Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

Вечер (А. А. Конге)

Королевна, королевна,
Свет и радость юных дней —
Будь безгневна, будь безгневна
Тихой пленности моей.
Тихий голос (о любви ли?)
Скажет слово, запоет.
Тени плыли, даль обвили
Расплескались в хоровод.
Вновь о давнем, вновь о давнем
Я поведаю мечтам. —
Терем ночи стукнет ставнем,
Сон прильнет к моим устам.

Стр. 66–67. — К разделу стихов М. А. Долинова предпослан эпиграф из Брюсова; ст-ние «Отрава» М. А. Долинова, как явствует из авторского примечания, написано «строфой, впервые использованной В. Брюсовым («Близ медлительного Нила...»)»:

Там, где свет над полутенью, где сверкали нам мимозы, там, где море, там, где ты —
В тихой грусти предосенья, встретив ранние морозы, я склонил свои мечты,
И в осеннем песнопенье блекнут алые цветы.

К разделу стихов А. А. Конге предпослан эпиграф из А. А. Блока; как иллюстрацию «блоковского» начала в его стихах можно привести ст-ние «Лесные розы»:

Лесные розы у королевны,
Облокотившейся о гранит.
Всегда желанны, всегда напевны
Слова, что вечер говорит.

Василевский Лев Маркович (1876–1936) — поэт, журналист, переводчик, литературный и театральный критик. Сын владельца книжного магазина, брат известного критика и фельетониста И. М. Василевского («Не-Буквы») Л. В. Василевский был по профессии врач. Практиковал в Полтавской, Харьковской и Владимирской губерниях, после стал корабельным врачом, побывал во многих странах Средиземноморья. С 1904 г. Л. В. Василевский жил в Петербурге, переключившись на литературно-общественную деятельность. Участвовал в мировой и гражданской войнах, боролся с голодом в Поволжье. Литературной деятельности не прекращал, сотрудничая в Пролеткульте, пока контузия, полученная на фронте, не сделала его инвалидом. Котомкин Александр Ефимович (1885–1964) — поэт. Крестьянин по происхождению, А. Е. Котомкин выпустил первую книгу стихов — подражаний А. В. Кольцову и Н. А. Некрасову — в 1904 г. в Казани, где обучался в реальном училище. Призванный в том же году на военную службу, А. Е. Котомкин поступил в Московское Алексеевское военное училище, где на талантливого курсанта-литератора обратил внимание великий князь Константин Константинович, известный в истории русской поэзии под криптонимом К. Р., который стал его покровителем и постоянным корреспондентом. Окончив училище, А. Е. Котомкин служил в Казани и Юрьеве, не переставая заниматься литературой. Во время мировой войны выступил с рядом «панславистских» произведений. В гражданскую войну примкнул к чехословацким легионерам (историком которых стал впоследствии), эмигрировал. За границей выступал с фольклорными программами, пел и играл на гуслях, имел репутацию знатока русского народного творчества. Умер в Гамбурге.

Рецензируются книги: Василевский Л. М. Стихи. 1902–1911. СПб., 1912; Котомкин А. Е. Сборник стихотворений (1900–1909) / Со вступительной статьей К. Р. СПб., 1910.

Стр. 72–75. — Цитируется ст-ние «Щупальцы». Стр. 77–80. — Цитируется ст-ние «Слышу я дивные звуки...». Стр. 82–83. — Имеется в виду третье ст-ние цикла «Персидские мотивы»:

В двенадцать лет жена и в двадцать пять старуха,
Одетая в броню ревнивого плаща,
Она влачит свой век томительно и глухо
Без животворного луча.
Без смеха и любви, без шуток и свободы,
Не смея поплясать, поплакать, помечтать,
Она хранит завет Праматери-Природы:
Она не женщина, а мать.

Стр. 83–84. — Цитируется ст-ние «Славянам»:

Пусть вы теперь одни! Одни во вражьем стане! —
Не бойтесь выходить с врагом на бранный пир,
И, содрогнувшись, пусть услышит лживый мир:
«Хоть мало, братья, нас, но все же мы славяне!»

Зубовский Юрий Николаевич (1890 или 1892–1919) — поэт, прозаик. Родился в Тобольске, но жил и работал в Киеве. Его произведения — рассказы и стихотворения рассеяны в киевской и столичной периодике, книга «Из городского окна» — единственный стихотворный сборник. Ю. Н. Зубовский обладал ярким и оригинальным дарованием, в тематическом и стилистическом отношениях его наследие (не собранное и ждущее своего исследователя) отличается большим разнообразием — «сказочные и экзотические сюжеты соседствуют с подчеркнуто реалистическими» (РП II. С. 362). Как образец поэзии Ю. Н. Зубовского, иллюстрирующий слова Гумилева, можно привести третье ст-ние из цикла «Искры снега»:

В серебряную ночь ко мне приходят гномики,
На них блестит из снега и льдинок бахрома,
И весело и радостно в моем уютном домике,
Мороз на светлых окнах выводит терема.
И мы следим за лунными, смеющимися блестками,
Рассказывают гномики лесные чудеса,
И прыгают за столиком, а там за занавесками
Стоят обледенелые, суровые леса.
Смешны моим приятелям научных книжек томики
И странно-непонятны им городов дома...
В серебряную ночь ко мне приходят гномики,
На них блестит из снега и льдинок бахрома.

Стр. 96. — Говоря о Ю. Н. Зубовском как о «вассале Блока», Гумилев имеет в виду, прежде всего, его замечательное предисловие к книге, полусерьезно, полуиронически повторяющее блоковскую драму «Незнакомка»: «В белесоватых волнах рассвета, за мутным окном кабака, я увидел мое царство, я увидел мои города и мои поля. <...> И вдруг все исчезло, утонуло, и при первой яркой вспышке солнца увидел я тебя, необъятная и любимая, тебя, моя бескрайняя Русь!..

Ослепило солнце мне твое сияние и торжествующий, гордый схватил я за плечи человека, который всю ночь пил со мной.

«Смотри, — крикнул я, — смотри, ты видишь Русь?»

Серый и тяжелый поднялся он со стула и взглянул на мутное окно бесцветным, темным взглядом. Потом рассмеялся и, схватив стакан с недопитым вином, бросил его в окно.

Задребезжало, зазвенело...

Взметнулись видения, и только на одно мгновение ярко и радостно улыбнулось мне лицо чье-то за мутным окном. Серый, тяжелый воздух ворвался в комнату.

Серый и усталый смеялся человек на стуле, и, насмешливо щурясь, хихикала глупая, потускневшая от времени картина на стене.

Тогда я подошел к человеку, разбившему стекло, подошел и, глядя в его безразличное, тусклое лицо, прошептал: «Ты никогда не увидишь того, что увидел я... Никогда!» <...>».