Авалон. Возвращение короля Артура

Глава 6

— Не удивлюсь, если эти психи из «Комитета спасения монархии» своего добьются. Они с самого начала были проблемой. Надо их дожать! — Премьер-министр Уоринг откинулся на спинку стула и уставился на озабоченные лица сотрудников, сидящих за овальным столом.

Заместитель премьер-министра, Анжела Телфорд-Сайкс, тщательно причесанная и строгая женщина в костюме от Армани, заговорила первой.

— Успокойтесь, Том, — призвала она, пытаясь тоном пригладить взъерошенные перья своего вождя. — Простая кучка седовласых старцев. Заваривают чай и раздают листовки в торговых центрах. Не удивлюсь, если через день-два…

Уоринг грохнул кулаком по столу с такой силой, что кувшин с водой подпрыгнул на серебряном подносе.

— Нет у нас ни дня, ни тем более двух! — заорал он. — У вас что, мозги сварились?

Телфорд-Сайкс невозмутимо смотрела на него поверх очков. Ветеран многих избирательных кампаний, она привыкла и не такое слышать от премьер-министра. Однако некоторые из ближайших советников кухонного кабинета Уоринга нервно взглянули на помощника.

— Этот проклятый вопрос! — тоном ниже произнес премьер, потирая лоб. — Нам придется устраивать торжественные государственные похороны этому нечестивцу. Вся страна это слышала! Мы же рассчитывали на тихую частную церемонию, а теперь все рухнуло!

— Том, я и раньше не верила, что все обойдется по-тихому, — успокаивающе сказала Анджела. — Надо просто немного подумать. Возможно, они сделали нам одолжение, выставив похороны на всеобщее обозрение. Мы можем этим воспользоваться.

— Чертовски верно, мы воспользуемся! — после короткого размышления воскликнул Уоринг. — Правда, обойдется это не дешевле нашей абсолютной бомбы.

Адриан Бертон, канцлер казначейства, встал и положил перед собой листочек с выкладками.

— Я тут прикинул кое-какие цифры. При разумном минимуме затраты составят не больше пятнадцати миллионов фунтов.

Уоринг бешено взглянул на финансиста.

— Да плевать мне на деньги! — презрительно бросил он. — Я говорил о политических издержках, Адриан.

— Да, понимаю, — закивал Бертон. — Конечно.

Уоринг побарабанил пальцами по столу.

— Хатч целый день висит на телефоне, — деловым тоном заговорил он. — Пытается успокоить общественное мнение. Но от СМИ так и разит кровью. Они кружат над нами, как стервятники. Если мы не найдем подходящей альтернативы, джентльмены, момент может стать весьма болезненным.

«Хатчем» премьер-министр звал своего пресс-секретаря Мартина Хатченса. Худощавое телосложение, дешевые костюмы и стрижка под мальчика подготовительной школы до сих пор успешно маскировали расчетливого, находчивого и циничного бойца. Когда он много лет назад решил заняться журналистикой, Национальная служба здравоохранения, возможно, потеряла средних способностей проктолога, зато правительство приобрело первоклассного пиарщика. С момента последнего телевизионного включения с заседания Палаты представителей он прикладывал все усилия, что убедить население в том, что правительству нечего скрывать в связи со смертью короля.

— Сейчас все пребывает в неустойчивом равновесии, — поднялся со своего места Хатченс. — Но мой взгляд, самое время дать следующую информацию о самоубийстве короля. Так мы вышибем табуретку сантиментов из-под ног оппозиции. Да, нас оно тоже удивило, как и всех прочих. Такой поворот событий не предсказывала «Таймс», ни один букмекер не принимал ставки на такой исход. Значит, на все воля Господа. Так это же хорошо! Государственные похороны требуют времени на организацию — за одну ночь их не подготовишь. Мы, конечно, сочувствуем, делаем все возможное. Но время пока работает против нас. У нас еще даже трупа нет, а прошло уже три дня. А португальские приемы бальзамирования? Они тоже времени требуют, — он взмахнул рукой, словно разгоняя перед лицом ядовитые испарения. — Так что задержка вполне оправдана.

