Мир, лишённый тайн

— Больше ничего не было?

— Нет. Больше ничего. Старший Левин выглядит расстроенным и всё время проводит один. В молчании сидя либо в гостиной, либо на веранде.

— Так-так. Так-так, — Романов буквально на минуту задумался. — Как там тебя? А! Дмитрий, все вчетвером переключаете всё внимание на эти машины. Если разделяться, значит кто-то из вас следит за отделившимся, что они будут делать у дома и если что звонит Петровичу. Трое других за машинами. За старым евреем больше не следи. Я в ближайшее время уеду. Обо всех изменениях сразу доклад. Да и дорогу мою посматривайте.

Встав из-за стола, Князь вышел в другую комнату и позвонил своему помощнику, который находился в левом крыле дома и вызвал его к себе, а как только тот пришёл, рассказал о случившемся.

— Петрович, занимаешь оборону. Я не думаю, что они полезут на территорию, но если полезут, разрешаю людям стрелять. Без меня тут знаешь сам, что делать. Я на связи. Со мной, как и договаривались, полетит звено Гены «Коромысло».

— Я позвонил. Они уже готовы, ждут в машине. Тут всё нормально будет. Жидов перестреляем, если что.

— Ну, особо не наглей. Не те времена. Не те, — Князь подхватил заранее приготовленный чемодан со всем необходимым и направился на выход, сказав сам себе: — Что-то мы не учли. И где-то прокололись.

На самом деле ошибка была простой и очевидной. В своём пренебрежительном отношении к окружающим Романов не верил, что семья этого иудея достаточно сообразительна и разберётся в ситуации, да ещё так быстро, используя измерение хронопласта.

Выйдя к гаражам, Князь, отдал багаж одному из телохранителей и сел во внедорожник со стороны предупредительно распахнутой Генной двери. Когда уже выезжали из коттеджного посёлка на трассу, снова запел телефон.

— Да?

— Фёдор Константинович, это Дмитрий. Две машины продолжают движение в нашу сторону идут с превышением скоростного режима, а одна остановилась на трассе севернее нас.

— Ясно! Перекрывают северное направление. Думают, вдруг я туда поеду. Значит следят. Гена давай газуй.

Гелендваген ещё больше ускорился, но почти сразу был вынужден сбросить скорость, так как перезвонили тамстримеры и предупредили о постах ДПС впереди на дороге, это дало шанс преследователям предельно сократить расстояние, но и они притормозили на том же участке. Через некоторое время, после очередного доклада Дмитрия, стало ясно, что две из посланных Левиным машин целенаправленно преследуют Князя, получая указания по телефону, откуда-то извне, а та, что первоначально остановилась, теперь направляется к его дому.

— Предполагают, что я вернусь. Хрен вам! Доберёмся до аэропорта, а там вы уже не рискнёте беспределить, — пытаясь бравировать Романов на самом деле сильно нервничал.

Он не понимал, на что рассчитывают преследователи. Он даже дал задание посмотреть, что делает следователь и оперативники расследовавшие преступление по смерти Виктора, а также их коллеги в аэропорту, но получил успокоительный ответ. Также отзвонился Петрович и скинул данные по забронированному им на сайте месту на официальной парковке, основной международной воздушной гавани страны, с которой осуществляется большинство международных рейсов, в том числе и трансатлантических.

Уже подъезжая к конечной точке маршрута, стало понятно, что преследователи не успевают, а учитывая близость посадочного терминала к VIP-стоянке, шансов перехватить улетающих уже никаких не было, хотя таймстримеры и доложили, что машины ускорились с явным нарушением скоростного режима и их даже начал преследовать патруль ДПС.

Каково же было удивление Князя, когда только выйдя из внедорожника, он буквально чуть ли столкнулся с Левиным старшим, одетым как сотрудник парковки и который, направив на него ружьё, произнёс:

— Нужно было сразу убивать и меня вместе с сыном, а раз нет — моя очередь. * * *

Как только машины его сотрудников охраны отъехали от дома, Арон Абрамович некоторое время ещё посидел на месте. И дождавшись звонка, начал действовать. Активировав вкладыши беспроводной гарнитуры, чтобы постоянно быть на связи, а руки оставались свободны, он внимательно слушал всё, что ему говорил на иврите Давид.

Сам же в это время прошёл к оружейному сейфу достал помповое ружьё, зарядил его, подготовил специальную сбрую для подвески оружия под одежду, взял с собой дорогое длинное светлое пальто и направился к вертолёту.

Предоставив номер плана полёта, согласно зарегистрированного в ЕС ОрВД[31] и получив разрешение диспетчера, достаточно быстро перелетел на вертодром в аэропорт Шереметьево, где уже пришлось некоторое время подождать более точного места, куда направится Романов.

Получив эту информацию, Арон Абрамович прошёл на стоянку, где устроил скандал с потерянной машиной. Подведя сотрудника парковки к нужному месту, вырубил его электрошокером и, переодевшись в его одежду, стал ждать.

Каким бы хаотичным и не очень продуманным ни был расчет Арона Абрамовича, но он сработал. * * *

«Срочная новость. Только что в аэропорту Шереметьево был застрелен предприниматель Федор Константинович Романов. Как стало нам известно, он собирался вылететь в Нью-йорк, но на стоянке его ожидал другой известный предприниматель, потерявший недавно своего сына и по пока неизвестным нам причинам, практически в упор, произвёл два выстрела из ружья. От полученных ранений Романов скончался на месте. Из-за кровавости этой сцены мы не будем показывать её целиком, но вы и так можете посмотреть произошедшее во всех подробностях. Сам стрелявший тут же спокойно лёг на асфальт и, заложив руки за голову, ждал прибытия сотрудников полиции…»

— Эх! Он всё-таки сделал это, — Красовский развёл руки, выключил записанные новости и посмотрел на Ивана, который сразу после сообщения от Давида и по телевизору рассказал начальнику о реальной подоплёке убийства Виктора и кто был заказчиком. — Будем надеяться, Абрамыч всё хорошо продумал и теперь уже он правильно сыграет роль. Убийство в состоянии аффекта, до трёх лет. Иначе самосуд, или ещё статья похуже.

