Пляска одержимости

— Но ничего. О том, что я все еще часть «Химико», никто не узнает. А потом мы что-нибудь придумаем!

«Потом».

Да. Потом они что-нибудь обязательно придумают. Ямато попытается связаться с Вашимине через Широ, и, если не выйдет, просто вновь придумает невероятный план: ворвется в «Хорин» и вновь украдет кое-что. Но в этот раз это будут не чужие жизни. Он найдет того ребенка, потом вернется к сестре, отдаст долг Юасе, и вместе они заживут долго и счастливо.

Цубаки вновь убедила его в том, что все в порядке — и будет — таким простым объяснением.

Отличный расклад.

Ямато улыбнулся Цубаки в ответ.

Уже на следующий день, наплевав на рекомендации шаривших за здоровый образ жизни приятелей, Ямато пошел шляться по улицам вместе с Широ и Масаки. От алкоголя он все же решил отказаться: ему не запрещали, но что-то подсказывало, что напиваться сейчас не стоило. Да и кто знал, как на это могла отреагировать Цубаки… В том смысле, не начнутся ли у нее неполадки.

Они просто гуляли. Успели даже немного пошататься с остальной бандой Масаки, с которыми они покатались на мотоциклах, выпили немного газировок и разрисовали стены в подворотне изображением Момусу и Кирарин, известных айдолов, но, в целом, день проходил лениво, и ничего полезного за него Ямато так и не предпринял.

Ему было несколько неловко продолжать свое общение со школьниками, особенно с учетом, что скоро ему стукнет двадцать, но один из ребят из все той же банды, был даже старше его, но чувствовал себя фривольно и только рад был частью банды Масаки: может, дело было в том, что Масаки был крайне убедительным ублюдком, легко переманивавшим людей к себе на сторону. Это окончательно убедило Ямато, что можно было продолжать быть частью компании и не думать о том, что кто-то там скажет. Тем более, сейчас он был одной из ее ведущих сил. Скажи он кому-то, что был шиноби, не удивились бы.

В какой-то момент Ямато отделился от Широ и Масаки, бросив, что пойдет купить воды. У них был только алкоголь, а сам он хотел чего-то простого, колы хотя бы.

В небольшом переулке, где стояло множество торговых автоматов, что освещали этот темный уголок яркими неоновыми огнями, Ямато взял в руки прохладную банку клубничной газировки и прижал ко лбу. Голова раскалывалась — рановато он вскочил на ноги, признаться, но это была хорошая боль. Хоть что-то из незапланированного в его жизни пошло даже лучше, чем хотелось.

Цубаки цифровым призраком сновала рядом с автоматами, и розовый с голубым свет пробивался сквозь битые пиксели в ее фигуре. Ямато сквозь полуприкрытые веки наблюдал за тем, как присела она перед голографической рыбкой, служившей рекламой одному из автоматов, и с воодушевлением начала играться с нею пальцем, словно та могла отреагировать.

— Нравится? — лениво бросил он.

Не отрываясь от рыбки, Цубаки активно закивала.

— Так хорошо! Гуляешь, где хочешь!

— Где я хочу. Извини, иначе не получается.

В ответ Цубаки улыбнулась — это походило на добродушный оскал — и залилась неприлично громким смехом. Судя по виду, ей еще никогда не было так весело. Резко выпрямившись, она отступила на шаг, два от автоматов, и обвела руками пространство вокруг:

— Все в порядке! Ты ходишь по интересным местам! Общаешься с интересными людьми! — она шумно вдохнула и зажмурилась. — Я из дома почти не выходила, когда не работала с «Химико», сидела на домашнем обучении, как приличная девочка, а потом ты и сам знаешь. Из общения разве что гулянки с братьями. Поэтому мне такое только в радость. Если я куда-нибудь захочу, ты же не будешь выпендриваться? Сходишь?

— Ни за что.

Цубаки угрожающе сузила глаза.

— Шутник хренов, я по роже твоей наглой вижу все.

