Остаточная деформация

Крылья йорна напоминали раскалённое стекло, пульсируя уже собственным, внутренним огнём. Он остановился, покачиваясь. Напарник двигался к нему, не разбирая дороги и тех, кто не успел с неё убраться. Снова Сэм поразился, насколько человеческим было его отчаянье. Второй понимал, что не успеет, но всё равно бежал, как бежал бы человек на выручку другу.

— Вы… — начал горящий йорн с некоторым недоумением. — Вы…

— Вельз, на землю! — от рёва второго заложило уши. Бесполезный совет.

Это было завораживающее зрелище. Сияние крыльев стало нестерпимо ярким, поползло по броневым пластинам струйками-стрелками, расчерчивая неведомую карту, по которой растрескалось мощное, по-своему красивое тело.

Йорн, которого звали Вельз, взорвался. Второй, имени которого так и не узнали, сдетонировал и разлетелся на куски без предварительного шоу.

Выжившие были слишком потрясены, чтобы кричать «Ура».

*

Трое погибших. Десяток раненых, из которых четверо — серьёзно. Разрушения построек некритичны, но значительны.

Сэм никак не мог поверить, что это всё случилось за минуты. Вот он смотрит в бинокль и принимает решение — пять минут, не больше — и вот Лиза мертва, Хольгер мёртв, Зандер… Молодожён Николя имеет все шансы отправиться на тот свет или доживать без ног — повреждён позвоночник. Джек получил по голове уже в самом конце: финальным взрывом принесло какое-то полено. Похоже, сотрясение. Многочисленные переломы и рваные раны от когтей — боже, пожалуйста, пусть никаких ядов! У Стаса ожоги рук и лица — не успели доделать термоизоляцию, — но это ерунда. Гришка отделался огромным синяком от колена до паха и ободранным боком.

Жертв могло быть гораздо больше, Сэм понимал. Возможно, йорны собирались преподать людишкам урок, показать, кто в доме хозяин, чьи в поле ананасы… Возможно, они не собирались убивать, но они не собирались и договариваться, уверенные в превосходстве.

Йорнов было всего двое. Их подвела банальная самонадеянность. Но в следующий раз они учтут ошибки. Не будут пижонить и подставляться под выстрелы, рисуясь неуязвимостью. И… они вернутся.

Бетси, уже почти мёртвая, прошептала: «Они на козликов похожи… Как жаль… Хорошо, что собаки нет… как бы без меня…»

*

— Дело в крыльях, — убеждённо сказал Гриша. По его ладони бегали муходроны, штук пять или шесть. Их ажурные полупрозрачные крылышки на солнце отблёскивали металлом.

Гришка — хулиган и редкостный умница — единственный на памяти Сэма, кто попал на Паолу связанным по рукам и ногам. Наверняка бы погиб, он ведь даже не пытался освободиться и спастись. Иногда Трещина активничала вхолостую, поэтому, если после вспышки никто не приходил тропой через кладбище, общинники не сильно дёргались. Проверяли Трещину планово, раз в неделю, и предыдущий рейд прошёл как раз накануне. Гришу нашёл Стас, прибывший парой дней позже. Принёс в посёлок — полумёртвого, обезвоженного, равнодушного ко всему и разочарованного во всём. Сидел с ним неделю, почти не отходил. Говорил о чём-то. Вытащил с того света, убедил попробовать пожить. А муходроны прибыли ещё через пару дней. Всей стаей, или что там есть у насекомых.

Петерсон-старший с огромным трудом разговорил белокурого парня, похожего на гела настолько, насколько это возможно для человека. «Я просто идиот, — рассказал Гриша. — Обычный, ничего особенного. Ну вычислил ангела, ну бывает. Сидел бы тихо, радовался тому, какой умный. Но не-е-ет, надо пойти, покрасоваться! Выпендриться, заявить о себе… Идиот. Как оказалось, любой человек, раскрывший ангела, отправляется на Паолу. Я не хотел. Какого чёрта? Там нет вирта и горячей воды. Я попробовал договориться с их главным, Габриэлем звать, поклялся отработать и молчать. Я создал по его заданию этих тварюшек… Даже подстраховался, настроил мушек на личное подчинение, это несложно… Помогло, думаете? Ни хрена, раз я здесь. А я почти поверил, что дело в шляпе… Мы для гелов — ничто. С ничтом не договариваются. Его используют и утилизируют».