— Да какой там состояние аффекта…? Оказаться в аэропорту с ружьём… Тут явно статья похуже.

— У него хорошие адвокаты, — возразил начальник.

— Возможно. Возможно, он и прав, что так поступил. Выковырить этого из америки было бы, скорее всего, пустой номер, даже имея реальные доказательства, — грустно озвучил свои мысли Кустов, — а учитывая решимость Арона Абрамовича, вряд ли у него получилось бы так же на той территории. Повезло, что получилось тут и что его не пристрелили телохранители. И всё же… зачем убивать? Это не наказание…

Немного помолчав Иван вдруг встрепенулся:

— Сегодня же очередное слушание по делу Виктора!

И выскочил из кабинета. * * *

Приехав домой, Матвей некоторое время сидел в коридоре на табуретке, глядя в одну точку. Его жена Елена не беспокоила его, хорошо зная характер своего мужа и его переживания из-за случившегося. Когда Матвей прошёл на кухню и сел за стол, она также молча поставила перед ним тарелку с едой, но всё же включила телевизор, пытаясь таким образом, отвлечь. На канале шли новости, по которым в этот самый момент Арона Абрамовича в наручниках сажали в полицейскую машину.

«Как пояснил задержанный. Он не хотел убивать, но поняв намерения Романова покинуть страну и увидев его, как он выразился, „наглую рожу“, совершил это преступление, так как именно Романов заказал убийство его сына…»

Перестав есть, Матвей достал из кармана конверт с карточкой и положив его на стол подвинул к жене. Затем встал, в соседней комнате поцеловал играющего шестилетнего сына в макушку, вернувшись обнял уже стоящую с банковской картой и запиской в руках жену и пошёл к входной двери, где взял с полки с электрическим счётчиком свой армейский нож.

— Матвей! — Елена выскочила следом и умоляюще смотрела на мужа.

Тот на секунду остановился, но всё же вышел и закрыл за собой дверь. * * *

У Константина было отличное настроение. Всё шло согласно плана его шефа. При первом слушании, адвокат, на его взгляд, говорил очень правильные вещи: «…на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений, действуя неосторожно, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий в виде возможного наступления смерти…», «…полное признание вины, раскаяние в содеянном и отсутствие обстоятельств, отягчающих его наказание…», «…следует учитывать, что в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о том, что его нахождение в состоянии опьянения способствовало совершению преступления, в связи с чем, полагал бы не считать данное обстоятельство отягчающим его наказание…» И судья согласился со многими доводами.

«Красиво говорил».

И ещё Костя был доволен своей актёрской работой.

«Оскара я точно бы получил».

Мысли о том, что он отнял жизнь у человека, его сознание не посещали. Точнее, это было как сцена из фильма и не более того. Воспоминание об удачном дубле, с приличной долей смакования. Он даже затаймстримел свою работу и несколько раз её просматривал.

Временные ограничения до приговора его не беспокоили, как и не было причин опасаться ограничений условного осуждения, обещанного адвокатом. Во-первых, после кино следующим по значимости у новоявленного киллера были компьютерные игры, а не гулянки и девушки, хотя они также присутствовали в списке, но ниже по рейтингу. Во-вторых, грела мысль, что это всё ненадолго, ведь он характеризовался всеми только положительно, и не имел до этого, известных правоохранительным органам, проблем с законом. И даже если и придётся немного почалиться, то это, казалось, ему интересным, какой-никакой, но опыт, а там он уж оторвётся по полной. Тем более средства на это должны были поступить в достаточном количестве. Аванс же был небольшой, чтобы не вызвать подозрения и походил на перечисление зарплаты.

Телевизор и другие новостные ресурсы Константин никогда не смотрел и не слушал и потому, ещё на подходе к зданию суда, об убийстве шефа ничего ещё не знал. Увидев Геннадия, улыбнулся ему и приветливо махнул рукой и удивился его ответной реакции. Было видно, что тот напряжён и какой-то зажатый.

— Привет. Ты чего такой?

— Ты, что не в курсе?

— Чего?

— Шефа убили. Из дробовика расстрелял в Шереметьево отец этого из ресторана.

— Вот б…ть. А как он узнал?

Договорить они не успели. В начале Константина кто-то схватил за волосы и запрокинул его голову назад. Он увидел мелькнувшую справа руку с ножом, но что-либо предпринять у него не было ни единого шанса.

Но, как оказалось, ничего делать и не потребовалось. Кто-то с такой силой то ли пнул, то ли врезался в него, опять-таки справа, что оставив клок волос в руке первого напавшего и в милиметриках разминувшись с ножом своей шеей, Константин полетел на асфальт, попутно сбив с ног и Геннадия. Повернувшись после падения и даже начав подниматься, он увидел двух сцепившихся мужиков. Один из них пытался выбить нож и выкрутить руку, держащую оружие, но у него это не получилось. Второй ловко избавился от захвата, а свободной рукой ударил. Удар также не достиг цели. На этот раз ловко увернулся первый, но был вынужден отскочить, разорвав дистанцию.