Остаточная деформация

А на открытом пространстве и без лишних глаз наконец-то можно заняться делом.

— Это что за хрень? — Айрин бесцеремонно ткнула пальцем в уже собранный медный обод.

— Этой хренью мы ночью проверим, где находимся и куда движемся, — рассеянно ответил Берт, отводя её руку. — Древний прибор, надёжный, как каменный молоток. Астролябия называется.

Она присвистнула не то восхищённо, не то недоверчиво.

— А что, компаса мало? И Стёпиного индикатора?

— Мало, — вздохнул Берт. — Не то. Перед тем, как извести детали на сигнализацию, Стас и Гриша провели для меня кое-какие замеры, но честно предупредили, что точности приборов не хватит для однозначного ответа на мой вопрос.

— А что ты спрашивал? — Она села совсем рядом, блестя любопытными глазами.

— Паола — это Земля или нет. Астролябия, по идее, должна знать больше. По звёздному небу мы узнаем место и время. Судя по характеру флоры и фауны, это северное полушарие. Проекция лапок вот этого паучка на вот этот блин покажет… Да что за чёрт?..

Астролябия не собиралась. Отсутствовала половинка круговой шкалы с точной разметкой градусов, без которой вся конструкция упорно не желала складываться в единое целое.

Окончательно убедившись, что нужная деталь таки отсутствует, Берт вытряхнул свой вещмешок прямо на землю. Переворошил всё наличное барахло дважды, хотя солидный шмат металла — это не конфетный фантик и не иголка, не пропустишь и с одного раза.

Айрин принимала живейшее участие в поисках, то есть исправно путалась под руками.

— Да святые ж ёжики! — застонал Берт, от отчаянья встряхивая явно не содержащий меди свитер. — Куда эта штука могла…

Из свитера вылетел свёрнутый уголком лист бумаги. Айрин подхватила его на лету.

— «Привет, Берти, — с выражением прочитала, развернув. Берт не успел и моргнуть. — Это письмо ты найдёшь уже на Паоле, да и то, думаю, не сразу…» Это что, от твоей девчонки? — Она скользнула взглядом в низ послания. — Да нет, какой-то Пети подписался. Он что, твой…

Пети?! Берт опомнился и выхватил листок из рук подруги.

— А тебя не учили, что чужие письма читать неприлично?! — рявкнул. Больше от недоумения разорался, но вышло зло.

— Прости, — сказала Айрин и неожиданно покраснела.

Но прекрасный день уже успел испортиться. Бесполезные медяшки Берт запустил в кусты — не таскать же на горбу дурную тяжесть. Письмо при Айрин читать не хотел, сердился на неё и на Пети с его идиотской конспирацией.

— Да Земля это, — примирительно пробормотала Айрин и положила ладонь на рукав Бертовой рубашки. — Всё же знакомое, ты ж любому кустику название знаешь…

Берт передёрнул спиной, как недовольный кот, и отошёл к кромке воды. Но Айрин и не думала отставать. Не коснулась, а обняла за талию, прижалась к боку, извиняясь ещё и так.

— А может, и не Земля, — негромко сказала. — Стёпа говорил, что Грааль — это источник невероятной, просто-таки зашибенской силы. Кто его найдёт, сможет всё. Совсем всё. Там, где я жила, такого точно не было, иначе Стёпа бы нашёл обязательно.

— Он хочет власти над миром? — скептически задрал бровь Берт.

— Нет. Только свободы. Для себя и для меня.

Берт обхватил её плечи — надёжные, человеческие плечи, которые так или иначе придётся оставить.

— Пети — мой друг. Он был рядом, когда мне было очень плохо. Если в письме он о чём-то просит, то я постараюсь это сделать, даже если не существует никакого Грааля.

— Я с тобой, Берт. Грааль есть. Стёпа…

Берт зажал ей рот ладонью, не желая больше слушать про Стёпочку, и немедленно же за эту ладонь был укушен.

За следующие три минуты они успели немножко подраться (понарошку) и помириться (по-настоящему).

А потом они увидели Рыцаря, и о письме Берт забыл до утра.