Граф. Тетралогия

Глава 29. Аурон Утерс, граф Вэлш.

…Ерзида, умершего от ран под самое утро, похоронили между делом, чуть ли не на бегу: вырыли неглубокую, мне где-то по пояс, ямку, опустили в нее завернутое в холстину тело и забросали его землей. А затем, почтив павшего сородича угрюмым молчанием, попрыгали в седла и рысью двинулись к околице.

Нет, конечно же, на лицах некоторых Урешей читались и скорбь, и грусть, и желание отомстить, но в общем процедура показалась мне донельзя куцей и какой-то не слишком уважительной по отношению к усопшему. Впрочем, высказывать свои мысли по этому поводу я, конечно же, не стал, а сосредоточился на поддержании образа вождя, готовящегося молвить Последнее Слово.

Не скажу, что это было просто. Ведь вбитые в плоть и кровь привычки требовали смотреть по сторонам, выискивая малейшие признаки опасности, вместо того, чтобы хмурить брови, надувать щеки и глубокомысленно смотреть вдаль.

Смотрел. Упорно. Минута за минутой. И от безделья вспоминал все, что слышал об Атгизе Сотрясателе Земли, человеке, навязавшем ерзидам те самые традиции, на которых строился мой план.

…О том, как и чем жил будущий вождь вождей до побега из дому, допрашиваемые мною ерзиды ничего не знали. Да и сам побег из стойбища завуалировано называли первым шагом по «Великому Пути Багатура». Но у меня сложилось твердая уверенность в том, что жил он неважно. Иначе бы не бросил свой род и не ушел бы искать лучшей доли на север, в страну «мягкотелых лайши».

Где и как Атгиза носило первые годы, они тоже не имели представления, поэтому отделывались глубокомысленными фразами вроде «совершал великие подвиги», «поил Гюрзу кровью своих врагов» и «закалял свой дух в сражениях». На самом деле все было куда прозаичнее – если верить графу Андивару Фарбо, читавшему архивы Ночного двора Делирии, то в течение пары-тройки лет юный ерзид, сбежавший от скуки кочевой жизни в Большой Мир, скитался по королевствам, пытаясь найти применение своим невеликим талантам. Увы, оказалось, что умение держаться на лошади, бросать аркан да пасти овец не востребованы ни в Онгароне, ни в Вигионе, ни Монерро, ни в Челзате [277] . И мальчишка, оголодав, был вынужден начать воровать.

Сколько продолжался этот период его жизни, доподлинно не известно, но, скорее всего, недолго: одиночек, работающих без разрешения глав Серых кланов, находили и наказывали во все времена. Нашли и этого. Правда, по малолетству наказали не слишком жестоко – свернули нос, сломали пару ребер и отбили внутренности.

Обладавший весьма болезненным самолюбием, Атгиз попытался отомстить. И вероятнее всего, не преуспел, так как через некоторое время объявился в Делирии – оборванный, избитый и злой.

Следующий шаг по «Великому Пути Багатура» был продиктован все тем же самолюбием – не успев пересечь границу королевства, он тут же отправился на вербовочный пункт Снежных Барсов [278] и изъявил желание служить именно в этом подразделении. Имени сотника, сумевшего почувствовать в изможденном подростке дух воина, граф Андивар не знал. Да, в общем-то, оно мне было без надобности – главное, что Атгиз пришелся ко двору. И после вдумчивой проверки Ночного двора загремел в казармы. На долгие двенадцать лет…

…Скорости его продвижения по карьерной лестнице мог позавидовать любой коренной делириец: уже через четыре года будущий Сотрясатель Земли получил звание десятника, через семь стал сотником, а на одиннадцатый добрался до предела мечтаний любого простолюдина и получил под свое начало самую боеспособную часть своего подразделения – первую сотню. Естественно, такой стремительный взлет «чужака» не мог не вызвать зависти у местных уроженцев, и его подставили. Как именно, граф Андивар то ли не помнил, то ли никогда не знал. Слышал лишь, что после бичевания перед строем Снежных Барсов Атгиз поклялся страшно отомстить. После чего дезертировал и на несколько лет пропал из поля зрения Ночного двора. Кстати, дезертировал он не один, а с девятью подчиненными, не поверившими в вину командира.