— Помилуйте, Мартин, — вздохнула министр внутренних дел, подтянутая и элегантная темноволосая Патрисия Шах, некогда президент Оксфордского союза. — Давайте обойдемся без театральных эффектов.

— Извините, — буркнул Хатченс. — С точки зрения сроков вот еще что важно. На следующей неделе мы проводим общеевропейский экономический саммит. Все знают, что он давно запланирован, — поспешил заметить он. — Об этом писали несколько месяцев. Так вот, обстоятельства могут помешать нам сделать все, что нам хотелось бы, для должной организации похорон короля — ограниченные ресурсы… доступная рабочая сила… безопасность… и так далее, и тому подобное.

— И что, они это съедят? — скептически поинтересовался Деннис Арнольд, председатель Специального комитета по передаче королевских полномочий. Давняя партийная рабочая лошадка, он знал премьер-министра с тех пор, как они жили в одной квартире в университетские времена.

— Ну, вряд ли так уж съедят, — признал Хатченс. — Скорее решат, что мы пробуксовываем. Но на первый взгляд сойдет, и продержится до тех пор, пока у них не найдется что-нибудь еще, чтобы в нас бросить.

— Поэтому важно выяснить, кто стоит за этим требованием государственных похорон, — повторил Уоринг. — Я хочу побыстрее разобраться с Роутсом. Что он задумал? Что у него в рукаве? Что там у нас на него? Любовница: есть, нет? Любовь к школьникам? Необходимо добыть хоть что-нибудь, что мы сможем использовать.

— А если ничего не найдем? — спросил Бертон.

— Тогда придумаешь что-нибудь, Адриан. Хоть раз включи голову.

— У него есть титул, — задумчиво проговорил Хатченс. — Он один из немногих, этих, несгибаемых, кто до сих пор им пользуется. Во всяком случае, я так слышал.

— Вот! — Уоринг ткнул пальцем в сторону Хатченса. — Жадный аристократ-роялист. Для начала сгодится. Надо спихнуть этого болтливого умника на обочину и поджечь. А пока он будет тушить пожар, ему будет не до нас.

— А как же похороны? — спросил Деннис Арнольд. — Что делать-то будем?

— Предлагаю придерживаться нашего первоначального плана, — сказал министр внутренних дел. — Просто, со вкусом, но сдержанно.

— Но Том только что сказал…

— Да знаю я, знаю! — отмахнулся Уоринг. — Но меня никто не заставит выбрасывать деньги на дорогостоящее публичное зрелище ради какого-то толстого ублюдка — все знают, что это не в моих принципах. Не стану я этого делать. — Он обвел орлиным взглядом сидящих за столом пятерых своих главных советников.

— С другой стороны, мы же не хотим показаться хамами в этом вопросе, — осторожно предположил Арнольд. — Люди ожидают, по крайней мере, соблюдения определенных приличий. Если они решат, что мы просто издеваемся над Тедди-боем, это может вызвать сочувственную реакцию. Мы же этого не хотим? Чтобы народ начал жалеть старого греховодника?

Уоринг ощетинился, но вовремя понял, что мнение дельное. Он помолчал, продолжая постукивать по столу.

— Хорошо, — сказал он наконец, наклоняясь вперед, как делал всегда перед объявлением решения. — Вот как это будет: придерживаемся первоначального плана, но вносим кое-какие коррективы — не дай бог выглядеть глупо. Кремация состоится, а до этого пусть полежит в Букингемском дворце. Семейная церемония — в крематории, а не в Вестминстере или соборе Святого Павла. Ничего публичного, ясно? Скажем, что так хочет семья, а мы уважаем их мнение. — Премьер-министр резко встал. — Заседание окончено. Завтра собираемся после обеда. Дамы и господа, спасибо, вы свободны.