Сэм тогда ещё подумал, что Паола — прекрасный способ избавляться от неудобных. Люди не вернутся, а гелов или йорнов этот мир убьёт. Сколько же таких, легально убитых, было за время освоения?.. Сколько из неудачных перебросок были запланированными? Грише, скорее всего, просто повезло: он попал сюда хотя бы не по кускам.

А муходноры стали для общины незаменимыми источниками энергии — летающими батарейками, которые слушались разгильдяя Гришку.

— Это удивительный материал, — в Гришином голосе сквозило благоговение. — Из него же сделаны перья для крыльев гелов. Это великолепный преобразователь солнечной энергии с КПД, близким к единице. Источник долгой-долгой жизни и возможностей, которые нам не снились.

— И он же — причина того, что йорны и гелы взрываются на Паоле, — поддержал друга Стас. — И те, и другие делают одну и ту же ошибку.

— Но… — попытался встрять Сэм, но ему не дали. Бессовестно перебили. На два голоса.

— Для переброски через Трещину объекту надо сообщить энное количество джоулей, — Стас назидательно поднял толстый палец. — А…

— … а фотоволокно впитывает их, как губка — воду, и когда переброска закончена…

— … попросту начинает отдавать обратно, излучать! Её слишком много, даже организмы с повышенной прочностью не выдерживают и…

— … И — бумц! — Гриша подпрыгнул. Мухи недовольно взлетели с его ладони и закружили под потолком. — Мои мушки пролетели Трещину спокойно, площадь их крыльев слишком мала для критического избытка. И та йорни продержалась так долго именно из-за своих маленьких крыльев, я уверен.

— Ребята, — наконец-то смог вставить слово Сэм. — Я не сомневаюсь, что вы умные до усрачки. Но гелы и йорны ломали головы над этой проблемой не одну сотню лет. Вы уверены, что все они были глупее вас?

Друзья переглянулись. Наверняка они не раз обсуждали вопрос между собой.

— Есть пара соображений, — протянул Стас. — Во-первых, для любого из них самая мысль расстаться с крыльями отвратительна. Всё равно что человеку предложили бы отрубить себе руки и вырвать глаза. Может быть этакий мысленный блок.

— А во-вторых?

— Во-вторых, — подхватил Гриша, — я не уверен, что они не додумались до того же, что и мы. Хотя бы кто-нибудь вполне мог, ты прав, Сэмми. Только кому-то очень значащему и при власти очень невыгодно, чтобы Паола стала проходным двором, и он изо всех сил тормозит научную мыслю соплеменников. Не спрашивай, почему так, откуда мне знать. Это всего лишь версии. Они, кстати, не объясняют, почему при переходе разряжаются аккумуляторы и почему Трещина не пропускает людей обратно. По идее это же обратный процесс, должен быть самопроизвольным…

— Не факт! — немедленно взвился Стас. — Сто раз говорил, что монотропные переходы…

— Цыц! — грозно сказал Сэм. — Про это потом поцапаетесь. Пока на повестке дня один вопрос. Раз одна йорни продержалась на Паоле достаточно долго, то скоро надо ждать других. Какие есть идеи?

*

Этот разговор состоялся неделю назад. Тогда же начали конструировать огнемёт, пожертвовав всеми запасами самогонки, которую в общине использовали как по прямому назначению, так и в качестве топлива. Никто не мог предположить, что времени на подготовку так мало.

— Надо искать Берта и Айрин, — сказал белый, как снятое молоко, Джек. На его виске запеклась кровь, но тёмные глаза блестели азартом. — Они знают больше, чем сказали. Особенно девчонка. Я верю, что она знает, как найти Грааль. Это наш последний шанс выжить людьми, а не рабами.

Предложение нельзя было считать логичным. Но оно было пока что единственным.