Следующий кусок «Великого Пути Багатура» покрыт мраком – ни граф Андивар Фарбо, ни допрашиваемые ерзиды не имели никакого представления о том, где обретался Атгиз после побега из Снежных Барсов. Зато рассказ о его деяниях с момента возвращения в родное стойбище я слышал аж в восьми вариантах. Отличающихся друг от друга только мелочами…

…В один из самых обычных летних дней мальчишки, пасущие овец неподалеку от стойбища рода Шавсатов, заметили десяток конных лайши. И, естественно, подняли тревогу. Чужаки остановились. А затем спешились и образовали Круг Выбора.

Традиции Шавсаты уважали. Поэтому ответили на вызов, выставили в Круг своего лучшего поединщика и проиграли. Еще бы – средненькому воину, за свою жизнь принявшему участие от силы в паре-тройке набегов, противостоял сотник самого элитного подразделения армии Делирии. Да еще и не выпускавший из рук меча на протяжении двенадцати лет.

Второй поединщик умер так же быстро, как первый. А вот драться с третьим Атгиз не захотел. И начал выставлять в Круг своих спутников одного за другим. Впрочем, все с тем же результатом – те, кто скрещивал клинки с его спутниками, умирали. Быстро и страшно.

Когда погиб последний, одиннадцатый противник, Атгиз вырвал из земли шест с волчьим хвостом и аккуратно положил его себе под ноги:

- За двенадцать лет моего отсутствия Шавсаты сильнее не стали. Тем не менее, я и мои побратимы готовы предложить вам свой Путь…

В этот момент девять его спутников вдруг перестроились в дугу, выхватили клинки и коснулись их остриями земли, а будущий Сотрясатель Земли поднял с земли другой шест, увенчанный уже не хвостом, а черепом. После чего обвел рукой своих воинов и торжественно объявил:

«Это – Круг Последнего Слова. Я, Атгиз-берз, проведу в нем девять поединков до первой крови. Проиграю хотя бы один – уйду. Нет – дам вам возможность выбрать свое будущее…»

Такой традиции у ерзидов не было, поэтому вождь Шавсатов попытался поднять Атгиза на смех. Тот равнодушно пожал плечами и изрек первую Великую Мудрость:

«Убеждает не Слово, а Клинок! Хочешь меня убедить – войди в этот Круг первым и скрести со мной свою саблю!»

Трусом алад Шавсатов не был. Поэтому вошел в Круг Выбора и проиграл.

«Ну, и куда может привести род мужчина, не умеющий держать в руке саблю?» - язвительно поинтересовался будущий Великий Берз. А когда вождь попытался что-то возразить, предложил ему вернуться в Круг еще раз.

Алад вернулся. Еще трижды. И был бит. А за ним были биты все пять его сыновей.

«Девять боев – девять побед! Все, как завещано Субэдэ-бали!» - торжественно объявил будущий Сотрясатель Земли, а затем рявкнул на всю Степь:

«Внемлите мне, Шавсаты, и не говорите, что не слышали: я, Атгиз-берз – плоть от плоти этой земли! Не Маалой, не Максуд, не Цхатай, а ЕРЗИД! Я слышу голос Первого Меча Степи и вижу путь, ведущий в Великое Будущее! Будущее, в котором моя кошма накроет весь Диенн! Тот, кто возьмет мою саблю, увидит, как горят каменные стойбища мягкотелых лайши, пригонит к своей юрте бескрайние стада тонконогих скакунов и приведет сотни белолицых и полногрудых лайш-ири. Тот, кто откажется – продолжит собирать и сушить кизяк, а вскоре проклянет день, когда пошел на поводу у своего мелочного самолюбия!»

