Проклятая мечта

Глава 16. Последние экзамены

Андре Морлан ждал свою дочь в кабинете ректора. Он был трезвым, тщательно одетым, гладко выбритым, и хоть его некрасивого нынче лица это не исправляло, Дейна на минуту вспомнила прежнего отца. Он был красивым, бабушка говорила, что даже непозволительно красивым для мужчины. И злым. Очень злым, когда кто-нибудь случайно задевал его самолюбие. А еще отец совсем не умел пить вина.

Поэтому Дейна даже не пыталась, зная, что все равно проиграет в неравной схватке с душевной тоской и дешевым трактирным пойлом. А с дорогими незачем и тягаться.

— Здравствуй, дочь! — отец был весел.

Он раскинул руки, чтобы обнять ее, но Дейна ловко увернулась.

— Я понимаю, что ты злишься. Но я всегда хотел для тебя лучшего.

Девушка задрала подбородок и вопросительно посмотрела в его льдисто-серые глаза. Совсем, как у нее.

— Правда? — звонко спросила она, чувствуя горький ком в горле.

— Истинная.

— Ты похитил меня. Мы с мамой скитались, когда ей удалось меня вызволить. А потом меня чуть не убили!

Отцовское лицо мигом исказилось, глаза заметали злые искры.

— За это можешь сказать своей мамаше! Она не только воспитала тебя грубой девкой, так еще и позволила спутаться с пекарем.

— Зато я стану писать книги! — выкрикнула Дейна.

Внутри у нее все кипело, щеки полыхали от злости и ненависти. Мать была права — она станет подобием отца, но если отец на стороне зла, то она за добро. Отцу никогда и дела не было до чужих бед, а Дейна только и живет для спасения людей.

— Не неси чушь, — брезгливо отмахнулся отец. — Ты станешь боевым магом и принесешь пользу своей стране, раз уж не смогла принести ее семье. Не зря же я загубил человека, чтобы он не разболтал секрет твоей одаренности.

— Секрет? — вздрогнула Дейна, и схватила отца за руку. — Какой?

— Тебе следует подучить житие Ульрика Первого. Он запретил искусство. Слыхала о Книге Страха?

— Я… — девушка запнулась и замерла в смятении. — Как-то раз…

— Тьфу ты, бездарная ведьма. Ладно, я сегодня добр, расскажу тебе немного, — Андре вздохнул и опустился на стул. — Король Ульрик Первый сначала запретил искусство, а потом разрешил простолюдинам писать картины и книги только для дворян. Он сказал, что чернь обойдется народным творчеством, вроде глупых пошлых песен и прибауток. Не пойму, неужели твоя мать тебе не рассказывала?

— Нет… — прошептала Дейна, качая головой.

Ее щеки горели, а глаза наливались слезами, но отцу не было до этого никакого дела. Он продолжал разговор.

— Многие бедняки хотели жить сытно и тепло. Они пошли к дворянам на поклон, чтобы жировать за чужой счет и придумывать всякие отвратительные сказки. Чем больше этого сброда жрало чужую еду и занимало чужое место, тем сильнее гневались потомки Ульрика. Ты слушаешь, глупая девка?

Дейна молча кивнула, глотая слезы.

— Женщин хлебом не корми — дай порыдать, — буркнул он и сунул в ее дрожащую руку чистый белый платок. — Вот, утрись. Так, о чем, бишь, я… Новые короли — новые правила. Каждого писателя проверяют на способности. И отправляют к дворянам самых талантливых. Остальных шлют на рудники, чтобы другим неповадно было.

— И кто же определяет талант? — спросила Дейна чуть слышно.

— А это уже от дворянской семьи зависит. Обычно самый старший мужчина. Но если он единственный и малолетний, то дело переходит к его матери, — Андре брезгливо поморщился. — Все, ступай. И подумай, оправдан ли риск.

