Когда луна окрасится в алый

Мерзкая обольстительница. Все в Генко буквально кричало об этом: идеальная поза, расправленные плечи, мягкий наклон головы, взгляд из-под опущенных ресниц, легкие и, очевидно, приглашающие к большему движения руками и бедрами! Да чем она вообще отличалась от гейш или юдзё? Не работала в юкаку?

– Ками, сколько же в тебе глупых и ненужных мыслей, – вздохнула Генко, еще больше раздражая Аямэ.

Да что эта лиса вообще могла знать о ней? Говорила так уверенно, словно видела насквозь, хотя понятия не имела, кем являлась Аямэ.

– А ты знаешь, о чем я думаю? – буквально прорычала она. Стрелы в руках угрожающе затрещали.

– Все твои чувства и эмоции легко можно увидеть по лицу и ауре, что тебя окружает. Если хочешь обмануть противника или хотя бы ввести его в заблуждение, советую лучше себя контролировать. – Генко выразительно посмотрела на крепко сжатую руку Аямэ.

– Я не нуждаюсь в советах проклятых ёкаев, которые считают себя выше других!

Генко вскинула брови, а прежде доброжелательное выражение сошло с лица, оставив лишь равнодушие с примесью раздражения. Она приподняла подбородок, из-за чего облик ее стал несколько высокомерным. Окинув холодным взглядом Аямэ, Генко выпрямила спину и произнесла:

– Не приписывай мне свои мысли и фантазии, оммёдзи.

– Не ты ли только что насмехалась надо мной?

– «Насмехалась»? Ты видишь желаемое, а не истину, Сайто Аямэ. Удивительно, как ты с таким мышлением дожила до своих лет. – Голос Генко под конец стал более жестким, в нем проскользнули ледяные нотки, так что Аямэ напряглась и уже готова была прибегнуть к своим сикигами, но резкий удар ладонью по столу не дал этому случиться.

– Довольно!

Никогда прежде Йосинори не говорил так властно и требовательно. Он переводил тяжелый взгляд с одной девушки на другую, пока не остановился на сестре.

– Аямэ, Генко не насмехалась над тобой, она лишь проявляла дружелюбие.

У Аямэ перехватило дыхание, а земля, казалось, ушла из-под ног. Этого ведь не могло быть, да? Йосинори ведь не мог…

– Ты на стороне этой лисицы? – Возмущение пополам с недоверием от предательства так отчетливо звучали в голосе Аямэ, что даже Генко поморщилась.

– Я на стороне здравого смысла…

– Сколько мы знакомы?! – вскричала Аямэ и так крепко стиснула стрелы, что те в итоге действительно треснули. Сломанные половинки впились в ладонь и пальцы, на пол упало несколько капель крови. – Ты знаешь эту демоницу меньше полугода, но уже принимаешь ее сторону? Она и тебя околдовала?

В доме резко похолодало, а ки Аямэ стала столь ощутимой, что давила на присутствующих, заставляя тех поморщиться. Генко пренебрежительно цокнула языком и отвернулась, а Йосинори наоборот – внимательно смотрел на сестру, словно требуя от той извинений.

– Аямэ!

– Я не права? Ты едва знаком с кицунэ, а уже веришь ей? Ты ведь знаешь, что ёкаям нельзя доверять: все они лживые и бессердечные твари!

Не дожидаясь ответа, Аямэ развернулась и поспешно покинула дом. Злость, что и прежде теплилась в ее сердце, сейчас полыхала столь неудержимым пламенем, которое могло только уничтожать. Ей отчаянно хотелось что-то разрушить, сломать, раскрошить, только бы избавиться от гнева, который терзал ее не прекращая.

В доме за спиной воцарилась тишина, но, что она значила, Аямэ не понимала и не желала узнать. Она поспешно уходила, не уверенная, что сможет сейчас сдержаться и не попытаться убить кицунэ. У демонов не хватило на это сил, вот только Аямэ была оммёдзи, ее с младенчества обучали уничтожать таких, как эта Генко.

