Остаточная деформация

Гриша молчал долго, не меньше минуты. Потом шагнул ближе, вплотную, сгрёб волосы Берта на затылке и дёрнул, заставляя поднять взгляд. Глаза в глаза.

— Если они погубят общину, я успею убить тебя.

— Если они погубят общину, я погибну вместе со всеми и без твоего вмешательства. — Берт смотрел прямо. — Тем более ты не умеешь убивать. Если это важно, то Пети и Даниила чуть не прикончил тот же гел, что украл у тебя муходронов. Ну, попытался украсть.

— Сукин ты сын, — с тоской сказал Гриша, разжимая кулак. Кажется, какую-то часть волос разгневанный физик таки выдрал, но Берту было всё равно. С неожиданной грустью вдруг подумал, что не сукин он сын, а инкубаторский, то есть ничей. Лучше бы сукин.

Гриша перевёл дыхание и заговорил с угрозой, продолжая парад бесконечных «если»:

— Если они…

Призывно брякнула сигнализация. Гриша, бросив фразу на полуслове, со всех длинных ног метнулся к будке с рацией, благо три шага до неё. Берт — следом. В окошке «дежурки» взошла навстречу им лунообразная физиономия Джа. Что-то клацнуло, и тревожная сирена завыла во всю дурь, созывая народ.

— Что?! — выкрикнул Гриша, перекрывая вой.

— Найджел сказал — йорны пришли! Найджел сказал — времени в обрез, бегут, что твой ветер!

На звук сирены уже возвращались посельчане. Экономный Джа немедленно выключил ревун.

— Успеем! У нас готово всё, главное, успеть выкатить…

— Под руку мне, главное, не лезьте, — раздался уверенный голос. — Сказали же, что поможем.

Даниил, «что твой ветер» обогнавший всех, с хрустом стиснул кулаки, а через неуловимый миг помчался дальше.

… всё искал, всё высматривал Айрин — и пока бежал, тщетно пытаясь догнать Дани, и позже, когда добежали остальные. Айрин не было, а плазменный самострел держала Соня. И Пети не было, но это почему-то почти не волновало.

Йорны стояли на дальнем от посёлка краю кладбища. Инструктор — метрах в двадцати от противников. Посельчане — и Берт среди них — не решились встать на одну линию с гелом, рассыпавшись полукругом за его крыльями.

— Дальше отойдите, — приказал Дани, не поворачивая головы. — Втрое… впятеро дальше, чем сейчас.

Послушались.

Один из йорнов вскинул запястье к пасти и пробормотал несколько слов в массивный браслет, казавшийся каменным. Второй осклабился и хлестнул по дорожной пыли гибким шипастым хвостом.

Почему-то они не показались Берту такими отвратительными, как та йорни, первая. Неуловимо струящиеся, слаженные движения делали бронированных гадов даже грациозными. Это пара, сомнений не может быть. Они ждали, почти жаждали битвы, и теперь Берт мог это понять. Он даже понял, почему рогатые мчались от Трещины, не давая остыть действительно куцым крыльям. Им надо было успеть рассказать об увиденном тем, кто придёт следом. Успеть до того, как улетучатся последние крохи заряда в батареях хронопередатчика. Берт разобрал слова, но не понял сути — видимо, йорн использовал кодовую фразу. И очень скверно, что первым встречным на их пути оказался именно Даниил.

Берт, цепенея от беспомощности, вдруг понял — с невероятной, хрустальной какой-то ясностью, — что вот только что, сию секунду, у него на глазах Большая война вышла на новый, совершенно иной качественный уровень. И с этим уже ничего нельзя поделать.

— Ба-а, — хрипло и глумливо протянул тот, что хлестал тропинку хвостом, — кого я вижу! Не то-от ли это великий воин гельского воинства, что накидал пятками с Последней в сорок пять дробь двадцать второй?

— Или это тот мерзкий подлючий жабоед, — подхватил другой, с браслетом, — который привёл на сольник шестерых приятелей?

— Хм. — Хвост оставил в пыли затейливый вензель. — Макс, а не может ли это быть один и тот же гел? Ну так, чисто случайно?

— Даже не зна-аю, — Макс по-прежнему манерничал, растягивая слова. — Может, у него спро-осим, а?

Берт не мог видеть лица Даниила, но его голос остался спокойным.

— Спросите, филистимляне, если языки не повыдергаю. И будьте покойны, пока я этого не сделаю, обедать не пойду.

Они напали одновременно и стремительно, обрывая обмен оскорблениями, из которого, как тайно понадеялся Берт, могли бы получиться какие-никакие переговоры. Нет, ничего уже не получится, да и не могло получиться.

Люди шарахнулись, когда под ударами йорнских копыт дрогнула земля, и откатились ещё дальше, когда Дани ответил взмахом смертоносных крыльев. Скрежет псевдостали о броневые пластины. По крутой дуге полетел обломок рога, но кого это остановило?

Несколько могильных табличек вывернуло из земли случайным взмахом хвоста… или крыльев. Не разобрать даже Берту. Зато он слышал, как под слоем почвы сдвинулись кости мёртвых — иферов, йорнов, гелов… Вибрации напоминали стон.

— Эй. — Кто-то потянул за рукав. — Пошли отсюда, Берти.

Он ошалело обернулся.

Айрин смотрела с таким отчаяньем, что двадцать шестая Последняя битва Даниила отошла на второй план.

— К-куда? — только и выдавил Берт.

— К Граалю. Мы здесь ни хренышка не можем. Воронок ждёт, доберёмся быстро. Дотемна не успеем, но завтра к полудню будем на месте. Мне кажется, что это последний и единственный шанс что-то поменять. Я не могу смотреть…

— Да, — тупо согласился Берт. — Идём, Айрин. Ты права. Здесь шансов у нас точно нет.

Никто не обратил внимания на их бегство. Страшный и прекрасный бой захватил зрителей — а участников и подавно — целиком. Впрочем, беглецы, сами не замечая, двигались так быстро и плавно, что не всякий человек даже при желании за ними бы уследил.