Горный Ирис

О самцах и букашках

«Бестыжий эльф», гостиная.

— И чего ты психуешь? — Амелинда пригладила клювом разноцветные пёрышки и уставилась на Алису своим глазом-бусиной.

— Он не хочет быть со мной!

— Ну и наплюй на него! На кой он тебе сдался?

— …он хочет, — продолжала Алиса, закипая, — он хочет эту тощую рогатую задницу! В кои-то веки я встретила кого-то красивого…

— Ну да, получше твоего Ворона, — вставила ракша. — Помоложе, посвежее…

— …кого-то сто́ящего, кого-то, кто готов помочь — просто так, безо всяких условий!.. А он хочет ДРУГУЮ! Говорю тебе, эта чертовка его приворожила! Это нечестно!

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, села в позу лотоса и прикрыла глаза.

— ОМ-М-М! Я СПОКОЙНА! — получилось не очень-то убедительно. — Ом-м-м… я спокойна…

Амелинда пробурчала что-то скабрезное и с полминуты наблюдала за старшей сестрой, поворачиваясь к ней то одним, то другим глазом. Потом углядела на щелистом дощатом полу какую-то ядовито-зелёную букашку и спикировала прямо на неё. ХРУМ-ХРУМ! Букашка не успела скрыться от пернатой и пала смертью храбрых в её клюве.

— Тьфу, дрянь! — выругалась ракша, выплёвывая пережёванные хитиновые останки. — Кислятина! А на вид такая яркая была, не то что эти московские жучки́… Тьфу! Тьфу! Тут вот ведь какое дело, сестрица…

— Я тебя услышала, — отозвалась Алиса, приоткрывая один глаз.

— С самцами ведь то же самое. Жила ты со своим уродищем, уже привыкла к нему. А тут этот, яркий, молоденький… такой вкусный с виду…

— Да поняла я! Он тоже мог оказаться «кислятиной».

— Ничего ты не поняла, — покачала головой Амелинда. — Мог оказаться, а мог и не оказаться. Ты просто не узнаешь, пока не попробуешь.

— И как же я его «попробую», — язвительно поинтересовалась драконша, — если он хочет другую?

— Ой, да мало ли, что он там себе хочет? Влезь к нему в голову и подкрути там пару извилин, чтобы он на эту чёртову дьяволицу и взглянуть не мог. Только аккуратно, а не как всегда!

— Ну слушай, — нахмурилась Алиса, — это уже унизительно! Я что, настолько посредственна, чтобы опускаться до любовной магии? Да кто он такой, в конце концов?!

— Ну ты уж реши себе, «кто он такой?!» — передразнила пернатая старшую сестру, — или всё-таки «тот самый». А лучше, знаешь, что? Лучше вообще поменяй местами себя и Ле’Райну. Ну в смысле, в голове у него поменяй. Пусть её ворожба сыграет тебе на руку!

— Ты думаешь?..

— Думаю… — фыркнула Амелинда. — Вот именно, что думаю из нас двоих только я. Ты сейчас в принципе не способна нормально думать, от тебя же гормонами за километр прёт! Кстати, ещё со вчера. Просто возьми его, а потом уже спокойно подумай, стоило оно того или нет. А кому не нравится — пусть катятся к чёрту!

— Пусть катятся! — эхом повторила Алиса, резко вставая на ноги. — Ну, понеслась!

Она подошла к комнате Фетисова и несмело постучалась в дверь.

— Блондинчик, ты не спишь? Нам надо поговорить.

Никто не ответил, и она постучала снова, уже чуть громче.

— Я зайду?

— Да заходи ты уже! — не выдержала Амелинда. — Трусиха!

— Я НЕ ТРУСИХА! — рявкнула Алиса и рванула на себя дверь.

Было слышно, как в замке что-то хрустнуло. Верхняя дверная петля жалобно скрипнула и треснула ровно посередине. Дверь повисла на одной нижней петле, а спустя мгновение с грохотом повалилась на пол.

— Вот это по-нашему, — прокомментировала птица, устраиваясь на алисином плече, — по-драконьи! Теперь иди, вынимай его из штанов. А я прикрою.

Алиса решительно зашла внутрь и остановилась посреди комнаты.

— Его тут нет, — сообщила она упавшим голосом.

Амелинда внимательно осмотрела скудную обстановку номера, даже заглянула зачем-то под кровать и, наконец, чирикнула:

— И правда, нет. Ну и чёрт с ним, с этим твоим «блондинчиком»! В море полно рыбы!

Она заметила на полу ещё одну букашку, на этот раз ярко-оранжевую, и, не раздумывая, склевала её — ХРУМ-ХРУМ!

— Тьфу! Опять кислятина!