Удаленность храма от деревни сейчас была благословением. Выйдя за ворота, Аямэ тут же направилась в сторону леса, не заботясь о том, что ее энергия могла ранить любого, кто бы оказался рядом. Она слышала, как торопятся уйти с ее дороги животные, как разлетаются птицы и как кодама поспешно покидают свои деревья, только бы уйти от разъяренной оммёдзи.

Во всем была виновна эта лиса! В том, что деревня подверглась нападению они, что Йосинори, всегда разумный и рассудительный, вдруг стал на сторону кицунэ и что она, Аямэ, сейчас была в таком состоянии. Брат всегда занимал нейтральную позицию. Он никогда не соглашался с ее словами, но и не отрицал их, так что Аямэ справедливо полагала, что в глубине души он согласен с ее мнением. Но сейчас он впервые высказался против нее, и это било по гордости похлеще мокрой розги.

Она понимала, что ведет себя глупо и в какой-то степени по-детски, но обида жгла так сильно, что на глаза наворачивались слезы. В этом мире, где было полно ками и ёкаев, Аямэ привыкла рассчитывать только на брата. Когда она потеряла сестру, то искренне думала, что больше никому не будет доверять так, как доверяла Рэн. Но Йосинори легко вошел в ее жизнь и прочно там обосновался, принял ее достоинства и недостатки как должное, не требуя ничего взамен. Он даже не просил, чтобы Аямэ что-то в себе поменяла, как это делали многие, за что она была ему благодарна.

Но произошедшее сейчас…

Ёкаи.

Всегда и во всем в этом мире были виновны ёкаи. Она бы не удивилась, узнай, что даже войну в стране начали именно демоны и лишь переложили свою жажду страданий на людские плечи, дабы уже те проливали кровь и сражались за власть. Обычным мирным жителям в большинстве своем было плевать на то, кто ими правит. Только бы налоги не завышали да не требовали ничего невыполнимого.

Аямэ зло пнула камень, вложив в удар ки, так что он врезался в дерево с такой силой, что вонзился в кору и застрял там. Это не помогло избавиться от злости, но дало идею, как злости выйти наружу. Она хотела что-то разрушить? Почему бы тогда не уничтожить хотя бы часть леса, который так любит эта кицунэ?

Прикрепленный к поясу клинок быстро перекочевал в руку. Лезвие танто было пусть и значительно короче, чем у обычного меча, но не менее острым. Ветки и листья разлетались в стороны, на деревьях расцветали порезы, земля под воздействием энергии Аямэ буквально каменела. В каждый удар она вкладывала всю накопленную ярость и наконец впервые за все время, сколько была в Сиракаве, ощутила, что может дышать.

– Какое кощунство!

Стоило последнему удару снести особенно толстый сук, на месте которого Аямэ представляла голову демона, как раздался мужской голос. Резко обернувшись, она вскинула танто, готовая защищаться, но замерла в нерешительности.

Перед ней стоял мужчина, но человеческим у него был только облик. Сила, энергия, ощущения, которые он дарил от одного только своего присутствия, – все это указывало на то, что перед ней отнюдь не человек. Но и не демон. Аямэ не чувствовала ни тошнотворного запах гниения, ни холода, ни мрака, ни даже подавляющей ауры, которая стремилась подчинить себе всех.

Аямэ впервые столкнулась с подобным существом, а потому не знала, что ей следует делать. Убить на всякий случай, чтобы не было угрозы в будущем? Или же оставить, ведь злых намерений она не чувствовала?

– Этот лес рос не для того, чтобы какая-то взбалмошная девица решила его уничтожить! – тем временем разглагольствовал незнакомец.

Он быстро, с нечеловеческой скоростью, подскочил к особенно пострадавшему дереву и приложил к нему руку. Из-под земли тут же хлынул поток воды – чистой, прозрачной, веющей освежающей прохладой. Вода заструилась по коре, взбираясь вверх, и в тех местах, где прежде были борозды от клинка, дерево восстанавливалось. Медленно, неохотно, но оно принимало свой первоначальный облик.

– Вы – ками, – тихо выдохнула Аямэ, когда на дереве не осталось ни следа от ее разрушений.

– Ты прежде не видела бога? Ты ведь оммёдзи! – Бог недовольно покосился на нее и направился к следующему пострадавшему, чтобы исцелить и его.