— Да… — у нее сорвался голос, но в последний момент Дейна выдавила из себя: — отец…

***

Дни и месяцы в королевской академии текли легко и быстро, не сравнить с тем, как медленно ползло время дома. Чем дольше шло обучение, тем сложнее становились задачи, каверзнее вопросы, строже наставники. И Дейна понимала, что в этом есть свой смысл. Все ученики старших классов королевской академии должны быть подготовлены к экзаменам наилучшим образом.

Как бы их не натаскивали на нумерологию, историю магии, философию и прочее, главными дисциплинами для одаренных все равно оставались стихийные чары. Тут не отделаться долгой и нудной зубрежкой, посиделками допоздна в богатой академической библиотеке, и тому подобным. Самое важное — практика. Умение правильно пользоваться всеми видами стихийной магии, мастерски блокировать ее у противника, обезоруживать и сбивать с ног. В последнем очень хорошо помогали чары Земли и Воздуха, которым Дейна, к своему стыду, уделяла меньше всего внимания.

А вот Наоки наоборот в них преуспел. Гораздо хуже у него обстояли дела с огнем.

Про слова отца и написание книг Дейна старалась не думать. Сейчас вовсе не до этого, куда важнее выучить все руны, запомнить правильное движение рук при выполнении каждой стихийной техники. Разведчикам очень хорошо помогают стихии Воздуха, реже — Земли. Наставники объяснили, что последнее может пригодиться во время погони.

— Хорошо, что не устраивают нам саму погоню, — промолвил Наоки.

— Да… — протянула Дейна с пониманием.

И они дружно расхохотались, а затем переглянулись и продолжали смеяться до тех пор, пока из глаз не потекли слезы. Наставница Алоисия прикрикнула на неслухов и велела им немедленно успокоиться. Мол на экзамены будут приходить важные люди, а не простые учителя, привыкшие к выходкам подопечных.

Эти слова немного напугали Дейну, только она быстро забыла о своей тревоге.

Ее семнадцатый день рождения прошел в полном одиночестве. Даже Наоки не смог заставить себя отвлечься от книг и занятий. Дейну в двадцать пятый день месяца Сикстиса отстранили от занятий ровно на сутки — таковы здесь были правила. Своего рода поблажки.

Она не знала, чем заняться.

Написать письмо матери, погулять, отведать торт с шоколадом и сливками, который испекли специально для всех студентов, родившихся в этот день. Всего их оказалось двенадцать. И Дейна опять удивилась, как же много в Нордении студентов.

Мать отвечала на ее письма — пусть и редко, но писала она в ответ много. Порой некоторые листы были закапаны водой. Дейна подозревала, что слезами, и ее сердце в этот момент сжималось от нежности и тревоги.

В конце концов, все закончилось чуть меньше чем через год после дня рождения Дейны. Второй старший класс оказался невыносимо сложным,

Экзаменаторы действительно были другими, но они работали здесь же, в академии.

Тяжело вздохнув, Дейна вошла в свою первую аудиторию, где были только она и худая высокая женщина. Госпожа Ирэна Май походила своими усмешками, широкой некрасивой ухмылкой и торчащими зубами больше на лошадь, чем на человека, и тем более на ведьму. Но Дейну уже научила жизнь не говорить наставникам ничего, кроме того, что касается обучения.

Сосредоточившись, девушка стиснула зубы и рисовала огненные руны — одну за другой, в верной последовательности. Чем дальше она продолжала, тем чаще госпожа Май недовольно поджимала губы и кривилась.

— На четыре балла, дорогуша, — сказала она со своим мерзким оскалом. — Юноше я бы поставила шесть баллов, а вам не стану. Нечего вам делать в боевых магах. Потом вы будете благодарить меня.

Ухмыльнувшись, Дейна приложила ладонь к груди и низко поклонилась.

— Я уже сейчас могу вас от всей души поблагодарить.

И, не сказав больше ни слова, она развернулась и вышла из аудитории.

