Когда луна окрасится в алый

Первой к ним приблизилась Генко. Она окинула внимательным взглядом местность и, быстро поняв, что от нее требуется, бросилась к Карасу-тэнгу. Под ее руками рана тэнгу стала медленно стягиваться, исцеляясь на глазах, но с каждым мгновением все больше бледнела и без того обессиленная Генко. Тэнгу прервал ее и негромко произнес простое «довольно». Генко нехотя кивнула, покачнулась и едва не повалилась на спину. Йосинори, который был занят Аямэ, перехватил ее, крепко прижав к себе. Аямэ старалась не поморщиться: объятия брата с кицунэ выглядели весьма противоречиво и вызывающе, но это было их дело, куда она не намеревалась пока что вмешиваться. Мысль пока что присмотреться к кицунэ, а не реагировать остро на каждое ее слово и действие мелькнула в голове и там и осела.

– Ты в порядке? – спросил Йосинори, нахмурившись.

– Да, конечно, – устало кивнула Аямэ, но Йосинори, судя по всему, ей не поверил.

– Ты уверена? Кровь…

– Не моя, – поспешно ответила она, бросив быстрый взгляд на устало привалившегося к дереву тэнгу.

– Ты спасла ёкая?

Вопрос задала Генко, и большинство наверняка бы возмутились, услышь ее интонацию, но в отношении Аямэ она была более чем оправданной – недоверие вместе с недоумением.

Аямэ поджала губы и отвернулась. На какое-то время стало тихо, даже слишком, только дождь так и шел дальше, да гром и молния порой разрезали молчание, но в итоге Аямэ заговорила тихим, в какой-то степени мертвым голосом.

– Ты угадала, – начала Аямэ. Слова шли тяжело, но она должна была их произнести, чтобы хоть немного облегчить ношу на душе. – Я действительно пострадала из-за демонов…

Все произошло, когда ей исполнилось восемь.

В клане, известном своей консервативностью и стремлением создать сильнейших оммёдзи, она родилась как вторая дочь главы и с младенчества готовилась стать запасным наследником. Это ей весьма легко удавалось – этикет, сражения, призывы духов, создание амулетов и талисманов… Она оказалась хороша во всем, кроме взаимодействия с людьми. Вспыльчивый характер не давал ей ни с кем подружиться, и только сестра да сын дяди по отцовской линии терпели ее.

Ее сестра же, первая наследница, была совершенно иной. Всего на пару лет старше, Рэн прославилась тихим, спокойным и уравновешенным характером. Воплощение грациозности и элегантности, она столь сильно отличалась от практически всех Сайто, что в какой-то момент даже поползли слухи, что девочка и вовсе не являлась дочерью главы клана. Вот только врожденная сила и дар к созданию офуда и омамори были настолько сильны, что сплетники весьма быстро замолчали.

Все произошло летом, таким жарким, что от беспощадного солнца и зноя не спасали ни тени деревьев, ни охлажденные в колодцах фрукты. Рэн как раз исполнилось десять, ее ки выросла в несколько раз буквально за считаные дни, и старшая сестра ощутила присутствие демонов задолго до взрослых.

Вооружившись вакидзаси[74], с которым обычно тренировалась, ведь отец запрещал использовать деревянные мечи, Рэн направилась в сторону, откуда почувствовала приближение ёкаев. Несформированное до конца ощущение чужого присутствия сыграло с ней злую шутку: они, которого и почувствовала Рэн, оказался не один. Их было трое, и они предвкушали, что вместе смогут покорить город. А крохотная девчонка, еще даже не получившая звания младшей оммёдзи, не могла стать проблемой на пути к их вознесению.

Все произошло на глазах Аямэ. Увязавшись за сестрой, как делала не в первый раз, она видела все, что случилось в момент столкновения Рэн и демонов.

Они были жестоки и беспощадны. Они смеялись, когда мучили ее сестру. Наслаждались ее слезами и болью. Упивались своим могуществом.

А люди… Люди, которых Рэн пыталась спасти, жались к домам, и никто даже не пытался защитить ребенка. Ни один человек не рискнул сбежать, чтобы позвать оммёдзи. Никто не пробовал отвлечь демонов, чтобы спасти маленькую девочку.

Как и мелкие ёкаи, которые выглядывали из домов и быстро прятались обратно, опасаясь за свои шкуры.

Аямэ видела все с поразительной четкостью, словно время замедлилось и запечатлелось в ее памяти навечно. Как кричит ее сестра, добрая, нежная и бесконечно оберегающая всех. Как ломаются ее кости, льется кровь и рвутся жилы…

А вот дальнейшее Аямэ помнила лишь частично. Она закричала, подобрала вакидзаси Рэн и бросилась на они. Она помнила силу, столь мощную, что детское тело с трудом с ней справлялось. Помнила густую темную кровь демонов, которая заливала глаза. Помнила ужас в глазах людей, которых спасла вместо сестры, помнила, как потом обнимала сестру, но спасти так и не успела.

Ее нашли опоздавшие взрослые – отец и кто-то из дядюшек. Их попытки забрать из рук Аямэ Рэн не увенчались успехом: она кричала, срывала голос и рыдала так, как никогда до и никогда после произошедшего. В итоге им пришлось усыпить ее, чтобы Аямэ прекратила распространять свою ки, пугая и без того пострадавших людей, и забрать у нее остывающее тело наследницы клана Сайто.

Так что да, у Аямэ были все основания ненавидеть ёкаев. Она знала, на что они способны, и долгие десять лет после произошедшего это была ее непреложная истина.

– Теперь ты понимаешь мое отношение к вам? – спросила Аямэ, когда завершила свой рассказ.

– Да, – коротко ответила Генко после недолгого молчания, а затем склонила голову. – Мне искренне жаль, что ты пережила все это.

Генко глубоко поклонилась, выражая соболезнования, и Аямэ резко отвернулась, вскинув голову, только бы не дать слезам пролиться, пусть их и спрятал бы дождь. Эта лиса не могла ничего исправить, да и фактически не была виновна в произошедшем, но поклон, как жест извинения от лица ёкаев, отозвался в Аямэ, из-за чего впервые за долгие годы ей захотелось расплакаться.

– Все это в прошлом. – Когда Аямэ заговорила, голос был на удивление ровным. – Сейчас нужно сосредоточиться на том, что происходит здесь. Нас с тэнгу атаковал Кагасе-о, твой друг, кажется?

Лицо Генко потемнело, когда она услышала последние слова, подтверждающие ее ранние предположения, а взгляд не предвещал ничего хорошего.

«Отлично, – мстительно подумала Аямэ. – Пусть этот ками страдает».

А в небе над их головами вновь прозвучал гром.