Остаточная деформация

Джонси, судя по всему, понял сразу, поэтому не расколотил излучатель молотком, а обещал подумать до утра. Он вообще умный, не хуже Пети. Успел потихоньку набрать неслабую такую власть в доме правителя, вовсю командовал служителями и домочадцами… Кажется, энси Вавилона доверял ему, почему бы одному запутавшемуся, уставшему гелу тоже не поверить?

Или наоборот, надо немедленно действовать?!

А как?

Он может, невидимый и неслышимый людьми, пробраться к Джонси, найти излучатель и таки расколотить молотком. Да что молоток, просто запустить в нутро прибора ставшую стальной руку и сжать кулак. А может, надо украсть, унести за пределы Бабилона и установить самому, пожертвовав несколькими перьями из крыльев, что отрастут через недельку? На вершину холма с Граалем, например? Ничуть не хуже Башни, которой нет.

Берт метался на низком ложе, вглядываясь в чёрное и звёздное южное небо за окном. Его больше не мучила жара, не отравляла боль изменяющегося тела, но лучше бы они.

Он всё-таки вскочил, не имея больше сил лежать. Вышел на балюстраду, огородившую дом с севера и запада — просто чтобы походить, развеять глупые мысли. Может, сбегать на реку поплавать?

Но с планами он так и не определился, потому что почти сразу наткнулся на сутулую фигуру Джонси. Инженер из прошлого-будущего посмотрел на него без удивления. От серо-зелёной луны остался скупой объедок, но звёздного света вполне хватало даже человеческим глазам.

— Тоже не спится? — спросил Становитель тускло. — Зря. Ложись, Берт, тебе надо отдохнуть. Я всё уже решил.

— И? — замирающим шёпотом осмелился спросить Берт.

В ответ Джонси высыпал на перила горку трухи, в которой можно было узнать обломки микросхем, обрывки проводов и прочего электронного хлама, за которую Гриша отдал бы если не душу, то точно пару пальцев.

— Это был процессор, — пояснил Джонси. — Без него всё остальное — просто ящик.

От случившейся непоправимости у Берта подогнулись колени. Пепелища и пожарища, мёртвых друзей, воронки и рытвины на месте прекрасного города — вот что он увидел в жалкой кучке мусора.

— Я тут подумал, — промямлил он, проклиная себя за тупость и медлительность, — что не всё так…

— Да понятно всё, как белый день, — не без раздражения махнул рукой Джонси. — Раз нельзя, чтобы с крыльями, то останусь только я.

— Что?

— Мои потомки — слоупоки. Кошмар. — Джонси ухмыльнулся. — Я ушёл оттуда, где было хреново и всё летело в тартарары, ты пришёл оттуда, где через тысячу лет ненамного лучше. Значит, надо менять исходные. Отбрасываем ген бабли, в который вгрохано ты бы знал сколько сил, денег и времени, мамма миа, — Становитель закатил глаза, — и вводим новую переменную. Это буду я. Я постараюсь наследить в этом времени как можно сильнее. Спроектирую водопровод, что ли. Или подъёмный кран для чего-нибудь циклопического. Или ещё что-то, чему здесь не место и не время. Детей наклепаю, в конце концов. У меня есть такие возможности, одна из дочерей энси намекала вполне прозрачно. Да-да, здесь водятся девушки с хорошим вкусом. Сурбаш — человек практический, весь передовой, дочерей не то шесть, не то семь жоп, он не будет против. Я в неплохих деловых отношениях со здешним жречеством, чёрт побери! — несмотря на комический тон, Джонси скалился по-волчьи. — Не умею ломать пальмы кулаками, но я высококлассный интриган, я заведовал факультетом в Сорбонне!.. неужели не смогу хоть поцарапать камушек истории? Она не должна кончиться в двадцать втором веке от рождества Христова! А если не получится… Если не получится — приходи ещё раз, потомок. Будем пробовать снова и снова.

Берт отступил на шаг под таким напором страсти. Почему-то перед глазами стоял грязный до потери цвета берет в корзине мёртвых перьев. «Не забывай, Берт. Всего лишь человек».

«Я помню, Дани».

Прекрасноликие гелы не ушли в свет, играючи установив излучатель в великой Башне. Маленький человек, не юный, не сильный, не красивый, остался в Бабилоне навсегда. Он сделал за прекрасноликих всю работу, выжил в тёмном веке, собрал из ничего электростанцию и — как знать! — обеспечил неприметному портовому городку блестящее будущее с Башней и прочими воротами Иштар. Возможно, к цели он шёл всю жизнь, переступая через неудачи, отчаянье, насмешки, соблазны… Через близких тоже? Как знать.

— У тебя получится, — уверенно сказал Берт. — Ты Становитель, ты сможешь всё.