Экзамены по трем оставшимся стихийным дисциплинам прошли гораздо легче и проще. Хотя требования были серьезнее, но никто не стоял у Дейны над душой, осыпая насмешками каждое ее движение.

Поэтому шесть баллов у нее было по экзамену Воздуха, экзамену Огня и экзамену Земли.

Наоки, несмотря на заверения госпожи Май, что все мужчины талантливее женщин в магии, получил за каждый экзамен по пять баллов. И Дейна не стала ничего говорить об этом, как и о своих оценках. Она только удивилась, что он ее совсем не спрашивал об этом.

Главное, что все удалось.

Тревога улеглась, но не сразу. В прошлом академии были известны случаи, когда наставники пересматривали результаты выпускников и меняли количество баллов. Но их с Наоки эта печальная участь миновала.

В двадцатый день месяца Севинса на небольшой площадке, в одной из частей внутреннего двора, собралась толпа выпускников. Никого из них, кроме Наоки, Дейна не знала, а те, разодетые в шелка и бархат, несмотря на теплую погоду, смотрели на нейтральных одаренных свысока. Они были настоящими дворянами, не то что Дейна Морлан.

Ученики были одеты в разноцветные мантии, в зависимости от своей стихии. И только одежды Дейны с Наоки сияли золотом и серебром — их тоже оплатил из своего кармана герцог Виенто. Девушку не покидала тревожная мысль, будто они выглядят нелепо и некрасиво. Она-то уж точно. В любом случае, ни одному из стихийников не понравилось стоять рядом с магами, которые превосходят их в три раза.

Слушая долгую и торжественную речь ректора, Дейна смотрела в ясные голубые небеса. Она знала, что пришла откуда-то с них, а когда умрет, будучи разведчицей, вернется обратно. И тогда все останется позади, все будет бессмысленно. Так может сейчас гордо улыбнуться и принять себя в золотом одеянии, как должное?

Так она и поступила.

— Смотри, — шепнул Наоки. — Они отстранились от нас.

И правда! Окружающие их молодые маги расступились так, словно им хватало места. На самом деле тем несчастным, что стояли в центре, пришлось потесниться. Еще немного и начнется давка. Двое одаренных остались одиноко стоять посреди площади, отвергнутых огромной толпой.

— Они нас ненавидят? — шепотом спросила Дейна у Наоко.

— Не то чтобы… — юноша замялся. — Но им незачем нас любить. Видишь ли, одаренные раздражают инквизицию четырехкратной силой. И короля — ею же. А заодно и обычных магов, — он поморщился и состроил гримасу. — Ишь ты, ходят тут, колдуют. Указывают приличным магам и ведьмам на их несовершенства!

Забыв о том, где находится, Дейна звонко рассмеялась.

Ректор в красной мантии, читавший длинное поздравление, укоризненно посмотрел в глубь толпы, но тут же отвел глаза и вернулся к своему занятию. А Дейна продолжала рассматривать людей, стоявших рядом с ним.

Герцог Виенто, князь Морлан, графиня Ариньяк. Все они были спокойны и доброжелательны. Но Дейна-то знала, что из себя представляет отец. Сразу же после церемонии, во время пышного празднества, он напьется своих любимых вин и завалится спать, где придется. Хорошо, что совсем скоро она покинет академию и ей не придется долго краснеть за него.

Она так стояла и смотрела, пока не почувствовала полузабытый потусторонний шелест мужского голоса:

— Ты справилась, Дейна. Ты взлетела до небывалых высот. А князя Морлана ждет только падение… И самая смерть.

Дейна моргнула, силясь разглядеть в летнем мареве призрачный силуэт. Генри был где-то рядом, но не желал показываться.

— Долг врача обязывал меня не держать зла. Когда я погиб от его рук, то стал свободен от клятв и страстей. И все-таки я жажду увидеть торжество справедливости. Пусть будет недалек час, когда князь ответит за все.

— Пусть… — выдохнула чуть слышно Дейна и закрыла глаза.