Экземпляр номер тринадцать

Бывшее чучело с интересом глянуло на текающую с кухни кашу, а затем решило, что крупа тоже как бы пища. И тихой смертью спланировала вниз.

Миг спустя в кусок ожившей жижи погрузились стальные когти и пернатая тварь попыталась поднять кашу с пола, чтобы потом, в спокойной домашней обстановке, сожрать ее на облюбованной дверном косяке. Но не тут-то было.

Субстанция расслабилась, перестав удерживать собственную форму и, как итог, обиженная нежить просто получила грязные когти, сквозь которые легко и непринужденно стекла обратно на пол недоваренная крупа. Следом из каши резко выдвинулся отросток с зажатой в ней ложкой и обиженная птица получило по лбу оружием праведного гнева. Сова возмущенно крякнула. Потом злобно гавкнула и атаковала комок жидкой грязи со всей яростью обиженного нетопыря. Жижа геройски отмахивалась ложкой, посылая во все стороны куски крупы, слизи и жира.

— Вот! Про сову тоже скажите, что она живой не была? — не к месту спросил вир.

— Умертвие — это заслуга Вашей супруги! — возмутилась Гретта — Я-то при чем?

Бой становился все кровавее. Сова схватила когтями ложку. Жижа старалась не отдать оружие и, одновременно, заглотить провалом рта мертвую птицу.

— Да сделайте же что-нибудь уже! — с яростью взвыл тем временем инквизитор, выдирая из раненной руки вилку и горя праведным гневом взора, который как раз заляпали очередным куском каши.

— Я?! — сдавленно пискнула ведьма и, пожав острым плечиком кинула в никуда заклинание — Ментум море аррада!

— Ну… Грравви альтиморра! — зачем-то решила блеснуть и своими знаниями и я, не понятно почему решив, что вопль отчаяния издавался в попытках докричаться именно до моей совести.

Два, мало подходящих друг другу заклятия взвились ввысь почти одновременно. И столкнулись в воздухе, не меньше нас, надо полагать, офигивая от такой встречи.

Мертвенный стазис и антигравитация как-то не особо сочетались. Все-таки первое требовало полной неподвижности материи. А второе, как раз, принудительного движения материи, вне зависимости от ее сопротивления. Тонкая грань мира, с порванной в клочья системой ценностей, на миг зависла, переваривая полученное задание, а потом рванула во все стороны разом.

В воздух тут же поднялась вся не приколоченная утварь. И, как ни странно,и несчастная жижа с ложкой в лапке, и опешившая пернатая нежить, жалко перебирающая в воздухе чрезмерно длинными, как оказалось, лапками.

Все это многообразие на минуту зависло в воздухе, отрабатывая призыв на обездвиживание. А потом магия малость сошла с ума.

Острые предметы закрутились вокруг своей оси, пытаясь определить видимых противников. К сожалению, ни чучело совы, ни кусок активной каши таковыми они не посчитали. Может быть потому, что те висели в невесомости не хуже сковородок. Но призыв все равно требовал действий. А, посему, магия решила атаковать. Причем, на всякий случай, во всех направлениях сразу.

— Вы что творите? — откровенно рявкнул мужчина — Зачем?!

Первыми в дальний угор оказались брошены все та же многострадальная сова и кусок наглой жижи. Благо, что нежить на то и нежить, чтобы живой не быть. В противном случае, судя со силе удара, мы бы теперь узрели только труп птицы. А так, полярная хищница просто неожиданно для самой себя вполне правильно, по-совиному, ухнула и, скользнув по стене спиной с широко раскинутыми крыльями, осела на пол. Сверху, прямо на взлохмоченные перья, звонко шлепнулся комок полуразумной каши.

А потом началось. Кастрюли и сковородки. Скалки, подносы и противни. Тарелки и плошки. Чашки и салатницы. Вилки ножи, ложки… Все полетело одновременно в разные стороны, осыпая нас дождем из посуды и лишь чудом не причиняя ощутимого вреда.

