Империй. Люструм. Диктатор

Я согласился, что все это просто замечательно, хотя и не мог понять, почему это вызвало у Цицерона такую неземную радость.

— Принеси мне списки преторов, быстро! — велел он.

Я сходил за расписанием судебных разбирательств, на которых мы должны были присутствовать в ближайшие семь дней. Цицерон велел посмотреть, когда в следующий раз должен появиться Руф. Я стал водить пальцем по свитку и наконец нашел его имя. В суде по государственным преступлениям через пять дней рассматривалось дело о взятке, и обвинителем был Руф.

— Кого он обвиняет? — спросил Цицерон.

— Бестию, — сказал я.

— Бестию! Этого негодяя!

Мой хозяин лег навзничь на кушетку в той позе, какую обычно принимал, задумывая что-либо: руки сомкнуты за головой, взгляд устремлен в потолок. Луций Кальпурний Бестия был его старым врагом, одним из ручных трибунов Катилины. Ему повезло, что его не казнили за предательство вместе с другими пятью заговорщиками. А теперь — вот он, вовсю участвует в государственных делах и обвиняется в скупке голосов во время последних преторских выборов. Я гадал, зачем Цицерону может понадобиться Бестия, и после долгого молчания, которое хозяин не нарушил ни единым словом, спросил его об этом.

Голос Цицерона звучал так отрешенно, словно я потревожил его во сне.

— Я просто думаю о том, — медленно проговорил он, — как я могу его защитить.