Люди потянулись к выходу из кабинета. Тут же в дверь сунулся Леонард Де Врис, личный секретарь премьер-министра, и объявил:

–С эр, тут главный загонщик хочет вас видеть. Пригласить его?

[В оригинале использовано слово "whip" — «кнут». В английском парламенте так называется деятель партии, на котором лежит обязанность «сгонять» её членов в палату для голосования в возможно большем числе. ]

— Отлично, — кивнул Уоринг. — Запускай. — Хатченсу и заместителю премьер-министра он бросил: — Вы оба, останьтесь. Хочу, чтобы вы это слышали. Не придется потом повторять.

Вошел Найджел Сфорца, главный загонщик Британской республиканской партии. Это был мрачный человек с рябым лицом и длинными руками, которыми он размахивал как крыльями в минуты волнения.

— Надеюсь, я не помешал, господин премьер-министр? Вы просили меня отчитаться как можно быстрее.

— Да, да, конечно, Найджел. Заходи. Мы как раз закончили. Хатч и Анжела тоже послушают. Вдруг у них будут вопросы…

— Будут, наверное, — вздохнул загонщик, садясь на место, предложенное Уорингом. Из портфеля он достал пачку документов и пока раскладывал их на столе перед собой, Уоринг объяснил:

— Я просил Найджела посчитать наших людей, чтобы мы могли ориентироваться.

— Я и посчитал, — сказал Найджел, раскладывая бумаги в нужном порядке. — Прошу помнить, что сведения сугубо конфиденциальные. Если дойдет до драки, цифры, наверное, будут немного другие, в зависимости от конкретных обстоятельств.

— Я понял, понял, — нетерпеливо сказал Уоринг. — Ну, и что у нас есть?

Сфорца повел указательным пальцем по странице перед собой.

— На сегодня в голосовании по заработной плате у нас перевес в шестьдесят один голос.

Хатченс изумленно присвистнул.

— Это шестьдесят один потенциальный ренегат.

Сфорца взглянул на него.

— Я же сказал: в зависимости от обстоятельств, — холодно произнес он. — Очень маловероятно, чтобы по какому-нибудь вопросу все шестьдесят один переметнулись бы на сторону оппозиции. Вряд ли такое случится.

— Но тогда наше большинство сократится до шести, — заметила Анджела. — Не нужно шестидесяти, хватит, чтобы шестеро переметнулись, и мы пропали.

— До этого не дойдет, — твердо сказал Уоринг. — Его неизменно раздражало, когда люди говорили о слабости его большинства. Они пришли к власти двенадцать лет назад, имея достаточное количество мест в парламенте. Годы и битвы, в которых они участвовали как единая команда, взяли свое, но он лелеял надежду на то, что сторонники вернутся и первоначальная боевая мощь восстановится.

— Тут ведь в чем вопрос, — начал Хатченс, –одно дело — отменить монархию, и совсем другое — создать полноценную президентскую республику. Для ренегатов и тех, кто отсиживается за забором, это слишком радикальный шаг. Мы не можем предположить, сколько в этом случае дезертирует.

— Никакого дезертирства не будет, — твердо заявил Уоринг.

— Ну и замечательно. — Хатченс пожал плечами. — Уймись, Нерон. Лично я чувствую запах дыма. Может, эти похороны как раз и станут тем, что искала оппозиция, чтобы по-настоящему объединиться. Если они смогут добраться до некоторых из наших ренегатов, мы не сможем провести президентское голосование.

Он лишь констатировал то, что и сам Уоринг говорил себе тысячу раз с тех пор, как узнал о самоубийстве Тедди. Король выбрал для самоубийства самое худшее время. Хуже для правительства не придумаешь. Он же хотел тихонько отменить монархию, как и планировалось, тем самым расчистить путь для принятия Акта о президентстве. Все знали, что как лидер правящей партии он видел себя в роли первого главы исполнительной власти Великобритании.