Мы с Верховной, слаженно взвизгнув, бросились под стол.

Мужчина, было, попытался найти укрытие там же, но места его массивной фигуре у нас откровенно не оказалось. На всякий случай, чтобы продемонстрировать очевидное, я даже схватила огромную поварскую вилку, упавшую рядом и погрозила ей виру. А Гретта, для усиления эффекта, пнула его острым носком туфельки и плюнула.

— Вы мне за это ответите! — шипел мужчина, хватая стул и накрывая им голову.

— Это не я! Не докажите! — храбро вякнула из-под стола Верховная и, на всякий случай, снова пнула мужчину.

— Тут каждый сам за себя! — согласно поддакнула я и, зачем-то, кинула боевую вилку в инквизитора.

От вилки вир изящно увернулся. И она, пролетев через всю кухню, уверенно воткнулась в едва пришедшую в себя жижу, которая слегка покачивающимся холмиком как раз стягивала себя вверх с ошарашенной совиной головы. Острые зубцы, мелодично звякнув, пронзили субстанцию насквозь, намертво застревая в стене.

Каша напряженно замерла. Пернатая нежить медленно подняла глаза на качающуюся над ее мокрой, жирной от масла макушкой вилку и, протяжно мяукнув мартовским котом, опала в обморок.

Рот жижи растянулся плотоядной улыбкой и гибкий хлыстик отростка уверенно рванул из стены столовый прибор прямо сквозь пестрящую непроваренной крупой условную голову.

Мы замерли. Нежить тихо поскуливала, жалобно трепыхаясь под сползающей с нее кашей.

Наша троица неуверенно переглянулась и вновь напряженно уставилась на медленно пролзущую по полу субстанцию, у которой в одной лапке была зажата все та же боевая ложка, а зато во второй теперь…

— Сейчас я в нее заклятием кину — пообещала я, собирая пальцы для щелчка.

— Стоять! — рявкнул вир — С ума сошла? В этой чертовой похлебке уже заклятий, как зерна в элеваторе понамешано! Что она дальше обретет, помимо разума? Некромантскую силу? Не сметь ничем в нее больше кидать. Все, что в нее летит она потом против нас же использует.

— Но она же нападет сейчас! — испуганно пискнула я, расслабляя ладонь — Она все ближе! И у нее колюще-режущее!

На то, чтобы оценить угрозу от приближающейся, агрессивно настроенной каши мужчине понадобилась доля секунды:

— Бегите — уверенно дал команду инквизитор и, чертыхаясь, попытался выползти из под намертво застрявшего на его широких плечах стула.

Пояснять нам не пришлось, как и долго упрашивать. Мы с Греттой тотчас с визгом рванули в коридор, путаясь в юбках и спотыкаясь о разбросанные по полу кастрюли.

А позади нас раздавалась отборная нецензурная брань вира и зловещий шелест скользящей по разбросанным ложкам жижи.

Отчаявшись выковырять свое могучее тело из стула, инквизитор чертыхнулся и попытался прямо в своем боевом облачении выбежать следом за нами. Но то ли из-за подлых столовых предметов, разбросанных под ногами, то ли из-за кастрюли, в которую он, себя по гулкому удару попал ногой, маневр его не удался. С громким « Ть..мать твою!» бравый инквизитор растянулся на полу А потом в воздухе страшно прозвучало первое недоброе « Гы-гы-гы» и уже его отчаянный вопль, полный боли и грусти по бесцельно прожитой юности.

Инквизитор вылетел и из стула, и из кастрюли, и из кухни. Причем так быстро, что у нас с Верховной ветром всколыхнуло юбки, а обляпанные кашей волосы шлепнули по щекам. В целом, инквизитор и из дома вылетел. Но потом вернулся, просунув свое злое лицо в дверь и, демонстрируя изукрашенную тремя рваными царапинами щеку погрозил перемотанным платком кулаком:

— Я… Вы… Чтобы когда я вернусь, ничего этого здесь не было! Иначе… Ад после инквизиторского костра Вам покажется раем!