Фыркнув, Ямато вскинул руки, обозначая, что сдается. Ладно, ладно уж. Она была права. Не то, что у него сейчас было крайне занятое расписание, надо было еще все обдумать. И попытаться подбить клинья к Широ, чтобы спросить уже у Вашимине о дочери Тайтэна. Да… Потом можно будет думать над возвращением долга Юасе.

Боже, Юкико его убьет, если он просто так вернется. Но сейчас никак не мог — пока не разберется с возникшей проблемой.

— Вот видишь! — заулыбалась она, и затем ее глаза сверкнули азартным блеском. — Если повезет, то мы можем рассказать твоим друзьям обо мне! Настроим щепки, и тогда я смогу подключаться и к их оптике, и мы будем говорить! Как думаешь, я им понравлюсь?

— Там одни богатенькие дети, недовольные своими родителями, — Ямато и Цубаки уставились друг другу в глаза, и он выразительно поднял брови. — Сама-то как думаешь? Как влитая.

В ответ — смешок, будто ее и правда это развеселило.

И вновь молчание.

Ямато опустил взгляд вниз и прикрыл глаза. Банка уже нагрелась и не так хорошо охлаждала лоб, но он не думал об этом: в голове витали мысли о том, что произошло пару дней назад. Да, хорошо, чудом, но ему удалось выжить. С помощью Цубаки. Но Тайтэн был мертв. С одной стороны, несомненно хорошее событие, с другой — он же отец Цубаки. Может, она все же питала к нему теплые чувства несмотря ни на что. Сам Ямато не мог быть уверен. Походило ли это на случай с Юкико? Та врала ему, но делала это из любви. Может, Тайтэн тоже проявлял свои чувства к дочери таким больным способом, и иного не знал — пытался сохранить сначала в золотой клетке, заменя образ любимой жены, но возводя в ранг божества уже дочь, а потом… Если бы у Ямато были настоящие родители, которых он помнил, то он бы наверняка знал ответ на этот вопрос, но, к сожалению, все, что оставалось у него — лишь догадки и предположения.

Но Цубаки могла вытащить и Тайтэна оттуда, если смогла перехватить контроль над его телом и помочь выбраться. Почему же она не выбрала отца?

— Слушай… — когда Цубаки подняла на него взгляд, оторвав взгляд от торгового автомата, Ямато неуверенно поджал губы. Говорить об этом не слишком-то и хотелось. — По поводу твоего отца…

— Не извиняйся.

Ямато резко замолчал, и Цубаки поднялась с места. Взгляд ее блуждал по стенам, и, затем, неохотно она выдавила из себя:

— Он был ужасным человеком. Тот папа, которого я любила, умер в тот момент, когда мама… — она поджала губы и затрясла головой. — Не важно. Ты не виноват! Я знаю, что это был не ты, но тот, кто взломал тебе мозговой имплант. Увидела, когда подключалась в самый первый раз. А папа… Он просто показал настоящего себя, вот и все. Я рада, что он мертв, потому что теперь ничто меня не держит в этой сраной корпе.

— А брат?

Она агрессивно цыкнула.

— Мы с ним были не в настолько хороших отношениях после всех событий. Думаю, ему все равно. И мне тоже. Така-кун справится. Тем более он любимчик Вашимине. Корпа не пропадет, он тоже. Так что… Какое мне теперь до этого дело?

Почему-то слушать о том, что они с единственным оставшимся братом были не в самых лучших отношениях после всего, что по итогу оставшийся единственным выжившим никогда так и не тяготел ни к кому из семьи, было довольно неприятно, тоскливо. Ямато покривил ртом и отвел взгляд в сторону. Все же Тайтэн был прав, у него и правда был этот «геройский» комплекс. Он избавил мир от очень плохого человека, но в итоге все равно чувствовал себя виноватым. Хотя даже Цубаки твердила ему — все в порядке.

Хотя все было далеко не в порядке.

— Извини, — наконец, произнес он. — Все думаю и думаю об этом.

— Значит, ты не такой кровожадный ублюдок, каким считал тебя отец. Разве это не хорошо?

Цубаки мягко улыбнулась ему, и в неоновом свете ее лицо показалось ему совсем призрачным.

