Малиновский. Солдат Отчизны

10

Декабрь 1942 года только начал свой отсчёт, когда начальник штаба 48-й армии генерал Сергей Семёнович Бирюзов приехал на наблюдательный пункт. Ночь была ясная, поразительно светлая. Казалось, что звёзды, все до единой, высыпали на небосвод и с любопытством взирают на Землю, как бы стараясь понять, что там на ней происходит. На переднем крае царило спокойствие. Разведчики, высланные Бирюзовым, одетые в белые маскхалаты, смогли подползти едва ли не к самым траншеям немцев, а вернувшись, доложили, что никаких признаков готовящегося наступления не обнаружено.

Сергей Семёнович нахмурился: сколько ещё продлится это сидение, бесцельное пребывание в окопах? В эти дни он, как никогда, завидовал своим товарищам по оружию, которые уже отличились в наступательных боях. До сих пор у него в ушах звучал голос Левитана, читавшего по Всесоюзному радио сообщение Совинформбюро «В последний час».

«Наши войска за три дня боёв, преодолевая сопротивление, продвинулись на 70-80 километров, заняли ряд городов и перерезали железные дороги, снабжавшие группировку противника, расположенную восточнее Дона. В боях отличились части генералов Романенко, Чистякова, Толбухина, Труфанава и Батова. Наступление продолжается».

«Везёт же людям! — недовольно думал Бирюзов. — А тут как застряли в этих чёртовых Брянских лесах, так и сидим».

Забрезжил рассвет. Мороз крепчал.

— Ну что, может, пойдём вздремнём? — Сергей Семёнович обернулся к начальнику разведки армии.

Тот не успел ответить: появился начальник оперативного отдела полковник Долгов:

— Товарищ генерал, получен документ из Москвы. Только что позвонили из штаба. Сказали, что документ касается лично вас.

— Поехали в штаб, — распорядился Сергей Семёнович.

Водитель, сразу же поняв настроение Бирюзова, помчался по заснеженному большаку, что называется, с ветерком. Сергей Семёнович не вошёл, а ворвался в свой кабинет-землянку и схватил протянутый ему телеграфный бланк. В телеграмме сообщалось, что генерал Бирюзов назначается начальником штаба 2-й гвардейской армии и что он должен прибыть к месту назначения немедленно после получения приказа.

Бирюзов знал, что управление 2-й гвардейской армии располагалось в Тамбове. Путь не близок — триста километров, да не по шоссе, а по лесным дорогам.

«Час от часу не легче, — размышлял он, трясясь в «газике». — С оборонительных рубежей — не в наступление, а, считай, в тыл. Но тогда в чём смысл назначения — из одного штаба в другой? — Подумав, он нашёл ответ: — Вряд ли гвардейцы будут отсиживаться в тылу, когда в Сталинграде такое заварилось! Ну, Ставка, ну, провидцы, ничего не скажешь, разгадали мои думки! И потом, дорогой товарищ, это же гвардия, гордись оказанной честью!»

Тамбов, Тамбов... Сергей Семёнович был, по сути, родом из этих мест: городок Скопин, в котором он родился и где много лет отмахал топором, будучи лесорубом, притаился в Рязанской области, а она — соседка Тамбовской. Бывать ему в Тамбове не приходилось, лишь как-то вычитал у Лермонтова: «Тамбов на карте генеральной кружком отмечен не всегда...»

Как Бирюзов ни торопил водителя, в Тамбов приехали уже поздней ночью. Город слабо просматривался в кромешной тьме. Тучи скрывали луну и звёзды, да ещё сказывалось строгое соблюдение жителями светомаскировки.

Выяснилось, что штаб 2-й гвардейской армии размещается не в городе, а в сосновом лесу, за рекой Цной, в одной из дач.

Принимать дела Бирюзов должен был у теперь уже бывшего начальника штаба полковника Грецова. На месте его не оказалось: был на докладе у командующего армией.

— У генерала Крейзера? — уточнил Бирюзов.

