Граф. Тетралогия

Глава 31. Принцесса Илзе

…Ронни заснул, обняв меня за шею и жарко дыша в ухо. Его тяжеленная ручища, лежащая на моей груди, вдавливала меня в перину и не давала нормально дышать. А нога, заброшенная на бедро — двигаться. Но это меня нисколько не беспокоило: я была счастлива! По-настоящему! И была готова терпеть этот гнет всю оставшуюся жизнь.

«Я тебя люблю!» — вглядевшись в его лицо, мысленно повторила я. И… ушла в недавнее прошлое. Чтобы заново пережить то чувственное безумие, которое он мне подарил.

…В глазах Ронни было восхищение, любовь и желание. Вернее, не так — там были все эти три чувства, но в превосходной степени. А еще — ВНИМАНИЕ. То самое, которое свидетельствовало о том, что он пытается почувствовать мои ощущения. Чтобы не думать о том, что ДОЛЖНА буду сделать, я попыталась проанализировать его взгляд… и вдруг поняла, что в нем нет похоти! Совсем! А есть страх сделать мне больно!

— Ты меня боишься… — внезапно буркнул он. И… накрыл меня одеялом! — Давай перенесем это на потом…

Я покраснела до корней волос. И еле слышно выдохнула:

— Боюсь немного…

— Почему?

Промолчать? Любимому мужчине? Тому, которому дала клятву Жизни и тому, за которого вышла замуж? И тем самым испортить ему первую брачную ночь? Ни за что! А что тогда?

Решение пришло само собой. Я откинула в сторону одеяло и перевернулась на живот:

— Расскажу… Завтра… А пока… Помнится, ты как-то сказал, что если я попрошу, то ты будешь мять мне бедра и «что-нибудь еще»…

Ронни вспомнил! И, поняв, чего я от него хочу, провел пальцами по моей спине…

…В этот раз он делал массаж по-другому. Там, в прошлом, я этого не понимала, и просто ждала, когда же наступит то самое состояние, которого я так ждала. А сейчас, заново переживая эти мгновения, я поняла, что он вел меня к нему самой короткой дорогой! И для этого разминал мои мышцы так, словно сгонял кровь от шеи к пояснице и от пальцев ног — к бедрам…

Его прикосновения были безумно легкими и такими нежными, что там, в пленочке, у меня довольно быстро помутилось в голове, а страх перед близостью куда-то улетучился. Вернее, не так: страх остался — но отодвинулся куда-то очень далеко. На край сознания. Уступив место безумному желанию…

…На спину я перевернулась сама. И почти сразу же прогнулась в пояснице от нежного, но очень чувственного поцелуя в бедро чуть выше колена. За ним последовал еще один. На пядь выше. От которого у меня заныло в животе и пересохло во рту. Потом я почувствовала легкое, но безумно приятное прикосновение пальцев к моей шее и подумала, что он слишком точно реагирует на мои ощущения. Значит, ЗНАЕТ, что делает…

Эта мысль неприятно резанула по сердцу. Но следующее прикосновение — на этот раз к внутренней поверхности бедра — заставило меня забыть о приступе ревности. И раствориться в своих ощущениях…

…Заново переживать его ласки было не менее приятно, чем чувствовать их в первый раз. Поэтому вскоре после ухода в состояние небытия я постепенно потеряла способность что-либо анализировать и утонула в своих ощущениях. Впрочем, мысль о том, что человек, сделавший только несколько шагов по пути освоения Видения, чувствовал меня так, как будто был моей второй половиной, никуда не делась: его ласки становились жарче и нескромнее именно тогда, когда у меня появлялось безумное желание сделать следующий шаг. И ни мгновением раньше!

