Экземпляр номер тринадцать

Глава 34

Деймон Мигре

«Господь великий, как? Как я ввязался в это сумасшествие? На что рассчитывал?» — казалось, сотый раз за эти бесконечные две недели вопрошал про себя Дей.

Хотя, истины ради, ответы на эти вопросы он и так прекрасно знал.

И, если уж совсем откровенно, то винить в происходящем кроме самого себя было решительно некого.

Нет, поначалу идея увезти Делию из столицы казалась ему просто блестящей. Во-первых, это позволяло удались девушку с зоны расследования и, тем самым, снять с нее подозрения относительно участия в намечающемся Темном ритуале. Да, улик против нее конкретно не было. Но в ее доме проживала Верховная ведьма Темного Ковена, что уже само по себе вводило ведьмочку в круг подозреваемых. Ведь в том, что сама вира Градейн так или иначе замешана в намечающемся преступлении сомнений быть не могло. Вряд ли среди Темных было так много достаточно сильных ведьм, способных провести планируемый ритуал.

Сама Делия к этому причастна быть не могла. Точно не могла. По крайней мере, осознанно. В это Дей свято верил всей душой. Ну, или очень старался в это верить. И ради сохранения этой веры даже пошел на должностное преступление. Нет, оно и ранее с ним случалось почти ежечасно, с момента, как он вошел в ее городской дом. Одно сокрытие от ордена творящегося беспредела с неконтролируемыми выбросами Темной магии было более, чем достаточно для грозящего ему дисциплинарного взыскания. Но вот почему он скрывал заодно и преступления Гретты? Всплески силы у Верховной никак и ни чем оправданы быть не могли. Это вам не молоденькая, фонящая Тьмой колдунья. Это трехсотлетняя ведьма с высокой должностью и непререкаемым авторитетом, многократно подтвержденным ее же могуществом. Какие тут могут быть оправдания для, например, межвидовой воронки на месте бывшего будуара? И, все-таки, Дей молчал.

И все потому, что допущенный в дом орден заинтересуется не только проколом виры Градейн, ожившим чучелом совы и подозрительной субстанцией с грозным ведьмовским именем. Нет. Братья по ордену успеют учуять и нестерпимый смрад запрещенного колдовства, сквозящий казалось, из каждой щели маленького особняка. Терпкий запах черных сил, тяжелый поток нехорошей магии, которым тянуло по полу, стоило лишь переступить порог дома.

Источник находился где-то там, в глубинах нелепо замаскированного тайного хода, который Дею удалось обнаружить в кабинете в первые же дни. Магия темной змейкой, словно дымок от погасшей свечи, вилась из-под книжного шкафа и бередила чувствительные рецепторы его Искры чернью, выводя его из равновесия.

В тот день Деймон подумал, что видит лишь остаточный след от произведенного ритуала. Определенно черного ритуала. Но что можно обнаружить по старым следам? Потому, показательно рассекретив нахождение тайного хода, Дей просто принялся наблюдать за своей ведьмочкой, чтобы вовремя предотвратить, остановить, заставить одуматься и не дать совершить вновь того, с чем пришлось бы разбираться уже на ином уровне. А потом, в ту памятную ночь в ее спальне, благодаря внезапному появлению вездесущей каши Матильды он вновь узрел знакомый поток черни. И снова шкаф. На этот раз платяной. Настолько плотно придвинутый к стене, что не оставалось сомнений в том, что за ним он найдет еще одно тайное помещение. И вот уж чего магу совершенно не хотелось, так это того, чтобы тайное логово обнаружил кто-то из его коллег. После этого доказать, что сама Делия и понятия не имела, чем в ее доме занимается Верховная будет очень сложно. Единственный правильный вариант — увезти Истинную и тем самым снять с нее все подозрения. А уж после того, как братья по ордену повяжут исполнителей ритуала, можно в довесок на них повестить и всех остальных собак. Разбираться с подобными мелочами на фоне глобального преступления уже никто не будет.

Вот с этими самыми правильными мыслями Дей и заставил ведьму стремительно собрать вещи и прямо с первыми лучами рассвета покинуть столичный особняк.

Были, конечно, у Деймона и другие тайные планы.

Тогда ему казалось, что лишенная излишнего внимания к их непростой ситуации со стороны все той же виры Градейн, Делия вдруг осознает связь, что пульсирующим потоком света соединяла их Искры и, нахлебавшись свежего провинциального воздуха, не иначе, тут же радостно упадет в его объятия. Для помощи в этом непростом осознании маг даже тщательно спланировал пару прогулок под луной, пикник на берегу горного озера и, конечно, романтический ужин при свечах и со скрипкой в дальней беседке сада, увитой редкими лиловыми розами, которые каждое полнолуние испускали в воздух сонмы мерцающей пыльцы, погружая тот уголок в чарующее волшебное зрелище.

Чего Дей совсем никак не предполагал, так это того, что тихая поездка, задуманная еще и как повод в дали от вероломной Верховной поухаживать за Истинной и ( чем чем черт не шутит) все-таки, возможно, найти в ее сердце взаимность, уже к вечеру того же дня обернется самым настоящим паломничеством со стороны соседей, приятелей и друзей семьи, которым прямо нестерпимо было необходимо именно здесь и сейчас засвидетельствовать свое почтение внезапно объявившемуся наследнику семьи Мигре. О том, что перед ними не Вермон, конечно, никто из гостей не догадывался. И оттого было еще неприятнее принимать бесчисленные уверения в искреннем расположении, приглашения на бесконечные ужины и приемы. А, так же, потоки восхищения его «новой женой». Да, чем провинциальная знать никогда не отличалась, так это корректностью. Хотя, кажется, Делия этого попросту не заметила. Захваченная вихрем всеобщего интереса, внимания и восхищения она, совершенно неожиданно для Дея вдруг… стала событием сезона. А на события провинция была ох как падка.

