Пляска одержимости

— Ну а я — рискую, — отрезал Такарада стандартно занудно, и кивнул в сторону камер. — У меня к тебе последняя просьба. Зацикли запись так, чтобы меня на ней не было сейчас, но поставь в конец момент, как я захожу. Сделала? Отлично.

Ничего удивительного, уныло подумалось, что она до этого сбегала. Ей подчинялось тут все, но стоило отключиться от основного терминала, как сразу становилось понятно, что она пыталась уйти. Хорошая ловушка, имитация свободы, угнетающая раз за разом после неудачных побегов. Но ничего.

Он бросил быстрый взгляд на лежавшую на полу книгу. Затем вновь посмотрел на Хараду.

Ничего. У них все получится.

А если нет… У него всегда есть возможность саботировать работу «Химико».

— Будет немного больно поначалу, но мне нужно, чтобы ты потерпела. Но потом — все будет хорошо.

Все еще не верила.

Достав небольшую капсулу, он протянул ее Хараде. Там находилось вещество, замедлявшее жизнедеятельность организма и вводившее его в анабиоз. Сердце не билось, но мозг продолжал жить благодаря этой крохотной капсуле. Такое часто использовали шиноби; и Никайдо с Ниттой помогли ему достать подобное, чтобы уже потом использовать тут. Для «Химико» подобной остановки было недостаточно для подтверждения остановки всех физиологических процессов, но Такарада знал, как повысить допустимый уровень, и это было его следующим пунктом. Он не был романтиком; знал, что надо делать, чтобы обмануть всех. В конце концов, именно такие и выживают. Те, кто знает, а не кто надеется.

Но сейчас ему хочется немного поверить… в несбыточное.

Дело оставалось за малым.

Он планировал также устроить небольшой сбой в системе, чтобы медикам было гораздо труднее оценить жизнедеятельность резидента. Это было в его силах. Все это. О, он был готов.

Еще раз взглянув Хараде в глаза, он проговорил, четко:

— Я помогу. Как нибудь. Я…

Внезапно, его оборвали:

— В медицинском крыле… есть женщина с короткими розовыми волосами. Она помогала с ребенком… Попроси… ее помощи. Она наверняка все еще… чувствует вину. И поможет. Соврет.… Потому что ей стыдно.

Говорит, словно верит.

Но во взгляде — лишь недоверие. Вот так… гниет душа, искалеченная.

Но ничего. Он выступит спасительной паутинкой, даже если спустится в самый ад.