А там, в прошлом, мне было не до мыслей: в какой-то момент времени я вообще перестала соображать. И сделала тот самый шаг…

…Мои руки обвились вокруг шеи Ронни сами собой. И потянули его губы к своим. Муж поддался. Так, как будто ждал именно этого. И поцеловал меня с такой нежностью, что у меня в душе что-то оборвалось. Мгновением позже я ощутила жар его дыхания где-то под ухом, потом — ключицей, а через вечность, наполненную Ожиданием, его губы прикоснулись к моей правой груди. Удовольствие оказалось таким острым, что я невольно застонала. А потом услышала собственный голос. Почему-то хриплый и дрожащий:

— Еще…

Ронни поцеловал. Но уже в левую. И прихватил губами сосок…

— Я больше не могу… — выдохнула я, обняла его за спину и потянула на себя…

…Вынырнув из прошлого, я прикоснулась пальцами к пылающему лицу, прислушалась к тому, как колотится сердце и сладко тянет низ живота, и вдруг усмехнулась: а ведь Коэлин-то оказался прав! Мне действительно был нужен мужчина. Но не тот, кто «умеет молчать и способен не обрюхатить», а совершенно конкретный. Который лежит рядом со мной, обнимает меня за шею и жарко дышит в ухо!

Быстренько найдя нужную пленочку, я вгляделась в лицо брата, прислушалась к словам и удивленно поняла, что уже не ощущаю омерзения и гадливости, которые тогда вызвало во мне его предложение!

— Я позволю тебе познать мужчину…

— Что?

— Я позволю тебе познать мужчину! Мало того, сам найду того, кто сможет держать язык за зубами. Ну, и сумеет тебя не обрюхатить…

— А ты уверен, что мне это надо?

— Я — уверен… Это ты пока не понимаешь… Но спасибо скажешь. И не один раз…

«Не скажу…» — привычно подумала я. И усмехнулась: слова, которые я за последний месяц повторила раз эдак десятый, почему-то потеряли остроту. Став обычным набором звуков!

«Это потому, что сегодня ты не представляешь себя на месте Валии…» — подало голос мое второе «я».

Я мысленно кивнула, потом снова вгляделась в лицо брата… и вдруг почувствовала, что сочувствую! Ему! Мужчине, не знающему, что такое Настоящая Любовь! И довольствующемуся ее жалкими подобиями…

«О-о-о!!!» — восхитилось второе «я». - «Кажется, ты выздоравливаешь!»

Я открыла глаза, повернула голову направо, вгляделась в лицо Ронни и улыбнулась: не «выздоравливаю», а «выздоровела»! Ведь прошлое, которое рвало мне душу, превратилось в обычные воспоминания, совсем не ранящие душу…

…Прикосновение к губам было таким нежным, что у меня перехватило дух. Открыв глаза, я обняла Ронни за шею, потянула его к себе… и вдруг сообразила, что в комнате светло, что муж — уже одет, а в его глазах — не я, а мысли о чем-то неприятном!

— Что случилось?

Глаза Утерса-младшего метнулись влево-вверх, а потом он виновато вздохнул:

— Только что говорил с отцом. Он уезжает в Арнорд. И забирает с собой почти всех воинов…

— А что он тебе показал? — спросила я. И, вспомнив недавний разговор, торопливо добавила: — А-а-а, это те самые новости, которые мы должны были узнать после свадьбы?

— Да… Письмо графа де Ноара. Он пишет, что получил информацию о том, что в столицу пробралось больше сотни Снежных Барсов…

— Опять по твою душу?

— Если бы… — Ронни помрачнел. — Твой отец собирается устроить в Арнорде второй Маллар…

— Убить его величество, его высочество, камерария, казначея и далее по списку? — зачем-то уточнила я.

— Угу… А еще — отравить колодцы, вырезать семьи глав гильдий мастеровых, сжечь жилые дома и склады с продовольствием…

— Зима. Голод. Бунт… — заключила я. И похолодела: — Одним Арнордом он не ограничится! Нечто подобное начнется и в других крупных городах!

— Угу… — кивнул Ронни. — Его величество и граф Орассар пришли к такому же выводу. Поэтому привлекают к поискам Барсов всех, кого можно и нельзя…

— Когда выезжаем? — откидывая одеяло, спросила я.

Взгляд Утерса-младшего уткнулся в мою грудь, а потом метнулся вправо-вниз. Я тут же вспомнила, что заснула обнаженной, и покраснела. Потом представила, в каком состоянии должна быть простыня, потянулась за одеялом, и… дотянула его только до бедра. Увидев в глазах мужа сожаление!