— Никак нет. Прибыл новый командующий.

— Кто?

— Генерал-лейтенант Малиновский.

Прежде чем идти к новому командующему, Бирюзов хотел встретиться с Грецовым. Тот вскоре вернулся.

— Прежде всего меня интересует, что собой представляет 2-я гвардейская, — начал Бирюзов.

— Армия развёрнута по приказу Ставки в октябре этого года на базе 1-й резервной армии. В неё входят 1-й и 13-й гвардейские стрелковые корпуса, по три дивизии в каждом, один механизированный корпус и специальные части. Формирование армии практически завершено. Личный состав имеет неплохой боевой опыт. Значительная прослойка — моряки Тихоокеанского флота.

— Моряки? — оживился Сергей Семёнович. — Это хорошо. Моряки — народ храбрый и надёжный. А как насчёт танков?

— В стрелковых корпусах имеется по одному танковому полку. Что касается артиллерии, то её достаточно. — Грецов назвал количество орудий — полевых и противотанковых.

— Неплохо, — подвёл итог Бирюзов. — Куда больше, чем в нашей 48-й армии. А чем сейчас занимается личный состав?

— Несмотря на морозы и снежные заносы, каждый день переходы по сорок-пятьдесят километров, огневая подготовка на стрельбищах и полигонах. Ведём расчистку железнодорожных путей от снега: со дня на день ждём приказа о погрузке в эшелоны.

Разговор продлился допоздна. Затем Бирюзов отправился представляться командующему. В просторной комнате сидели несколько генералов. В одном из них Бирюзов сразу же узнал Крейзера. Что касается Малиновского, то его прежде Бирюзову не приходилось видеть, но он быстро сориентировался: здесь был лишь один генерал-лейтенант, остальные — генерал-майоры. Обратившись к генерал-лейтенанту, он доложил о своём прибытии.

Родион Яковлевич выслушал своего начальника штаба стоя, приветливо, как старому знакомому, подал ему руку:

— Рад вашему назначению. Будем работать вместе.

— Я тоже рад, что попал к гвардейцам, — сказал Бирюзов. Ему хотелось сказать больше: о том, что наслышан о Малиновском как о человеке, имеющем большой опыт командования войсками, и о том, как он рад, что попал в подчинение к такому Начальнику. Но промолчал: искренние слова могут принять и за лесть.

Бирюзов подошёл к Крейзеру. Они по-братски обнялись.

— Старые знакомые? — улыбнулся Малиновский.

— Товарищ генерал-лейтенант, — откликнулся Бирюзов, — да мы же с Яковом Григорьевичем вместе служили в Московской пролетарской дивизии!

— Вот и будете продолжать с ним службу: Яков Григорьевич — мой заместитель. И сразу же хочу сказать вам, Сергей Семёнович, что меня величают Родионом Яковлевичем. Договорились?

— Вас понял, Родион Яковлевич! — живо воскликнул Бирюзов.

— Вот и прекрасно. Как чувствуете себя после дороги? Небось всю душу вытрясло, пока добрались?

— Да ведь не привыкать, Родион Яковлевич! — бодро ответил Бирюзов.

— Ничего, победим немца, такие автотрассы вымахаем! — улыбнулся Малиновский. — А то у нас, в России-матушке, дороги как при Иване Грозном. Не дороги, а отсутствие всяких дорог. В том числе и указателей, если б не карты — плутали бы почём зря.

— Так ведь и карты часто не помогают, а то и врут, — добавил Бирюзов. — Не зря же байку сочинили: приехали офицеры на машине в деревушку, мальчишки орут: «Мамка, иди сюда, офицеры карту достали, сейчас дорогу будут спрашивать!»

Малиновский расспросил Бирюзова о прежней службе, о семье. Тот отвечал охотно, чувствуя, что не ради формы задаются эти вопросы.

— Сергей Семёнович, сколько вам времени нужно, чтобы вступить в должность? Двух-трёх дней хватит?

— Безусловно! Даже многовато. Кое с чем я уже успел ознакомиться.