Новая свежая кровь, да еще и в образе красивой молодой женщины. Увлекшая наследника одного из богатейших семейств имперской области. С Искрой и Темным даром. Конечно, такая интригующая личность не могла не стать центром притяжения засыпающего в повседневных заботах городка. Добавить к этому точеную фигурку, симпатичное личико и таинственный флер, окутывающий историю ее знакомства с виром Мигре, и вот уже маленькая ведьмочка становится невольным объектом воздыхания каждого неженатого мужчины в округе. Хотя, почему только неженатого? Ее столичный лоск, отсутствие наигранного жеманства и поистине ведьмовская легкость в общении очень быстро сделали ее предметом вожделения и для куда более серьезных виров представленного высшего света.

Под ревнивый скрип зубов местных леди, их с Делией буквально завалили приглашениями на бесконечные ужины, суаре, приемы, чаепития и музыкальные вечера, коими, маясь от скуки, вовсю развлекалась знать. Первым желанием Дея было твердо дать отпор всему этому потоку дружелюбия, но тут вмешался отец.

— Ты что творишь, Деймон? — строго произнес он, с укором взирая на сына — Посмотри на свою жену. Она наслаждается общением. Неужели ты привез ее сюда, чтобы она сразу же возненавидела это место? Она городская девушка, сын. Такие как она привыкли находиться в толпе. Ей необходимо это, как воздух. Не пытайся запереть певчего щегла в клетке. Он может перестать петь.

И, проследив напряженным взглядом за собственной супругой, Деймон вынужден был признать его правоту.

Делия порхала от одного нового знакомого к другому. И для каждого у нее находилась теплая улыбка, веселая история и просто доброе слово. Словно маленький солнечный зайчик она скользила по бальной зале, одним своим присутствием умудряясь освещать самое скучное общество и разряжать обстановку в самых напряженных диалогах.

Она была мила с каждым. Со всеми. С любым. Кроме него.

Стоило ей заметить рядом с собой мужа, как ведьмочка ощутимо напрягалась, дергалась. Менялся ее голос, улыбка, жесты. Нет, она прекрасно справлялась с условленной ими ролью. Но неестественность, скользившая в каждом ее движении выводила Дея из себя не меньше, чем ревность, уже не первый час пожиравшая его изнутри. И для ревности определенно был повод!

Делия флиртовала. Отчаянно и на грани приличий. Причем флиртовала со всеми без разбору, не ориентируясь ни на статус объекта, ни на высоту его положения в обществе. Казалось, ее увлекал сам факт покорения мужчин, нежели ценность завоеванного трофея. И, хотя, общество единодушно признавало ее поведение не более, чем столичным изыском, сам Дей был близок к тому, чтобы воспользоваться служебным положением и собственноручно разорвать на куски и сжечь в пепелище кого-нибудь из особенно ретивых воздыхателей. Во благо Империи, само собой. И во славу Господа.

— Остынь, сынок — тепло улыбаясь, похлопывал его по плечу отец — Девочка просто пытается влиться в общество. Все-таки в столице манеры куда-как свободнее, согласись. Ничего предосудительного, по сути, она не делает. Это ничего не значащее общение. Смотри, соседи уже замечают твое недовольство и посмеиваются. Возьми себя в руки.

И Деймон, скрипя остатками эмали, очередной раз вынужден был признать родительскую правоту. А признав, занять совершенно неудобную для себя позицию — поскольку, по факту, предъявить Делии ему было нечего, оставалось только не навесить, случайно, на себя ярлык бешеного ревнивца, окончательно заклеймив этим свое доброе имя в обществе. И не столь важно, что сделать он это мог в лице старшего брата. Важно было в целом не опозорить фамилию Мигре. Так что мужчина нацепил на сведеные яростью губы снисходительную полуулыбку, с коей и продолжал следующие две недели наблюдать за тем, как вредная ведьма продолжает принимать знаки внимания от совершенно потерявших всякий страх и границы почти покойных виров провинциального света.

Именно поэтому, дабы не запятнать свое доброе имя статусом ревнивца, Деймон практически шантажом заставил Делию принять каждое из нескольких десятков приглашений. Ну, и еще ради того, чтобы как можно большее количество людей могло, в случае необходимости, клятвенно подтвердить, что все это время мира Мигре была здесь и ни коим образом не могла быть причастна ни к каким действиям, производимым за пределами этой удаленной имперской области.

Только вот Делия, кажется, поняла все не совсем правильно. Как именно, Деймон затруднялся ответить, но судя по следующим за его шантажом действиям, ее выводы оказались несколько неверны. И с той самой минуты, вынужденное пребывание на отчизне стало для Дея настоящим адом.

Теперь, не простившей его грязный шантаж ведьмочке мало было доводить его до черной злобы тем вниманием, которым она щедро одаривала полк своих воздыхателей. Покуда мужчина, подыхая от ярости и жажды крови, в сотый раз в нюансах тщательно планировал зверское убийство и последующее расчленение очередного особо наглого юнца, который утонул бесстыжим глазами в глубоком декольте его жены, ведьма открыла для себя безлимит фонтанов с шампанским, которые как раз успели войти в моду.

Без зазрения совести упиваясь шипучим напитком, девушка, казалось, окончательно потеряла всякий страх и чувство меры. Теперь ей мало было армии покоренных ею провинциалов. Ведьма решила, что играть с самим инквизитором куда как интереснее.