Малиновский. Солдат Отчизны

ТЕЛЕГРАММА

Верховному Главнокомандующему

Маршалу Советского Союза

Тов. Сталину

Сегодняшний день является днём разгрома немецко-румынских войск в Бессарабии и на территории Румынии, западнее реки Прут.

Первая, основная задача, поставленная Вами 2-му и 3-му Украинским фронтам, выполнена ими. Немецко-румынские войска разбиты, их остатки в беспорядке бегут за реку Серет.

Главная немецкая кишинёвская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая искусное руководство войсками в широком масштабе со стороны МАЛИНОВСКОГО и ТОЛБУХИНА, их непреклонную волю в проведении в жизнь Вашего приказа, считаю своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении военного звания МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА генералу армии МАЛИНОВСКОМУ.

Думаю, что это мероприятие Правительства придаст войскам такую силу, которую не удержат никакие Фокшанские ворота.

Маршал Советского Союза

Тимошенко

24 августа 1944 г.

Из стенограммы телефонного разговора Р.Я. Малиновского со Сталиным:

Сталин. Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете вы это сделать?

Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить через пять дней после того, как к 46-й армии подойдёт 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — 2-м и 4-м, — смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный удар и через 2—3 дня овладеть Будапештом.

Сталин. Ставка не может предоставить вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.

Малиновский. Я отчётливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт по политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.

Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку отступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.

Малиновский. Если вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия ввиду недостатка сил не сможет развить удар: она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, не сумеет овладеть Будапештом с ходу.

Сталин. Напрасно вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.

Малиновский. Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней.

Сталин. Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт.

Из воспоминаний генерал-полковника Н.С. Фомина:

Обычно говорят, что храбрость в применении к полководцу — это способность принимать смелые решения. Это, конечно, так, но этого, думаю, мало. Полководцу нужна и обычная солдатская храбрость — умение смотреть смерти в глаза. Я не раз имел случай убедиться в такой храбрости Родиона Яковлевича.

К примеру, в январе 1945 г. при осаде западной части Будапешта я находился на КП командарма Манагарова в узком коридоре между оборонявшимися осаждёнными гитлеровцами и рвущимися прорвать кольцо окружения частями врага. В самый опасный момент, когда мы уже выставили пулемёты для самообороны, у нас на КП появился Родион Яковлевич и дал нам рискованное (но, как оказалось, оправдавшее себя) указание перевести сюда же НП артиллерийских бригад. Я видел, что собственная безопасность его не заботила, — настолько он был поглощён делом. Я мог бы привести, по меньшей мере, ещё десяток подобных примеров.

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Мальчевского:

Когда я прибыл в распоряжение Командующего 2 Украинским фронтом, напутствуя меня при новом назначении, Родион Яковлевич сказал: «Вы принимаете дивизию, понёсшую большие потери, — там не берегли людей, а это непростительно. Перед вами стоит двойная задача — выполнить задание и сберечь людей. Это вообще первый долг командира — беречь солдат, умело прикрывать их огнём. Помните об этом, готовя наступательные операции. Я строго спрошу за потери. Если же можно обойтись огнём артиллерии и миномётов, не посылайте туда людей».

Кстати, именно так сам Родион Яковлевич и сделал при освобождении Аустерлица (ныне г. Словаков). Был нанесён мощный огневой удар по центру городского парка, в котором располагался штаб и резервы противника. Таким образом удалось избежать жертв среди мирного населения и свести к минимуму людские потери.

Из воспоминаний фронтового адъютанта Р.Я. Малиновского А.И. Феденева:

Когда поют песню на стихи Исаковского «Враги сожгли родную хату» и слёзы выступают на глазах, когда звучат эти строки:

Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил... —

все мы, однополчане, вспоминаем, что это стихи о солдате нашего фронта:

...на груди его светилась
медаль за город Будапешт.

Родион Яковлевич говорил, что это лучшая из военных песен — самая печальная и самая правдивая.

Из воспоминаний фронтового адъютанта Р.Я. Малиновского А.И. Феденева:

Мне приходилось сталкиваться с мнением, что Малиновский был человек слишком мягкий, даже слабый — одним словом, «штатский». Это глубоко неверно. Такое впечатление, видимо, возникало от того, что Родион Яковлевичу никогда не изменяла выдержка — никогда, даже в самые напряжённые моменты боя я не слышал от него мата, никогда он не ругался как сапожник и не грозил всеми карами. Однако был требователен и строг, но при этом чувствовалось, что в подчинённом он видит человека и по возможности щадит его чувства.

Из воспоминаний генерала-лейтенанта Мальчевского:

Р.Я. Малиновский запомнился мне всегда ровным, спокойным, доверяющим (хотя и строго проверяющим) командиром. Он никогда не повышал голоса на подчинённых. Меня поразило, как бережно, уважительно и тактично, в полном смысле слова гуманно он относился к людям, которые зависели от него — от солдата до генерала.

Его редкостная выдержка была следствием крайне ответственного отношения к делу. Он никогда не терял присутствия духа и никогда не выходил из себя. Казалось, он осторожен. И при этом он часто принимал исключительно смелые, даже дерзкие, рискованные на первый взгляд решения, хотя, как потом оказывалось, они всегда были выверены и чётко просчитаны. Тому примером многие эпизоды Ясско-Кишинёвской операции и операции Забайкальского фронта.

Из воспоминаний генерала армии Н.Г. Лященко:

Когда маршала вызвали в Москву и ознакомили с замыслом операции, которую ему предстояло разработать, даже его, полководца, прошедшего бури жесточайших сражений, потрясли масштабы того, что предстояло совершить Забайкальскому фронту. Полоса наступления — 2300, глубина прорыва — 600—800 км! На этой огромной территории предстояло разгромить основные силы Квантунской армии, гордости Японии, причём, сделать это за две недели.

Из историко-мемуарной книги «Финал» под редакцией Р.Я. Малиновского:

Изумление и страх охватили командование и штаб Квантунской армии. Ведь они считали немыслимым, чтобы в отрыве на тысячу километров от железной дороги, через бескрайние степи монгольской пустыни и дикий Большой Хинган можно было провести такую ударную группировку войск и бесперебойно питать её всем необходимым для продолжения решительного наступления вглубь Манчжурии. Смелые воздушные десанты, сразу же подкреплённые нашими наземными танковыми соединениями, захватили такие города, как Чанчунь, Мукден, Порт-Артур. И неудивительно, что неделю спустя главнокомандующий Квантунской армии генерал Ямада оказался в плену и вынужден был давать показания командованию советских войск на Дальнем Востоке в своём собственном рабочем кабинете, в штабе Квантунской армии в Чанчуне.

Из воспоминаний маршала Советского Союза М.В. Захарова:

Он обладал истинным даром полководца, умел всесторонне оценить обстановку, предугадать возможные манёвры вражеских войск.

Из воспоминаний маршала Советского Союза А.М. Василевского:

Его полководческий почерк зримо проступал в операциях по освобождению Ростова-на-Дону, Донбасса, юга Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии и Чехословакии, а также в разгроме японской Квантунской армии в Манчжурии. Все эти операции, безусловно, несли на себе отпечаток подлинного творческого вдохновения, необычайной находчивости в их осуществлении и составили яркие страницы истории военного искусства.