Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

9. Призываю соблюдать регламент!

Документ о капитуляции Германии был подписан в Брестской крепости. С прекращением Великой войны согласились не все – прежде всего, потомственные военные-аристократы и промышленники, производившие военную технику и боеприпасы. «Пушечный король», он же «железный Густав» – Крупп фон Болен унд Гальбах, ставший десять лет назад по воле кайзера мужем единственной наследницы семейства Круппов и главой металлургического концерна «AG Krupp» – потребовал от канцлера, принца Максимилиана Баденского, продолжать войну до полной победы.

Но тут уже единым фронтом выступили многие правящие дома Европы и Азии, являвшиеся гарантами соблюдения условий судьбоносного поединка и объявившие подобное недопустимым. Германии был предъявлен ультиматум – безоговорочно признать поражение, а в противном случае имя Гогенцоллернов будет вычеркнуто из родословных книг как бесчестный род.

Впрочем, немало нашлось и тех, кто готов был проклинать покойного кайзера. Именно им знаменитый немецкий писатель Герман Гессе, яростный противник войны с первых ее дней и свидетель битвы при Скагене, адресовал открытое письмо: «В том, что вера наша оказалась столь слаба, в том, что казенноспасаемый бог наш оказался столь кровожаден, в том, что мы не смогли отделить добро от зла, мир от войны, – во всем этом все мы равно виновны, хоть и равно невиновны. Вы и я, кайзер и пастор – все мы соратники в этом деле… Люди будущего, быть может, объяснят потерю нами флота, машин, денег в том духе, что вот, мол, отняли у ребенка все его великолепные игрушки, и ребенок, вдоволь наплакавшись и набранившись, успокоился и стал мужчиной. По этому пути мы и должны идти, другого нет…»

Тем временем из Швейцарии в Россию неспешно двигался поезд, с несколькими опломбированными вагонами. Германские спецслужбы отправили в них обратно на историческую родину эмигрантов-большевиков, предполагая, что после неминуемой, как казалось, победы кайзера Вильгельма II в поединке императоров, революционеры в России послужат к вящей пользе Второго рейха. Однако к моменту пересечения границы поражение Германии стало свершившимся фактом, и ничего не знавшие о самых недавних событиях Ленин и его сподвижники были арестованы прямо в Бресте. Ожидавших если не торжественной, то дружеской встречи большевиков выводили прямо из купе и увозили в местную тюрьму.

– А вот и Ильич! – воскликнул молодой гвардейский поручик, похлопывая по плечу того, кто среди соратников-революционеров носил прозвище Старик. – Хорошо отдохнул на немецкие денежки?

– Что вы себе позволяете? Мы борцы за счастье трудового народа!

– Может, тебе еще броневик подогнать, чтобы ты с него речь сказал?.. Вахмистр! Этого тоже увести!

В избушке на берегу норвежского Варангер-фьорда товарищ Коба, которому из-за удаленности от больших городов удавалось получать почту только раз в неделю, с возрастающей досадой прочитал в газетах сначала репортаж о поединке, а потом информацию об аресте на границе большевистских лидеров.

– Да, Яша, не повезло нам, – вздохнул он и начал распаковывать уже приготовленную дорожную сумку. – Хотя, может быть, и наоборот…

– Там еще письмо, – напомнил товарищ Яков.

Коба разорвал конверт. Послание было от некоего лейтенанта по фамилии Шмидт, который клялся в верности идеалам революции и предлагал организовать восстание на флоте.

– Да кто за ним, идиотом, пойдет после такого триумфа монархии! – воскликнул Коба и, скомкав письмо, швырнул его в печку. – Особенно на флоте!

– Это что же, – дрожащим голосом, сквозь приступ кашля пробормотал Яков, – это означает, что всему конец?!

– Почему же всему? Конечно, ловцами человеков нам теперь долго не бывать, – усмехнулся бывший семинарист Коба, – но и то хорошо, что мы не в тюрьме. Можем спокойно быть ловцами рыб. Война окончена, беженцы будут возвращаться по домам, значит, по Европе можно путешествовать, не привлекая особого внимания. Переберемся куда-нибудь в теплые края, хотя бы в Котор или Дубровник. Там ты, наконец, подлечишься. А дальше посмотрим…

Через три месяца в Потсдаме состоялась конференция, на которой представители победившей стороны – Российской империи, Великобритании и Франции – решали, как поступить с Германией во избежание будущих войн. Россию на этом международном форуме представлял великий князь Николай Николаевич, вновь назначенный Верховным главнокомандующим. Среди его свиты был молодой адъютант простого происхождения, но уже продемонстрировавший на полях сражений изрядную отвагу, за которую был удостоен двух георгиевских крестов, – Георгий Жуков из десятого драгунского Новгородского полка.

Созданная вскоре Лига наций учредила особый Совет технодуэлей, что и прекратило войны между цивилизованными странами. Все противостояния решались путем технодуэлей, и каждого принца отныне готовили к тому, что он может оказаться перед необходимостью лично защищать родину. Впрочем, не только принц – по настоянию государств республиканского устройства было принято решение, что не только наследственный государь, но и избранный глава страны может сражаться на такой дуэли. После этого некоторые монархи в знак протеста вышли из совета… Журналисты и философы спорили о том, не станут ли новые монархи только военными вождями в ущерб дипломатии.