— Какая же ты красивая… — с благодарностью прошептал Ронни. — И чувствуешь меня, как моя вторая половина…

— Почему «как»? — притворно возмутилась я. Потом вспомнила о теме нашего разговора и посерьезнела: — Так! Ты не ответил: когда мы выезжаем в Арнорд?

— Его величество дал мне десять дней… — в голосе мужа прозвучала такая обреченность, что я тут же вспомнила слова леди Камиллы и грустно улыбнулась: даже на утро после первой брачной ночи Утерс жил своим Долгом!

— Мы будем вместе всю жизнь. Поэтому… В общем, я буду готова через час…

…Вода оказалась чуть горячее, чем надо. Поэтому, прежде чем влезть в бочку, я попросила Кристу вылить в нее пару ведер холодной воды. Девушка повиновалась, вылила первое, второе, потом подала мне руку, чтобы помочь перебраться через край… и сложилась в поясном поклоне, увидев, что в купальню входит леди Камилла.

Стоять одной ногой в воде, а второй — на приставленном к бочке чурбаке показалось мне глупым, поэтому я быстренько забралась в воду и опустилась на стоящий на дне табурет.

— Доброе утро, дочка!

— Доброе, мама… — сорвалось у меня с языка.

Судя по выражению глаз, графиня почувствовала, что я искренна. И… нисколько не удивилась! Жестом приказав Кристе удалиться, она присела на лавочку у стены и вопросительно посмотрела на меня:

— Решила ехать? С ним? Сегодня?

— Да…

— Я так и предполагала. Поэтому еще вчера переговорила с ее величеством. В общем, в Арнорд ты поедешь в ее карете…

Представив, насколько удобнее седла мягкие диваны кареты, я благодарно склонила голову:

— Спасибо…

Графиня ласково улыбнулась:

— Пожалуйста! Что еще я могу для тебя сделать?

Я непонимающе пожала плечами:

— Еще?

— Мой сын не выглядел таким счастливым даже тогда, когда дорвался до вожделенного Кабинета!

Я тут же подумала о материнской ревности, но промолчала.

Видимо, мое молчание оказалось не менее выразительным, чем высказанная вслух мысль, так как леди Камилла грустно усмехнулась:

— Знаешь, жизнь в замке Красной Скалы здорово меняет людей. Когда-то я была уверена, что наведу тут свои порядки. Что мой муж повесит мечи на стену и начнет делать карьеру при дворе. Что наши сыновья станут блестящими придворными, а дочери выйдут замуж за самых знатных дворян Элиреи. Что челядь — это нечто вроде мебели. Сейчас все по-другому: я горжусь тем, что Логирд и Ронни — настоящие воины, а не придворные шаркуны. Мечтаю, чтобы Айлинка и Лидия нашли себе настоящих мужчин. И искренне люблю и уважаю наших вассалов. А еще я готова лечь костьми, но сделать все, чтобы все то время, которое мои мужчины проводят дома, они были по-настоящему счастливы. Ронни — счастлив. Поэтому ревновать тебя к нему я не буду…

— Спасибо…

— Было бы за что! — улыбнулась графиня. И замолчала. Видимо, пытаясь подобрать слова для того, чтобы донести до меня какую-то очень важную фразу.

Решив ей помочь, я улыбнулась в ответ:

— Леди Камилла! Спрашивайте теми словами, которые приходят в голову. Я вижу побудительные мотивы. Поэтому не обращаю внимания на формулировки.

— Хорошо, попробую… Я хочу сказать насчет ревности… Если… ну… тебе показалось, что… сегодня тебе было слишком хорошо, то… ты не думай ничего такого! Ронни слишком правильный… Даже в этом… А знание человеческого тела — это от Рутисов… Его учили чувствовать и… заодно объяснили, как правильно дарить наслаждение…

Поняв, о чем она говорит, я густо покраснела: по дороге к купальне я оценивающе оглядывала каждую встречную служанку, пытаясь понять, кто из них мог согревать ложе моего мужа. И «нашла» как минимум две подходящие кандидатуры.