Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

2. Запечатленное время

Двумя неделями позже граф Никита Иванович Панин, совершавший волей государыни служебный вояж по Новороссии, посетил с визитом и начавшего входить в большую силу Григория Потемкина в его имении под Белой Церковью. Потемкин устроил в честь гостя парадный ужин, на котором присутствовала и очаровательная Александра Васильевна, племянница и, как знал весь свет, любовница Григория Александровича.

Хозяин со смехом поведал, как он недавно, дабы пробудить в лихих казаках доверие к верховной власти, сам записался в Запорожскую Сечь под именем Грицко Нечесы. Панин ответно развлекал сотрапезников свежими столичными новостями. Невзначай рассказал и о том, как бдительный столичный полицмейстер арестовал какого-то чудака из нижегородских купцов, который хоть и известный механик, но додумался до совсем непотребных вещей.

– Это каких же? – полюбопытствовал «Грицко», поглаживая Сашеньку по обнаженному, как велит мода, округлому плечу.

– Да он говорит, мол, можно особую машину на что-нибудь направить и запечатлеть, а потом за сотни верст то, что там было, снова показать. Вот прямо на стенке.

– И что дальше?.. – Потемкин говорил рассеянно, но его лицо уже сменило игривое выражение на сосредоточенное.

– В тюрьму упекли, – усмехнулся граф, – незачем умы смущать.

Потемкин еще помолчал немного, окончательно потемнев лицом, и вдруг вскочил, отшвырнув кресло и опрокинув штоф с вином.

– Нарочного в Петербург!

За дверями послышались взволнованные голоса, передающие распоряжение дальше. Потемкин тяжело глянул на графа:

– Умрет механик – сам будешь в крепости сидеть. Вместе с полицмейстером твоим. Скоро вы забыли слово и дело государево!..

– Да я, Григорий Александрович, не подумал…

– Чему ж ты, граф, наследника престола научить можешь, если сам не думаешь? Эй, Митька! – распахнув окно, крикнул Потемкин. – Готов ли нарочный?

Когда посыльный умчался («Аллюр три креста!»), а граф Панин в расстроенных чувствах и полном недоумении удалился в отведенные ему комнаты, бессменный дядька Потемкина – Семеныч – видя, что барский гнев уже поостыл, осторожно спросил:

– А зачем нам, батюшка, эта премудрость?

– На всех таких, как ты, Семеныч, верных не хватает, – вздохнул Потемкин. – Все государевы люди только о себе думают. Иуды, лежебоки, казнокрады… А лазутчики вражеские? А лихоимцы? Как от них Россию спасти?..

– А тут, значит…

– Увидеть можно, Мишка, всё своими глазами увидеть! Это им не доклады лукавые, лживые…

Доставленный через две недели к Потемкину Кулибин продемонстрировал первые живые картинки – запечатленный разговор со своим подручным Ванькой.

– Всё можешь снять?

– Если не шибко темно, то да.

– А хранится сие сколько?

– Бог даст – вечно.

– А подделать твою запись можно?

– Можно-то можно, так я ведь определю…

– А других научишь определять подделки?

– Невелика премудрость, научу.

– Что тебе нужно, чтобы сей прибор производить для нужд державы Российской?

– Три помощника, материалы следующие…

– Составь список! И держи язык за зубами – дело государево! Сболтнешь кому лишнее, сгною так, что и кости в темнице останутся.