часа.

При слове «карцер» в глазах Жатецкого мелькнул испуг. Однако он встал и вышел из кабинета, сохраняя надменный вид. Андрей только хмыкнул на этот демарш и велел привести второго задержанного.

Вошедший красавец вызвал в памяти Голицына целую цепь воспоминаний, которые привели его к неожиданному выводу: он уже видел где-то этого молодого человека с аристократическими манерами и стальным взглядом. Но вот где?..

В отличие от своего подельника красавец не стал изображать из себя жертву охранки и сразу заговорил. Правда, не о том, о чем собирался с ним беседовать Андрей.

– Меня зовут Михаил Тухачевский. Я являюсь членом партии социалистов-революционеров и выполнял задание моего руководства по устранению офицеров государственных силовых ведомств.

«О, как! – изумился про себя Голицын. – А ведь ты врешь, дружок, насчет своей партийной принадлежности. Вспомнил я тебя!..»

– То, что вы сейчас сказали, господин Тухачевский, является правдой лишь наполовину. Не хотите ли сами поправиться?

– Я сказал вам правду, господин…

– Вы даже не знаете, кого собирались убить?! Совсем плохо, – Андрей сокрушенно покачал головой. – Я – капитан Голицын, Служба охраны высшей администрации Канцелярии Его Императорского Величества. А вот вы действительно Михаил Тухачевский, выпускник Московского Императрицы Екатерины Второй кадетского корпуса, выбравший в качестве службы лейб-гвардии Семеновский полк. Я присутствовал на вашем посвящении в гвардейцы и читал ваше личное дело…

– Э-э… А зачем? – С Тухачевского напрочь слетела спесь.

– Мое руководство озабочено подбором новых сотрудников. Но не обольщайтесь, вашу кандидатуру я отмел сразу.

– Интересно узнать, почему?

– Нашему ведомству не нужны авантюристы и недисциплинированные люди. Смелость хороша только там, где присутствует расчет и четкое осознание конечной цели деяния. Кстати, эти же требования господа эсеры предъявляют к членам своих боевых групп. Так что вас они бы точно не взяли!

Тухачевский насупился, хрустнул пальцами и с вызовом посмотрел на капитана.

– Можете считать меня кем угодно, но я не вижу смысла в дальнейшей беседе.

– Ох, какие мы гордые!.. – не удержался, съязвил Голицын. – А вот мне, например, интересно, почему вы всё время проверяете полу своего пиджака?..

– Ничего я не проверяю!

– Ага. Значит, я угадал. – Андрей кровожадно улыбнулся и позвонил в колокольчик. Снова вошел давешний городовой. – А ну-ка, любезный, проверь нашего подопечного на предмет потайных карманов!

– Вы не имеете права! – подскочил было Тухачевский, но тут же рухнул обратно на стул, придавленный могучей дланью полицейского.

Городовой без лишних вопросов сноровисто ощупал полы его пиджака и кивнул Голицыну.

– Есть что-то, господин капитан.

– Вскрывай!

Через минуту на стол перед Андреем лег сложенный вдвое лист белой бумаги. Городовой отступил назад, к двери и застыл там каменным изваянием. Капитан хотел было отпустить его, но передумал.

– Не хотите рассказать, что там написано? – спросил Голицын.

– Понятия не имею! – вызывающе усмехнулся Тухачевский. – Этот пиджак я сегодня позаимствовал у одного пьяного в рюмочной на Невском.

– А куда делся ваш собственный?

– Отдал в починку.

– И украли другой у первого встречного?.. Фу, как нехорошо! А еще дворянин!.. – Голицын не спеша развернул бумагу, не спуская глаз с задержанного. – Что ж, почитаем… Ого! Да это же подробная инструкция по подготовке террористического акта!.. Так-так… Послушайте, Михаил Николаевич, да вы опасный человек – готовили покушение на самого начальника петербургского Особого департамента генерал-лейтенанта Петрова!..

Тухачевский вскинулся.

– Да, готовил! Я же сказал, что являюсь членом боевой группы партии социалистов-революционеров, хоть вы мне и не верите. В том числе мы занимаемся устранением самых жестоких и опасных руководителей военных и силовых ведомств…

– Эту песню я уже слышал, – отмахнулся Андрей, разглядывая бумагу на свет. – Ба, да здесь водяные знаки!.. Не желаете уточнить, какие?

– Понятия не имею!

– А вот я, кажется, догадываюсь… – Голицын кивнул городовому на задержанного. – Уводите. В камеру.

Затем еще раз рассмотрел водяные знаки на просвет, задумчиво потер мочку уха и также вышел из кабинета.