— Очень хорошо. Чем быстрей, тем лучше. Наша армия должна перебазироваться в район Сталинграда для усиления войск Донского фронта. Район сосредоточения — севернее окружённой группировки Паулюса. Район весьма обширный: север — станция Фролово, юг — станция Качалинская, почти сотня километров. Вот посмотрите. — Малиновский кивнул на карту. Это, конечно, будет осложнять связь с дивизиями и полками. Возникнут трудности при разгрузке и размещении войск: все населённые пункты в районе сосредоточения, можно сказать, до отказа забиты тыловыми частями и складами Донского фронта. Именно отсюда этот фронт начал своё знаменитое наступление девятнадцатого ноября, нанеся удар по флангу немецко-фашистской группировки. Придётся нашим молодцам размещаться в чистом поле при таких морозах. Будет множество проблем: организация управления войсками, служба регулирования движения на дорогах, прикрытие частей с воздуха. Ведь предстоит идти форсированным маршем днём и ночью. Сложности будут и со связью. Проводных средств у нас маловато, а радиосвязь мы задействовать не сможем: немцы засекут. Так что забот полон рот.

— Товарищ командующий, — попросил Бирюзов, — разрешите мне незамедлительно вылететь в войска, чтобы на месте ознакомиться с тем, как идёт подготовка к передислокации.

— Летите, Сергей Семёнович. Но вам следовало бы хоть чуток отдохнуть.

— Отдохнём после войны, товарищ командующий.

— И то верно. Желаю успеха.

Вместе с Грецовым Бирюзов не мешкая отправился в войска, где и провёл целый день. Побывали они в частях 1-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал генерал Иван Ильич Миссан. Потом отправились в дивизию генерала Петра Кирилловича Кошевого. Внешне эти два военачальника резко отличались один от другого: Миссан — медлительный, замкнутый в себе великан, а Кошевой — подвижный, даже излишне разговорчивый, что называется, душа нараспашку. Но главное, и у того, и у другого в частях был полный порядок: крепкая дисциплина, боевой дух, желание побыстрее идти в наступление. С кем бы Бирюзов ни общался, везде его ждал один и тот же вопрос: когда же на фронт?

Бирюзов с пристрастием проверял, всё ли готово к переброске частей, и обнаружил, особенно на железной дороге, множество упущений. Не все командиры учитывали, что при погрузке станции могут быть атакованы авиацией противника, не везде части связи были включены в первые эшелоны. Медленно шло дело с оборудованием дополнительных погрузочных площадок. Большие трудности возникали из-за того, что пути были забиты эшелонами с грузами и порожняком.

Малиновский остался очень доволен обстоятельным докладом Бирюзова. Вместе они внесли серьёзные поправки в планы погрузки эшелонов. Решили сократить их число, а также сократить время, отведённое на погрузку. Вместе порадовались боевому настрою бойцов и офицеров. Малиновский ознакомил Бирюзова с новыми данными об обстановке.

— Теперь уже есть точные сведения о том, что Гитлер решил деблокировать окружённую армию Паулюса. Его можно понять, ведь в котле оказались целых двадцать две дивизии — более трёхсот тысяч солдат и офицеров! К Тормосину и Котельникове подтянулись довольно крупные силы. Именно отсюда они, видимо, и предпримут попытки прорваться к Паулюсу и вместе с ним восстановить положение на Дону и Волге. Командовать группировкой будет генерал-фельдмаршал Манштейн. Зубр опытный, в прошлом он занимал должность заместителя начальника генштаба вермахта, а после захвата Крыма возглавил группу армий «Дон». Манштейн уже создал мощную группу прорыва. Ему подчинены все войска, действующие к югу от среднего течения Дона до Астрахани, а также войска, которыми командует Паулюс. Мало того, он получил сильное подкрепление — из Франции к нему переброшено до десяти дивизий, в том числе четыре танковые. А это пятьсот танков. Вот-вот он двинет всю эту махину на Сталинград.