Над толпой Шавсатов воцарилась тишина. Тогда Атгиз нашел взглядом самого молодого из своих бывших сородичей и… улыбнулся:

- Посмотри на оружие, коней и кольчуги моих побратимов. Хочешь иметь такие же или даже лучше?

- Да, берз! – восторженно выдохнул юнец. И стал первым человеком, присягнувшим будущему Сотрясателю Земли…

…Подмяв под себя Шавсатов, Атгиз сделал небольшую паузу, и вместо того, чтобы поспешить к стойбищу следующего рода, принялся делать из своих новых вассалов нормальное – по меркам просвещенной Делирии – подразделение. И сделал. А уже следующей весной повязал его кровью, сводив в более чем успешный набег на Морийор.

Возвращение Шавсатов в Степь было триумфальным. Еще бы – сотня с лишним воинов не самого сильного рода с легкостью взяла и сожгла два города. Причем не просто сожгла, но и основательно выпотрошила: обоз с награбленным, который они приволокли в стойбище, состоял из сотни с лишним телег, а число женщин, уведенных в полон, по разным данным, составило от семисот до полутора тысяч!

Четыре мелких рода упали под Сотрясателя чуть ли не в тот же день. А остальных пришлось заставлять. Кого силой, кого хитростью, кого обещаниями. Кстати, в процессе объединения Степи Атгиз показал себя на редкость расчетливой личностью: скажем, для того, чтобы подмять под себя самый сильный тогдашний род – Маалоев – он вызвал на поединок и убил мужа любимой дочери их вождя, а через какое-то время женился на вдове. Чтобы ускорить подготовку своей будущей армии, ввел понятие «багатур», после чего приволок в степь несколько десятков отставных сотников, способных выдрессировать самый тупой молодняк. А чтобы заручиться поддержкой служителей богов, каким-то образом протолкнул в орс-алуги преданного себе человека.

Кстати, появление Круга Последнего Слова и понятия «багатур» было не единственными нововведениями, появившимися при Атгизе. Стараниями Сотрясателя Земли ерзиды узнали, что такое железная дисциплина, научились считать себя частью единого народа, «заболели» культом клинка и т.д. Правда, большая часть «новых» традиций оказалась недолговечной. И ушла из жизни ерзидов сразу после гибели Великого Вождя Вождей.

При мысли о том, что к концу жизни Атгиза Сотрясателя Земли Великая Степь занимала практически весь Диенн, у меня испортилось настроение – найдись среди его наследников хотя бы одна личность, обладающая соизмеримой харизмой и силой духа, и восемнадцать лет ерзидского ига, под которым некогда стонали десятки королевств, могли легко превратиться в пятьдесят, сто или все двести!

«Идти вперед способны тысячи тысяч…» - всплыло в памяти одно из изречений Вождя Вождей. – «Вести за собой – единицы…»

«И слава Богам…» - подумал я, а затем криво усмехнулся, сообразив, что сталкиваюсь с такими «единицами» уж слишком часто. А затем вспомнил коротенький монолог Андивара Фарбо:

«Создавая силу, способную уничтожить Элирею, покойный граф Сарбаз не придумал ничего нового. По сути, он просто перечитал архивы, нашел толкового исполнителя, дал ему десяток хороших мечников и отправил всю эту компанию создавать нового Сотрясателя. Посудите сами – единственная разница в становлении берза Атгиза и берза Алвана заключается в том, что первый создал себя сам, а второго провели по уже проторенному пути…»

Вывод был очевиден, но неверен. Прежде всего потому, что Гогнар Подкова, найденный начальником Ночного двора Делирии, был не исполнителем, а той самой «единицей». Поэтому был так же опасен, как граф Сарбаз, Иарус Молниеносный или Атгиз Сотрясатель Земли. Кроме того, большую часть времени пребывания в Степи он оставался в тени, значит, умел не просто выживать, но и добиваться своих целей, действуя чужими руками.