И этот гад смачно хлопнул за своей спиной дверью.

И теперь мы сидели за столом, в напрочь разгромленной кухне и бессильно обозревали творящийся вокруг бардак.

Минут через пять к нам присоединилась обиженная сова. Она села на спинку поднятого стула и жалобно мычала по-коровьи, перебирая перышки. Следом за ней, аккуратно втягивая свое склизкое тело по ножкам мебели, на стол забралась жижа. Ложку и вилку она, предусмотрительно, оставила при себе. Смотрела на нас недавно обретенными провалами, символизирующими глаза и, иногда, глубокомысленно выдавала: «гы… гы-гы… Гы-ы-ы….». надо полагать, способность издавать звуки она тоже приобрела недавно. Возможно сыграл роль конфликт заклятий. А, может зелье, на котором сварили эту, с позволения сказать, кашу, дозревало. Звуки были страшными и тягучими. И, почему-то, окончательно выводили из остатков равновесия.

— Ну вот что, — вдруг серьезно сказала Верховная, хлопая ладонями по столу — С этим и правда пора заканчивать. Иначе твой муж не выдержит и сдаст нас своим коллегам. На опыты.

— Было бы с чего — фыркнула я — Ничего такого не случилось же!

— Ну, это мы с тобой понимаем — весомо заметила ведьма, поглаживая по отчищенным перышкам ласковую нежить — Ну, бывает. У ведьм раз в месяц и не такое бывать может! Почему инквизиция и появилась, к слову… Так что, пора от него избавляться.

— Как? — устало спросила я, отбирая боевую вилку у жижи, чтобы та не тыкала ей в умертвие, и грозя ей пальцем — Фу, Матильда! Нельзя! Нельзя тыкать Мурзика вилкой!

— Имя им дала уже? — хмыкнула Гретта.

— Ну, раз сотворили, то надо бы — скривилась я в ответ — Вроде у нас так же принято…

— У нас много что принято. Например вовремя упрямых Дознавателей мочить. А ты что?

— А что я? Я осталась без главного оружия! На моей руке эта пакость — и я продемонстрировала сияющую голограммой печать — Как я призову его искру? Как его убью-то теперь? У меня уже прямо руки опускаются!

— Если не можем его, пока, убить — медленно проговорила ведьма — Значит нужно его, хотя бы, отвлечь. А для полного счастья, вообще заставить ваш брак аннулировать и свалить в то прекрасное далеко, откуда он и появился. Ведь вы так договаривались?

— Это не выполнимо — простонала я, падая лбом на уложенную перед собой вилку и, ожидаемо, получая при этом троекратный укол в лоб — Ай! Да чтоб тебя…

— Тише с проклятиями — недовольно буркнула Гретта — У тебя и так с контролем не очень… Почему не выполнимо? А ну, припомни, что ему там надо?

— Найти убийцу брата, говорит — потирая лоб, недовольно огрызнулась я — И как я ему его предоставлю? Прямо так и выйду в холл, когда он работы придет? С радостно разведенными руками, приплясывая и оглашая дом воплями: «А вот и я!»?

— Вот глупая! — всплеснула руками Верховная — Зачем самой сознаваться? Да с нужным зельем да хорошим заклятием у тебя пол города на себя эту вину возьмет!

— Он же проверит — недоверчиво прищурилась я.

— А и пусть! Устанет проверять — развеселилась Гретта — Нет тела, нет дела! А тут главное зелье такое сильное сварить, чтобы бедняга сам поверил и вспомнил, как заманивал, резал, душил, насиловал… а потом еще расчленял да огнем жег!

— Зачем так сложно? — захлопала я глазами.

— А чтобы инквизитор замучился проверять — расхохоталась Темная — Короче, не грусти, Делия! Я буду не я, но отвадим мы от тебя твоего исти… кхм… истекающего благими намерениями Дознавателя. Не таких отваживали. Итак, займемся делом! Дай пять, Матильда!

И ведьма с кашей бодро обменялись хлопком руки.