Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии

2

В мире искусств (Киев). 1907. № 22–23.

ЗС, ПРП 1990, Соч III, Полушин, ЛО (публикация А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика)

Дат.: осень 1907 г. — по датировке Р. Д. Тименчика (см.: ПРП. С. 350).

17 ноября 1907 г. Гумилев сообщал Брюсову о своей поездке в Россию во второй половине октября: «...между прочим, проездом в Киеве сделался сотрудником “В мире искусств”» (ЛН. С. 453). Помимо статьи «М. В. Фармаковский: artiste-peintre» в этом журнале (1907. № 20–21) было опубликовано ст-ние Гумилева «Ужас» (см. № 88 в т. I наст. изд. и комментарии к нему). В очерке Гумилева присутствуют сквозные мотивы, присущие его творчеству этой поры.

Фармаковский Мстислав Владимирович (Формаковский, 1873–1946) — художник, критик, музейный работник, впоследствии — главный хранитель Русского музея, «вошел в историю культуры скорее как археолог, специалист по старинному стеклу и фарфору. Его книга «Консервация и реставрация музейных коллекций» стала классической. В 1920–1930-е годы он работал в ленинградской Академии материальной культуры...» (Шубинский В. Николай Гумилев: Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 123). Автор воспетого Ахматовой портрета Гумилева «с веером» (1908, воспроизведен в РП II, вклейка между с. 480–481). О Фармаковском см.: Сообщения Гос. Русского музея. Вып. 2. Л., 1847. С. 48–49; Революция 1905–1907 годов и изобразительное искусство. Вып. З. Украина и Молдавия. М., 1981. С. 38, 47, 126.

М. В. Фармаковский сотрудничал с Гумилевым в журнале «Сириус» (Париж, 1907. № 1–3; см. комментарии к № 1 наст. тома), издававшемся на средства Фармаковского под редакцией Гумилева, Фармаковского и А. И. Божерянова (Божерянов Александр Иванович (1882–1961) — художник-график, театральный художник и иллюстратор).

Стр. 30–32, 46–48. — Образы «конквистадора», покоряющего неведомые земли в поисках Эльдорадо, и рыцаря-дьявола (иногда — препятствующего ему) — один из самых важных символических комплексов в раннем творчестве Гумилева, получивший отражение как в названии первой книги (см. вступительную статью к разделу «Комментарии» в т. I наст. изд.), так и в ст-ниях «Сонет» («Как конквистадор в панцире железном...», 1905), «Влюбленная в дьявола» (1907), «За стенами старого аббатства...» (1907), «Рыцарь с цепью» (1908), «Старый конквистадор» (1908) (см. №№ 36, 58, 74, 113, 117 в т. I наст. изд. и комментарии к ним); антитеза «конквистадор» — «дьявол» оказывается композиционно-образующим элементом в цикле «Капитаны» (ср. второе и четвертое ст-ния — №№ 148, 150 в т. I наст. изд.). Разумеется, генезис этой образности не сводится к упомянутым произведениям Фармаковского, охватывая (гипотетически) очень широкий круг источников — от гравюры А. Дюрера «Рыцарь, Дьявол и смерть» до биографических особенностей «ахматовской» любовной коллизии в судьбе поэта. О религиозно-философской содержательности подобной образности в творчестве раннего Гумилева см.: Зобнин (гл. «Человек, крестящийся на церкви»), Слободнюк С. Л. Николай Гумилев: Модель мира (К вопросу о поэтике образа) // Исследования и материалы. С. 143–164). Следует особо отметить, что мотивы статьи 1907 г. были почти дословно воскрешены Гумилевым в ст-нии «Конквистадор» (1915, № 35 в т. III наст. изд.) с его трагическими перекличками с Г. Гейне и Э. По:

И пел конквистадор,
Привязан у пальмы:
«До области ада
Изведали даль мы.
Вот странные воды,
Где смертный не плавал,
Где, Рыцарь Невзгоды,
Скитается Дьявол.
<...>
Но пелись баллады
В вечерних тавернах,
Что ждет Эльдорадо
Отважных и верных.
<...>»

Стр. 49–55. — Описание картины Фармаковского «Femina adorata» повторяет образный ряд ст-ния Гумилева «Сады души» (см. № 85 в т. I наст. изд. и комментарии; кроме того, о семантике образа «сада души» у раннего Гумилева см. комментарии к очерку «Карты» (№ 2 в т. VI наст. изд.), помещенному в № 2 «Сириуса»). На обороте картона (хранится в Русском музее) рукой М. В. Фармаковского написано ст-ние:

В неясных путах золотого света
Розы поют величальную песню,
Пальмы склоняют роскошные ветви,
Ирисы шепчут любовные грезы
Мира царице.
Черных пантер кровожадная пара,
Кольца удава, египетской утки
Странно-красивые золота пятна,
Кролик, задохшийся в пасти зубатой —
Жизни символы.
Ты побеждаешь весь мир, золотая:
Смело ногой попираешь удава,
Смирно лежат пред тобою пантеры,
Грудью вдыхаешь цветов ароматы,
С ними впиваешь и грезы, и сказки,
Жизнь и весна расцветают с тобою,
Сила бессилья, невинности знанье,
Мира владычица, Жизни начало
Dea adorata! (см.: Символизм в России. СПб., 1996. С. 410)

Характеристику героини картины ср. с характеристикой Евы (ст-ние «Сон Адама» (№ 161 в т. I наст. изд.)):

И кроткая Ева, игрушка богов,
Когда-то ребенок, когда-то зарница,
Теперь для него молодая тигрица,
В зловещем мерцаньи ее жемчугов,
Предвестница бури, и крови, и страсти,
И радостей злобных, и хмурых несчастий.

Стр. 52. — Имеется в виду известная легенда о «женоненавистничестве» великого шведского писателя Августа Стриндберга (Strindberg, 1849–1912), возникшая из-за его сатирических карикатур на женское движение («Рассказы о браке», 1884–1886) и негативного отношения к идеалу «эмансипированной» женщины (пьеса «Фрекен Жюли», 1888). Идеалом Стриндберга — горячего сторонника идей Ф. Ницше — был «первобытный» женский идеал. «Будущая Ева» — название романа Вилье де Лиль Адана. Стр. 60–61. — Ср.: «Я не смотрю на мир бегущих линий, / Мои мечты лишь вечному покорны...» («Сады души» (№ 85 в т. I наст. изд.). Стр. 66. — Ср. с устойчивым мотивом «островов неведомого счастья» в творчестве раннего Гумилев (см. комментарий к стр. 152–160, 163 № 1 в т. VI наст. изд.).