Аямэ нахмурилась. Тот факт, что она оммёдзи, никак не способствовал ее встречам с ками. Ни разу. И, должно быть, это отразилось на ее лице, потому что бог тяжело вздохнул и пробормотал что-то о ставших слишком заносчивыми ками.

– Меня зовут Озему, я божество реки, которая находится на вершине этой горы. – Он легко поклонился.

– Сайто Аямэ, Озему-сама, – поспешно ответила она на приветствие, затаив дыхание.

Аямэ всегда представляла себе богов как существ, отстраненных от мирской суеты. Они вряд ли на самом деле интересовались тем, что происходит в мире людей, если это не касалось их лично. Наверняка они были бы высокомерными, ведь, обладая могуществом, неподвластным никому из людей, мнили себя всесильными. И ни один из богов, в представлении Аямэ, никогда бы не поклонился ни ей, ни кому бы то ни было.

Однако немного, но спина ками согнулась перед человеком, чья жизнь коротка и несущественна. И это никак не укладывалось в ее голове.

– Я чем-то могу помочь? – спустя несколько минут молчания нерешительно спросила Аямэ, переминаясь с ноги на ногу. Странно, она обычно никогда не ощущала такого смущения и неуверенности, а рядом с этим ками вдруг стала испытывать неловкость.

– Благодарю, но нет. Я направлялся в гости к моей знакомой, – с достоинством покачал головой ками.

Он выглядел как ученый муж. Осанка, манеры, жесты – все выдавало в нем человека, жаждущего знаний и открытий. И Аямэ просто не могла отвести от него взгляд. Весь облик ками, наполненный благородством и утонченностью, настолько привлекал внимание, что на него отчаянно хотелось смотреть.

– Генко-чан давно не навещала меня, вот я и решил повидаться с ней лично. – Озему был достаточно любезен, чтобы утолить любопытство Аямэ. Вот только даже упоминания имени кицунэ было достаточно, чтобы Аямэ вновь ощутила гнев.

– Вы общаетесь с этой лисой? – Прежнего почтения словно не бывало. Аямэ стиснула зубы, готовая извиниться, но в итоге промолчала и отвела взгляд, лишь краем глаза наблюдая за ками.

Озему выглядел откровенно удивленным. Он не злился, но было в его лице что-то, чего Аямэ не смогла понять. Нечто среднее между потрясением и недоверием, вот только она сомневалась в том, что правильно опознала эмоции. В конце концов, она не сказала ничего, что могло бы вызвать такую реакцию.

– Генко-сан тебе не особо нравится.

– Мне не нравится никто из ёкаев, – резко бросила Аямэ.

– Пожалуй, я впервые встречаю такого человека, как ты. Хотя, стоит признать, не особо часто общаюсь с людьми, – задумчиво произнес Озему, поглаживая подбородок. – Мое общество весьма скудно: Генко-сан и еще один бог – Кагасе-о-сан. В столь отдаленной местности тяжело найти компанию.

В голосе ками слышалась улыбка, хотя внешне он казался серьезным и собранным. Это располагало, и гнев вновь начал покидать Аямэ. Мысль была неожиданной, но приятной, а еще немного наивной: «Если бы все существа, наделенные силой, были подобны богам или хотя бы этому богу, мир стал бы куда лучше».

– Ну, а кицунэ вот с легкостью нашла себе новых друзей. – Последнее слово было произнесено с особой интонацией, будто подразумевалось нечто иное. – Сейчас как раз общается с одним из них.

– Ох, что ж… – Озему, казалось, замялся, а после вновь мягко улыбнулся и еще раз поклонился. – Тогда не буду никому мешать. Доброго дня тебе, Аямэ-чан.

Он растворился в воздухе брызгами воды, оставив после себя легкий запах водяных лилий. Аямэ глубоко вдохнула этот аромат и позволила себе небольшую улыбку. Пусть у ками был паршивый вкус на друзей, но сам он казался буквально воплощением прекрасного бога. Возможно, Йосинори ошибался и вовсе не Генко питала эти земли. Возможно, это делал именно Озему. И возможно, этот мир действительно не так уж и плох, если хотя бы часть богов схожа с этим ками.