Мой первый. Я (не) вернусь

Глава 18

Все. Закономерный финал. И даже если Кир говорил, Руслан не может меня просто так уволить, я так больше не могу. Рус от меня не отстанет, не даст жизни. Он уже давно поставил на мне печать интриганки и искательницы денег.

Да, я знаю, что это так выглядело и что ни одно из моих оправданий и гроша ломаного не стоило, потому что все было “видно” на том видео. Но я ни копейки не взяла и Руслана. И моя совесть чиста.

— Я вас поняла, Руслан Александрович, — сдерживая слезы говорю я.

— Жду тебя в своем кабинете через пятнадцать минут, — сверкает глазами он и выходит.

Нет у меня тут никаких вещей, конечно. И быть не может. У меня сейчас вообще такое ощущение, что в этом мире у меня ничего нет, кроме проблем. Которые я, увы, понятия не имею, как решать.

Возвращаюсь обратно за стол, ставлю локти на столешницу и устало опускаю лицо на ладони. Увольнение на третий день стажировки? Так надо еще суметь. Ну что ж… Я сумела, я молодец.

Вздыхаю, чувствуя, как колючий комок в горле не позволяет мне дышать полной грудью. До боли в скулах сжимаю челюсти, беру бумагу и пишу заявление об отчислении со стажировки. Надо будет сделать потом копию, чтобы в деканат отнести. Нужно же чем-то объяснить смену места стажировки.

Вывожу синими чернилами на листе слова, и не замечаю, как на кончике носа собирается прозрачная капля. Не успеваю ее смахнуть, и она шлепается на листок, превращаясь в кляксу.

С досады комкаю бумагу и швыряю ее в угол офиса. Бред. Это просто сумасшедший бред.

Не бывает такого, чтобы вот так прямо все сваливалось одновременно и выхода никакого не оставалось! Это либо кошмар, и тогда я проснусь рано или поздно. Либо вот-вот произойдет какое-то чудо. Ну, либо третий вариант, я свихнусь, и все проблемы мне будут по барабану.

Вытираю лицо тыльной стороной ладони, пишу новое заявление и поднимаюсь. Что ж, прощай, удобное кресло. Буду искать что-то менее комфортное, зато подальше от бывшего и подозрений в мою сторону.

Накидываю куртку на руку, вешаю на плечо сумочку и захлопываю за собой дверь, отрезая себя от этих трех дней, которые могли бы стать ключом в иное будущее. Но… Стали просто…

Так, Марина, к чему эта сентиментальность? Собери свою задницу в руки и ищи уже выходы, а не поводы для страданий.

Впервые захожу в другую часть нашего этажа. Пустое помещение, как это правильно называют? Опен-спейс? Интересно, они не отвлекают друг друга постоянным общением?

Впрочем, сейчас тут тихо. Лишь почти незаметно, на фоне, гудят лампы. Почти все светильники на потолке выключены, освещены лишь небольшой участок у входа и такой же у единственной в этом помещении двери. Нетрудно догадаться, чей кабинет за ней.

Иду по своеобразному коридору между столами к той самой двери. Что ж, это просто надо сделать.

Каждый шаг гулко разносится по пустому офису, словно я иду по какой-то темной пещере в логово злющего дракона, который может меня съесть. Хотя… почти так оно и есть.

Открываю дверь в приемную, в которой тоже никого нет. Помнится, Кир говорил, что этот отдел работает до поздна, потому что никто не уходит, пока Руслан на работе. Что-то изменилось?

Пересекаю приемную, в которой разве что на потолке не стоят цветы, и стучу в дверь с табличкой “Генеральный директор” с черными буквами на золотом фоне. Тишина в ответ напрягает.

Достаю телефон, чтобы сверить время. Я даже тут умудрилась сегодня опоздать, что, впрочем, совсем неважно.

Но… Раз время пришло, то я могу же не церемониться? Что он может сделать? Уволить? Так я за этим и иду. А штрафом больше, штрафом меньше тут же уже и неважно, правильно?

Кладу руку на золотистую ручку. Только сейчас понимаю, как у меня горят от волнения ладони, когда металл приятно начинает холодить руку.

Щелчок замка, и я в той самой пещере перед голодным и разъяренным драконом.

Он впивается в меня своими синими колючими глазами, а я стою как провинившаяся школьница перед директором. Хотя нет, нашего дедулю-директора в школе я так не боялась.

Руслан сидит в огромном кожаном кресле, откинувшись на спинку, и потирает пальцами свой квадратный мужественный подбородок. Я даже радуюсь, что нас разделяет не только небольшое пространство офиса, но и массивный стол из какого-то темного дерева.

Борзов чуть качается из стороны в сторону на кресле.

— Это философия жизни? — подняв бровь, говорит Руслан. — Опаздывать. Или новоприобретенный навык в связи с ощущением безнаказанности?

Как же сейчас хочется послать его куда подальше и больше не видеть этой надменной рожи! Но нет. Все же я сдержу лицо.

— Вот, подпиши… те, — я кладу на стол Борзова написанное заявление.

Он ухмыляется и поднимается, выходя из-за стола. Мне отчаянно хочется сбежать, сердце колотится как ненормальное. Руслан надвигается на меня и заставляет отступать.

— Что это? — его бархатный голос заставляет все внутри меня дрожать: то ли от страха, то ли… от чего-то иного.

— Заявление. Вы же сказали, что я тут больше не работаю, — выдавливаю из себя я и вжимаюсь спиной в дверь.

Усмешка Борзова становится все шире: он понимает, что мышка в клетке, и ей не сбежать. Он ставит руки по обе стороны от меня, захлопывая ловушку, и нависает надо мной, заполняя собой все вокруг.

Черт. Какого хрена я вообще сюда поперлась? Надо было уйти, как только я увидела пустой офис.

— Я имел в виду, что ты больше не работаешь с моим братом, — продолжает усмехаться он, впиваясь взглядом в мои губы. — Но, думаю, мы с тобой отлично… сработаемся.