Четыре Времени Мира. Город

Глава девятая. Сполохи цвета, сполохи света

Есть нечто чарующее в приоткрытых дверях. Они вроде бы как не закрыты, и не заперты, что говорило бы категорическое «нельзя», но и не открыты, что означало бы, что войти официально разрешено. Доктора поселили в комнате, которая отделялась от другой как раз такой приоткрытой дверью. Интриги добавляло то, что просвет в щели и на полу сиял яркими красками в солнечные дни.

Хотя неправильно говорить «день» о Рассвете. Это скорее касается времени, чем состояния суток. Цвет неба и положение солнца менялось очень незначительно, ночью было не темно, скорее как на Площади перед самым рассветом, а днем небо становилось нежно–сиреневым, с янтарными облаками на горизонте. Доктор привык к светлым ночам в Сумерках, поэтому засыпал легко и крепко, горный воздух, свежий, вкусный, тоже делал свое дело.

Поэтому первые сутки врачеватель отъедался, отсыпался, и пытливости его ума не было никакого дела до загадочной двери.

Гора, приютившая доктора, называлась Орлос, и её вершина отдаленно напоминала птицу, раскрывшую крылья, правда без головы. Если в книгах горы изображали усредненными конусами, то Орла скорее напоминала застывшую волну, сильно вытянутую вершиной вправо и нависающую над небольшим пастушьим поселением. По покатому склону горы по левую сторону от вершины вилась дорога, причудливо изгибаясь и повторяя природные выступы скальных пород. По краю дороги располагался огромный, красивый город ордена Безымянных. Больше всего с того расстояния, с которого доктор его рассматривал, он напоминал гигантское скопление пещерных сталагмитов. Безымянные имели некую необъяснимую страсть к башням, обтекаемым формам, асимметрии и светлым цветам, отчего их строения напоминали еще и кучевые облака застывшие в камне. Башни города объединяли многочисленные арки с переходами.

Ровно на середине пути от вершины до города Безымянных располагался небольшой, но довольно оживленный воздушный порт, совмещенный с рынком. Корабли появлялись здесь нечасто, примерно раз в неделю, но к их прилету готовились заранее, и оживление в порту царило всегда.

А между «крыльями» вершины Орлы и приютился небольшой дом наследницы. По словам Эйлин раньше это был склад для проращивания семян, вроде закрытой теплицы, что объясняло теплые полы, большое количество источников и необычную приземистую форму здания с плоской крышей. Дом отдали наследнице для приемов гостей с материка, для которых вход в сам город ордена был категорически запрещен. Вот она и переместилась сюда вместе со всей своей свитой. Эйран и Эйлин, совмещая обязанности людей Трой и должность Безымянных, курсировали между городом и домом на отшибе.

Светловолосый еще и личную жизнь умудрился устраивать, пользуясь отсутствием сюзерены. Постоянные дежурства и даже трещина в ребре, особо не мешали Эйрану устраивать ночные свидания. Доктор регулярно сталкивался в коридорах с незнакомыми девушками в форме, что смеялись, краснели и убегали. После инцидентов Эйлин громко ругалась с Эйраном, а драконнер еще больше раздувался от тщеславия, хотя, казалось бы, уже и так дальше некуда. Доктора он по непонятной причине невзлюбил с первого взгляда, что сразу стало обоюдным. Зато с гарканом, тенью и эйрой Зорон окончательно нашел общий язык, и они по вечерам неплохо проводили время, играя в татрук, гарканийскую игру–стратегию с криво вырезанными деревянными фигурками. Как раз под четверых игроков. Кирстен выигрывала чаще других. Вернув врачевателю долг, она через полчаса его же у Зорона и отыграла, и была жутко довольна собой.

Через два дня, доктор, разобравшись, наконец, в запутанных правилах игры, вернул себе эту сумму, но еще через вечер тень его снова обыграла. Так что долг курсировал между этими двоими, ненадолго останавливаясь у гаркана и эйры. Те больше подначивали конкурентов за докторские кровно заработанные, чем играли.