Надо было так много сделать, чтобы начать жизнь с чистого листа… Вернуться к Юкико, выплатить долг Юасе. Связаться с Окамурой. У того должен был быть план. Ямато был готов отдать всего себя ради светлого будущего, потому что только ему, как хозяину особой крови, такое было под силу. И Окамура сумеет воспользоваться этим верно.

У него всегда был план.

— Много невинных людей пострадало.

В ответ Цубаки вдруг рассмеялась, натужно и очень злобно, словно это ее неожиданно взбесило.

— Пф-ф-ф! Помнишь, что говорил тебе твой друг? Какие же они невинные, если все знали и позволяли этому случиться!

— Например, Харада…

Ямато осекся, когда Цубаки неожиданно ощерилась. Она исчезла и появилась вновь, прямо перед ним. Почему-то то, каким жестким сделался у нее взгляд, напрягло его. Он-то думал, что они были в хороших отношениях, исходя из тех слов, что он услышал тогда перед бойней. Неужели опять неверно истолковал?

Голос Цубаки звучал низко, угрожающе. Нависая над Ямато тенью, она пророкотала:

— Харада это заслужила. Она тоже все знала, но ничего не сделала.

— Ты же видела мои мысли, да? — Ямато дернул головой. — Что Тайтэн с ней сделал. Вы разве не были друзьями?..

— Просто выгодное сотрудничество.

Цубаки процедила это настолько холодным тоном, что Ямато решил больше не спрашивать.

Странно, подумалось ему. «Химико» ведь была подсоединена к Хараде тоже, как он понял из слов Тайтэна. Значит, какое-то время эта Цубаки, что сейчас стояла перед ним, и Харада работали вместе. И она все равно ничего не чувствовала? Не ощутила и толики мучений, что ощущала Харада, хотя они были единым целым? Что же произошло там, в глубинах комплекса «Хорин»?..

Он все еще думал о Хараде — о том, что было, что услышал от Тайтэна. Да, она угрожала ему, тоже была плохим человеком. Но, думалось ему, она тоже пыталась просто выжить в корпоративной среде: охотилась за ним, чтобы покичиться перед Тайтэном своими заслугами. Не убила сразу даже, упомянув сестру. Он ведь мог вытащить ее оттуда в ту ночь. Лучше уж жизнь в бегах, чем то, что произошло с ней.

От мыслей о ребенке Ямато становилось тошно.

— Не беспокойся, — услышал он над головой равнодушный голос Цубаки. — Теперь все это не играет значения. И, в отличие от нее, у нас с тобой целая жизнь впереди.

Да уж, подумалось Ямато.

Он не стал озвучивать страшную мысль — что в эту секунду Цубаки своим равнодушием напомнила ему Тайтэна.

Как оказалось, девчонка была не просто случайной встречей.

Сам Котобуки назвал бы это «знаком судьбы» — ему редко попадались люди, которые не просто в чем-то смыслили, но разбирались с этим с пугающей механической точностью. Он понятия не имел, на кого раньше работала Харада, и что конкретно входило в ее обязанности, но то, с какой скоростью она взламывала притащенную заказчиками технику, пугало попросту до усрачки. Котобуки видел это — и видел, что с ней явно было что-то не в порядке. То, какими стеклянными становились у нее глаза, когда она подключалась через затылочный порт, было зрелищем, пришедшим из фильма ужасов, не иначе.

Харада легко согласилась на его предложение поработать. В обмен на это Котобуки предоставил ей комнату в своем доме, кормил и отдал часть домашних обязанностей. Зарплату он платил ей не самую большую, в обмен на предоставленные услуги, но Харада не возникала, во всяком случае, он ни разу не слышал, чтобы она возмущалась даже у себя (стены тут были тонкими, словно картон). Все полученные деньги она тратила… на что-то, Котобуки не знал, что конкретно, но выглядело это все так, словно она была глупым подростком, который ширяется в тайне от родителей. Впрочем, так оно и могло быть — с короткими рукавами она не ходила и в целом была нервной и дерганной, словно торчки на улицах.