Кафедра демонологии

ГЛАВА 20

— Кара… — прошептал Алан Ярборро, — ты же понимаешь, что у меня не было выбора…

— У меня сердце разрывается, Алан, — глаза в прорезях маски блестели от слез.

— Пойми. Для Джен очень важно быть просто студенткой. Такой, как все. И отбывать наказания в том числе. Все под контролем, поверь мне. С ней ничего не случится, я тебе обещаю.

— Я верю. И — да, я понимаю. Понимаю…

Кара плакала, обнимая дрожащую Джен, плакала она и потом, когда он уже вел ее в свой кабинет, подальше от любопытных взоров… А сейчас… Она опять была от него далеко, злясь на себя за проявленную слабость. И от этого становилось нестерпимо больно.

— Кара… — сделал он шаг к ней, удивляясь все же, что не может назвать ее Эммой.

Сердце Эммы остановилось много лет назад. И он помнил этот момент. Слишком хорошо помнил.

Женщина в маске кивнула. Отвернулась. И вдруг замерла посреди кабинета, не сводя глаз со стола.

Маг, проследив за ее взглядом, застыл. Ни одного огромного роскошного букета там не было. Стояли в стакане какие-то невзрачные красненькие цветочки.

Первым желанием боевика было отдать приказ оцепить здание и найти виновных, но вместо этого он еле успел подхватить женщину на руки:

— Эмма, — все-таки выдохнул он.

Нестерпимо болели запястья. Она открыла глаза. Ее комната. Руки. Такие белые. Что-то маленькими красными огоньками горит на руке. Она перевела взгляд.

— Чай, — голос хриплый, еле слышный. В горле пересохло и саднит.

— Очнулась, — подпрыгнул опоссум, одевая и на другую ее руку маленький венок из ярко-алых крошечных цветов.

— Чай… что это?

— Болотные огоньки. Если змея укусила — первое дело. Нас поначалу змеи ой как кусали. Их на болоте много. Потом, конечно, перестали. Они ж от яда опоссумов мрут. Но укусы от них дико чешутся. И шерсть выпадает. Так вот если сразу поесть болотных огоньков — пройдет быстрее. Только… Боюсь я, что средство это, только на нашего брата действует. Но… Может, тоже съешь, а? — крыс поднес к ее лицу маленький букетик.

— Кара. Кара. Эмма. Любимая… Пожалуйста, очнись, — он накрыл ее губы долгим, нежным поцелуем.

— Алан…

— Я здесь… Вставай, я тебе помогу.

Она сделала неуверенный шаг вперед. Подрагивающей рукой погладила лепестки. Улыбнулась каким-то своим мыслям. Вытащила букетик из стакана, поднесла к лицу.

Сердце сжалось от счастья, когда белоснежная маска с горящими глазами развернулась к нему, прижимая к себе цветы.

— Спасибо… Мои любимые.

Боевик был счастлив. Как ребенок. Нет — больше. Ребенку еще расти и расти до такого счастья.

Конечно, он обо всем догадался. Еле заметные следы лап на столе (что-то липкое — скорее всего вештиверовый джем), да пара ядовито-зеленых шерстинок, говорили сами за себя.

Алан Ярборро не мог оторвать глаз от белоснежной маски. От затянутых в перчатки тонких пальцев. От маленьких алых огоньков. Как же ей… идут эти цветы.

Раньше он не замечал, как нелепо смотрелись огромные помпезные букеты. Он заказывал их для нее в королевской оранжерее, но никогда не задумывался о том, что у любимой девушки есть свои предпочтения. Цветы. Любимые цветы Эммы. Какое у нее любимое пирожное? Запах? Книга? Цвет? Музыка? Он не знал. Он не знал девушку, которую любил. Понимал, что любит и не может без нее дышать. Но не знал. Все то недолгое время, что они были вместе, думал лишь о том, чтобы она была рядом. Рядом с ним. Эгоист. Дурак и эгоист…

— Прости, — она вдруг развернулась и направилась к выходу. — Я оставлю тебя. Мне надо подумать.

— Нет, — он осторожно перехватил ее руку. — «Оставлю» — больше не будет.

— Перестань, — в ее взгляде зажглось что-то…

Алан взглянул в них.

— Отражение моих желаний, — тихо-тихо прошептал он, боясь спугнуть. — Кара… Пожалуйста, дай мне шанс. Мне столько нужно исправить. Мне так много нужно о тебе узнать…

Он склонился над ее рукой, прикоснулся к коже там, где заканчивалась перчатка. Пульс под ней сходил с ума. В такт его собственному.

— Кара…

— Алан, — в голосе был протест.

— Скажи мне, — мужчина распрямился и уставился в прорези маски. Она хотела отвести взгляд, но он не позволил. — Вот я отпущу тебя… Ты станешь счастливее? Не будешь плакать этой ночью?

— Иногда мне кажется, что ты меня околдовал… — и она сама потянулась к его губам.

«Не стоит в кабинете. Не в кабинете… Только не в кабинете…» — билась у виска здравая мысль, пока они срывали друг с друга одежду.

— Кара, — простонал он, протестуя. Схватил ее на руки и потащил в портал, в спальню…