Среди своих Кирстен явно расслабилась, часто смеялась, демонстрируя свою жуткую пасть безо всякого стеснения. Доктор отметил, что эта её особенность больше не ощущалась им как пугающая или ненормальная. Хоть жуткий оскал, утыканный тонкими острыми зубами остался на месте, он был ему уже знаком и привычен, и являлся всего–навсего обычной улыбкой хорошей девушки. Когда Кирстен для вылазок в город гримировала беликовы бороздки по краям рта, и старалась разговаривать, не показывая зубы, Зорона это напротив начинало отторгать больше, чем натуральная «теневая» улыбка.

Кроме люда, эйры, гаркана, тени, ну и доктора, в доме наследницы никто не проживал. Готовили по очереди кто как мог. Эйран в последнее время и вовсе увиливал от этой обязанности, пропадая днями и ночами в городе внизу. Доктора это более чем устраивало.

Но надо признать, именно Эйран первый забил тревогу, когда тень уже пятый день отказывалась питаться. Доктор был без понятия как это происходит, поэтому и не придал значения сереющему лицу Кирстен, считая, что так и должно быть.

Белобрысый поймал на этом тень, когда она не смогла открыть дверь, и после целый день ходил за ней и уговорил поесть. Когда Эйлин вернулась с дежурства, а доктор с прогулки вниз, к докам, где чинили и красили «его» корабль, Эйран запер всю компанию в крохотной гостиной и потребовал от Кирстен ответа.

— Да все со мной в порядке, — неубедительно возразила тень, выронив из ослабевших рук фигурку для татрука. Арджан как раз устанавливал шестиугольный игровой стол, а Эйлин принесла чайник, держа его в левой руке. Доктор тут же отобрал его и, освободив кусок стола, налил чай в чашки — в четыре. Тень пила воду редко, только холодную и без добавок.

— Я так и два–три месяца протянуть могу. Все нормально, — пожала она плечами и, снова подобрав фигурку, с некоторым усилием поставила на место.

— Кирстен, ты можешь, наконец, объяснить, с чего на тебя нашла такая страсть к аскетизму? — Эйран сидел на подлокотнике софы, закрывая собой выход и не давая тени улизнуть. — Я беспокоюсь о тебе, выглядишь паршиво. Хотя, — белобрысый картинно задумался, — постой, постой, кажется я догадался! Неужто у нашей крошки наконец появился постоянный донор? — вкрадчиво добавил драконнер.

Тень вздрогнула и забилась в самый угол софы, напоминая мелкого хищного зверька, загнанного в тупик этим вопросом.

— Никого у меня не появлялось, — буркнула она недовольно, смерив доктора Зорона выразительным взглядом.

Тот пожал плечами, давая понять, что ничего о Маркусе не расскажет. Пока драконнер и тень разговаривали, доктор как раз распределял на блюдце прозрачные капсулы с порошками — очередную порцию лекарства для эйры. Эйлин пояснила свое нежелание лечится у своих и бинтовать руку тем, что они с Эйраном покинули горы, выполняя поручение своей сюзерены, незаконно, тайком. Вызвавшись якобы дежурить на удаленном участке.

Эйра рассказала Зорону о том, как тень повредил ей руку, а её напарнику ребро, и теперь единственным доктором, который мог им помочь и не выдать, оказался он, что люду определенно льстило. Безымянные добыли нужные лекарства в поселении, и теперь Зорон лечил их обоих. Травма Эйрана была несерьезна, а вот своей работой над рукой эйры доктор очень гордился. Она поправлялась быстро, кость срасталась правильно.

У эйров кости довольно крепкие, покрепче чем у людов, но если уж ломаются, то каждый раз с осложнениями. Жаль, никто не смог оценить филигранную работу Зорона над рукой эйры с профессиональной точки зрения. С другой стороны, теперь и псевдозубы нагов не казались ему такими уж пугающими.

