Проклятая мечта

Глава 12.1. Раненый друг

Двадцать пятого числа месяца Сикстиса Дейне Морлан исполнилось четырнадцать лет.

Для норденийских юношей и девушек это лучший возраст, если они дворяне, и золотой, если они маги. И пусть Дейна была и княгиней, и ведьмой по происхождению, королевская добродетель обошла ее стороной. Для зачисления на старшие курсы школы королевской магической академии требовалось заявление отца или любого другого старшего родственника мужского пола, имеющего дворянские корни. Для вступления девушки в элитные магические отряды требовалось то же самое, плюс письмо самому королю.

Сколько бы ни писала Лилиана бывшему мужу, он никогда не отвечал даже отказом. Письма словно испарялись, словно не доходили до адресата.

— Это твоя бабка Нейта, — грустно вздохнула однажды летним жарким днем Лилиана, устав всматриваться в слепящее зарево. — Она наверняка перехватывает письма. Или запретила сыну отвечать на них.

— Да? — рассеянно отозвалась Дейна. — А почему не дед?

— Князь Морлан умер в прошлом году, — как ни в чем не бывало, объяснила Лилиана. — Его хватил сердечный приступ. Теперь твой отец княжит в Ирэнто.

Это известие поразило девушку в самое сердце. Не то, чтобы она не знала о неминуемой смертности магов, но уже давно не думала в таком ключе о своем семействе. Как вообще может маг или ведьма скончаться? У бабушки была родная сестра, чей сын — кузен Лилианы — был убит в шестнадцать лет. И та, согласно древнему поверью, не могла умереть, не оставив наследников. А других детей у Надин Гартон не осталось.

Или не Гартон? Лилиана говорила, будто бабушкина сестра несколько раз подряд становилась вдовой, поэтому ее фамилия не уточнялась.

Но теперь Дейну тревожило не это.

— А Пол? — спросила она полушепотом-полувыдохом.

— Твой кровный братец окончил королевскую магическую академию и остался в столице, — с неудовольствием ответила мать, после чего занялась своими делами.

Дейне стало трудно дышать.

Помогая матери мыть посуду, она безмолвно боролась со своим странным недугом, что преследовал Дейну с прошлого года. Это никак не было связано с охотой на нее Подменышей, потому что началось на пару месяцев раньше случившегося. Просто прежние подергивания рук и ног сменила частая нехватка воздуха.

Побочные действия от магии? Возможно. Но одаренной уже никак и никогда не отказаться от своего чародейства.

Прошло еще несколько дней. После дня рождения матери, о котором теперь Дейна вспоминала с трудом и болью, пришлось улизнуть с семейного праздника. После трех кусочков маминого пирога и первого в своей жизни бокала вина ей было незачем оставаться там. Слушать добрые пожелания от бабушки и Серхио казалось невыносимым, когда в голове пульсировали мысли о случившемся год назад.

Наоки, Элизабет и Катрин оказались Подменышами. Но что, если они изначально не были магами и преследовали единственную цель — уничтожить ее, одаренную?

Поразмыслив немного, уже будучи на теплой, залитой солнечным светом улице, Дейна опровергла эту идею и мысленно посмеялась над собой. Ведь у Катрин с Элизабет было огромное количество возможностей сделать свое дело, когда они втроем жили в одной казарменной комнате. С Наоко они тоже постоянно оставались наедине.

— Вздор, — сказала спокойно Дейна сама себе. — Я ведь живая.

В доказательство этих слов она ущипнула себя за руку. Вышло больновато, зато реальность обрела свои краски.

Через несколько минут Дейна сумела вынырнуть из омута тревоги и паники, и пошла быстрее, веселее, спокойнее. Ее душа пела, а глаза горели радостным огнем. Сложно оставаться грустной и взволнованной надолго, если тебе четырнадцать лет, ты — подающая надежды молодая ведьма, почти одолевшая приобретенный недуг.

К бабушке Софье ее больше не отправят. После прошлого лета, скучного и тяжелого, как затянувшийся урок нумерологии, Дейна долго говорила с матушкой. Та пообещала оставить ее дома, но скорее из желания поскорее отвязаться от тяжелого разговора, чем из настоящего желания понять дочь.

Так это или нет, неважно. Главное, что Дейна останется у себя дома, достойно проведет это лето.

Размышляя об этом и еще много, о чем другом, девушка шла, куда глаза глядят. До темноты оставалось еще несколько часов, она обязательно успеет вернуться, а пока можно гулять и наблюдать за жизнью городского центра.

Люди предпочитали не замечать одаренную ведьму и то, куда она шагает. Наверное, это к лучшему.

Однако, в какой-то момент девушка растерялась и застыла на одном месте, перепугавшись до полусмерти. Ее бедное сердце неистово заколотилось, пересохло во рту, а волосы, и без того непослушные, встали дыбом на затылке.

Все потому, что из узкого переулка, мимо которого она хотела беззаботно пройти, тянулась длинная, широкая кровавая полоса.

***

Как не огромен был ужас Дейны Морлан, совесть и сострадание не позволили ей пройти мимо чужой беды. Скрепя сердце, она осторожно зашла в этот переулок, стремясь не вступать подошвами добротных сапог в лужу крови. Дыхание снова замерло, сердце пропустило удар.

Наоки Сино безжизненно лежал на серых камнях, раскинув в стороны руки. Его глаза были плотно закрыты, а правое предплечье безжалостно проткнуто холодным оружием. Бедолага получил свежую рану в недавнем бою и, верно, истекал кровью.

— О, Стихийные Боги! — вскричала Дейна и прикрыла рот дрожащей ладонью.

Затем огляделась.

Переулок был пуст, никто не стремился прийти на помощь раненому одаренному. Интересно, кто его так сильно ткнул клинком? Дуэли и простые поединки происходят неподалеку от центра города, на заднем дворе харчевни «Острая серьга», но маги младше шестнадцати лет к ним допускаются. Что же такое случилось с Наоки?

Все эти мысли лихорадочно вертелись в голове у девушки, когда она несла спасенного в свой дом, используя магию Воздуха. Что-то вроде воздушных носилок обеспечивало ему безопасность и не тревожило рану. Тем не менее, Дейне было невыносимо тяжело передвигать его. Немногочисленных сил хрупкой и болезненной ведьмы едва хватило, чтобы доставить в свой дом — ах, какое же чудо, что она жила не слишком далеко от злополучного переулка!

— Простите, матушка!

С этим возгласом Дейна вошла в прихожую дома и устало опустила тело юноши на дощатый пол. Ее руки дрожали, ноги подкашивались, и сама она была на грани обморока.

Из кухни выглянули по очереди мать, бабушка, Серхио.

— О, Великие Стихийные Богини! — вскричала хрипло София Гартон, а потом прочистила горло и драматично заломила руки. — Помилуйте нас, грешных! С этой негодной девчонкой никакого покоя не будет!

— Я нашла его в переулке! — возмутилась Дейна. — Неужели мне надо было оставить его умирать?!

— А если бы им прикинулся Подменыш? Мы бы не успели тебя спасти!

— И не надо!

— Дейна! Как ты разговариваешь с бабушкой?!

— Да мужа ей надо хорошего, чтобы всю ее дурь выбил! Чтобы избивал, как… как… мужья твоих пациенток колотят!

— Мама, успокойтесь! — в спор вмешалась Лилиана. — Что вы такое говорите, послушайте себя со стороны!

— А тебе… тебя…

— Тихо! — прикрикнула храбрая целительница и взглянула оценивающе на Наоки. — Нет, это не Подкидыш. Они слишком живучие и крови у них нет. Вот что, Дейна, отмой камни от крови, госпоже Шер, которая сдает этот дом, не понравится такой сюрприз. Господин Серхио, охраняйте двери и окна от посторонних. Но сначала помогите перенести мальчика.

— А мне что делать? — угрюмо спросила старая ведьма София.

— Сдвиньте все занавески и не мешайте, — распорядилась Лилиана, не моргнув глазом.

***

Лечение продолжалось до ночи, а потом Дейне разрешили идти спать. Она к тому времени долго клевала носом, и сон в мягкой удобной постели стал для девочки избавлением. Самое лучшее — не думать про участь Наоки, не тревожиться и не плакать. Мать быстро поставит его на ноги, на то она и целительница. Но даже если что-то пойдет не так, Серхио поможет и подскажет.

Этим Дейна упорно успокаивала себя весь вечер и до той минуты, когда заснула. А потом, проснувшись утром, первым делом, прямо в ночной сорочке и босиком, побежала на кухню. Еще не полностью взошло солнце и за окном на серо-голубом небе ярко алела рассветная полоса. Мать сидела на кухне и пила травяной чай. Ее тонкая рука мелко дрожала, а под глазами залегли глубокие темные тени.

В углу стола лежали небрежно ссыпанные в кучу крепкие нитки, белые медицинские иглы с крупными ушками, пузырьки темного стекла и окровавленная корпия. Сердце испуганной девушки вновь заколотилось с неимоверной частотой.

— Мама, что случилось?! — воскликнула Дейна, едва наткнувшись блуждающим взглядом на следы лечения. — Где Наоки?

— Доброе утро, дочь, — устало поздоровалась целительница. — Твой мальчик ушел.

— Но он не мой… Стой, что значит, ушел?

— Я залатала ему руку и постелила на полу. Бабушка и Серхио разошлись по домам, а Наоки… ушел ночью.

— И не попрощался со мной…

У Дейны дрогнул голос, она села на стул и хотела заплакать. Но мать улыбнулась ей, подмигнула и сказала с теплотой:

— Не печалься, красавица моя! Мужчины бывают несознательными копушами. Особенно молодые.

— Но что с ним случилось? — продолжала недоумевать Дейна. — Он не рассказал?

Лилиана вздохнула и махнула свободной рукой:

— Его внешность рантеранца сыграла злую шутку. Сама понимаешь, раз идет война с рантеранцами…

— Ранили и бросили умирать! — взвизгнула оскорбленная до глубины души Дейна. — Гнусные поганцы!

Поставив пустую чашку на стол, мать всплеснула руками.

— Дейна, ты же юная дева! Веди себя пристойно!

— Я не хочу быть норденийкой! — заявила Дейна через минуту, после коротких злых размышлений. — Наш народец такой злой, что тошно!

— И ты тоже злая, — подытожила Лилиана. — Хватит ругаться и кричать. Или ты ведешь себя подобающе, или отправляешься жить к бабушке.

Дейна не ответила. В ее обеспокоенном сознании зрел план того, как найти Наоки. Зачем, казалось бы? Они все еще просто соседи друг для друга, но девушка впервые за последние годы и месяцы поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась в этого растрепанного смуглого, но бесконечно обаятельного и одаренного мальчишку.