Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

– Наших мы похороним сами, – тихо произнес он. Трое гренадеров навечно останутся в чужой земле – Саблин испытывающе заглянул в лицо надпоручика. – Что у вас тут творится, Милан?

– Предательство, – прошептал тот. – У нас тут творится предательство, Иван. Господь видит, я желал сражаться за Родину. И мои подчиненные, все до последнего воина готовы были сражаться за Родину. Но политики не хотят воевать. Они продают нас, как щенят на блошином рынке в Праге. Мне жаль, что так случилось, Иван, поверь. Мы поможем хоронить твоих бойцов с воинскими почестями, но… У меня приказ – немцев отпустить.

Саблин кивнул. Слов больше не было.

– Ваше благородие, разрешите обратиться! – Он и не заметил, как сбоку подошел подпрапорщик Сыроватко. – Срочная радиограмма!

Поручик взял бланк, пробежал глазами: «В связи с изменившейся обстановкой подразделению надлежит срочно вернуться в расположение батальона. Маршрут возвращения: вариант А. Командир Отдельного гренадерского батальона подполковник Осмолов».

Чехи, опустив стволы винтовок, растерянно наблюдали, как немцы собирают оружие, строятся в колонну по два. Из-за движущихся фигур появился гауптман, пристально посмотрел в сторону помоста. Саблина он не видел, но думал наверняка о нем. И Саблин думал о немце:

– Что ж, Карл, ты прав. Поединок только начинается…

В марте тридцать девятого гитлеровские войска заняли Чехословакию без единого выстрела.