— Эйран, просто отвяжись! Как можно быть настолько любопытным?

— Ну я же был человеком, — фыркнул Эйран беззлобно — любопытство, можно сказать, моя расовая особенность. Давай, признавайся, иначе я буду пытать тебя весь вечер.

— Весь не выйдет, нам нужно слетать к провалу, — напомнила Эйлин, морщась от горькой пилюли.

— А ведь это отличная мысль! — приободрился белобрысый.

Тень поглядывала на него с опаской. К слову, лощеная внешность Эйрана, вызывавшая такой фурор среди местного населения, на девушек из свиты не действовала в принципе: никаких поблажек за красивые глаза ему не давали. Скорее всего, они уже давно привыкли к нему, как доктор привык к улыбке Кирстен. По сути, красота и уродство — две стороны одного целого, и реакция на них довольно схожа.

— Зубастик, не хочешь ли ты спуститься в большой страшный провал, откуда вылетел дракон, который пытался вас сожрать?

— Эйран, я на три месяца тебя старше, не разговаривай со мной как с ребенком, — хмыкнула тень, но глаза её загорелись энтузиазмом, она будто выпала на секунду из игры, одернула белобрысого, а после вновь вернулась в игривую ипостась. — Разумеется, хочу!

— Это плохая идея, — среагировала Эйлин и посмотрела на гаркана, тот кивнул, соглашаясь.

— Да ла–адно, наши там уже все обшарили, опасности нет, — Эйран был полон решимости реализовать свою задумку, — Но, если хочешь, клыкастая прелесть, тебе надо покушать кого–нибудь. Иначе, кто будет ломать кости от дуновения ветра? Кирстен! Кто не сможет лазить по скалам? Тоже она. И твой донор не обидится, если ты будешь чувствовать себя хорошо, — Эйран хитро сверкнул голубыми глазами. Манипулятором он был отменным, не хуже самой тени.

— О–о–о, — простонала Кирстен, — ну уговорил, только ты ничего не скажешь Шел про донора! И остальные тоже! — она сузила глаза. Количество посвященных в тайну тени росло с каждым днем.

Эйра улыбнулась, гаркан издал короткий рявкающий звук — смешок. Зорон спрятал усмешку, наклонив голову и расставляя фигурки на своей стороне доски.

— Эйран, я все еще не одобряю эту идею, — добавила эйра категорично.

— Свет мой, радость, — Эйран пересел поближе к напарнице и склонился над ней, пользуясь преимуществом в росте. — Напомнить тебе один недавний случай? Когда кое–кто рвался убить другого кое–кого, не при Зороне будь сказано.

Доктор, разумеется, заинтересовался. Но — увы! — светловолосый говорил уж очень размыто, без конкретики.

— Я тогда сказал: «О нет, Эйлин, будь здравомыслящей! Будь умной девочкой, не подвергай себя и нас опасности!», даже мое маленькое сломанное ребро…

— Треснутое, — уточнил доктор с улыбкой. Эйран обожал преувеличивать.

— Даже мое треснутое несчастное ребро так и пищало тебе из грудной клетки, прикрывая полное горячей любви и заботы сердце: «Эйлин, зачем? А ведь я предупреждал!»

— Ух ты! Эйран, ты знаешь слово «здравомыслящий»? — изумилась тень. — Арджан, выгляни в окно. Там Ворон случайно не восстал? Не начался конец света?

Прямодушный гаркан честно исполнил желание тени и покачал головой. Кирстен весело рассмеялась.

— Подсмотрел в словаре, — шутливо парировал белобрысый. Эйлин задумалась, драконнер продолжил. — Ну так вот, когда одна милая эйра рвалась рубить головы…

— Эйлин? Рвалась рубить? — у тени похоже был день открытий.

— Ага! — радостно подтвердил Эйран. — Думаешь, мы по моей инициативе в доме клана оказались?

— Ну, вообще–то, да, — подняла бровь тень.

Эйлин вздохнула: