Измена. Вернись, я всё прощу!

Глава 25. Взаимодействие сил

– Чем сильнее она становится, тем слабее она становится. Парадоксально, правда? – произнёс незнакомый мне женский голос. Он звучал совершенно по-старчески: глухой, надтреснутый, скрипучий.

– Мне не интересны твои сентенции, ведьма, просто сделай свою работу. Пришло время отдать долг, – холодно сказал Инквизитор.

– Арделуриан фон Вайсберг, ты не можешь просить об этом даже в уплату долга моего рода перед тобой. Просто убей меня, и покончим с этим. Я не боюсь смерти, тебе не запугать меня, – засмеялась старуха. У неё был неприятный, резкий смех.

– Я отринул это имя. Не называй меня так. Я – Ардес.

– Имя определяет судьбу. Твоя давно предрешена.

– Поэтому я взял себе новую судьбу.

– Ты не можешь идти против богов.

– Я делаю это самим фактом своего рождения. А теперь ты сделаешь то, что я тебе приказываю, – голос Инквизитора похолодел ещё на пару градусов. – Итильдин, свяжи её.

Инквизитор протянул моему брату адамантиновые цепи. Итильдин довольно ловко привязал колдунью к креслу. Ардес подошёл к стеллажу со стеклянными дверцами, и начал перебирать пузыри и склянки, стоявшие в нём.

Колдунья опять засмеялась.

– Тебе не найти то, что ты ищешь. А времени у тебя мало. Твоя подруга умирает.

Ардес так сильно сжал дверь шкафа, что стекло треснуло.

Я лежала на кровати, и смотрела на всё это сквозь пелену слёз. Они текли из глаз нескончаемым потоком. Мне не было грустно, но из глаз текла и не солёная вода. Кровь. Я увидела непритворный ужас в глазах Ардеса, когда он увидел это.

– Что ты ищешь? – спросил Итильдин. – Я помогу тебе.

– Зелье, прозрачное, как слеза ребёнка. Оно сияет, ты не перепутаешь его ни с чем.

Они обыскивали хижину колдуньи, перевернули всё с ног на голову. Вокруг валялись карты и атласы, астролябии и секстанты, пергаментные листы и толстые талмуды, принадлежности для черчения и карты Таро, руны и перья, пучки трав и черепа животных.

– То, что сияет, как звёздный свет, проще всего найти на солнце, – сказала я. – Ну, мне просто так подумалось.

Инквизитор тут же вышел из комнаты. Я слышала его шаги над головой, в мансарде. Он вернулся, и сиял практически так же, как бутылёк, который держал в руках.

– Она поставила его в очаг наверху.

– Как ты его достал? Твои руки не обожжены.

– Не переживай об этом. А сейчас мы развяжем ей язык, – и Ардес влил зелье в глотку женщине. Она попробовала отплёвываться, но Итильдин сжал ей челюсти, и ведьма проглотила собственное варево.

– Что это? – спросила я.

– Зелье истины, – отозвался Инквизитор. – Теперь ведьма расскажет нам о том, что может спасти тебя.

Глаза ведьмы закатились, а руки безвольно обвисли. Она открыла рот и произнесла совершенно безжизненным голосом:

– Спрашивай.

– Что может спасти леди Рею Рэйден от проклятья принца Сеттена? – с нетерпением спросил Итильдин.

– Отсрочит действие проклятия магия подавления дара, – механически сказала ведьма.

– Где источник этой магии?

– Каждый Инквизитор носит на себе талисман, который помогает отличать носителей дара от тех, кто был дара лишён. Надень этот амулет на шею леди.

Инквизитор тут же снял с шеи свой амулет и осторожно застегнул его на мне. Кровь прекратила течь из глаз. Я почувствовала, что мне понемногу становится лучше.

– Что дальше? – Итильдин практически кричал.

– Не поняла вопрос.

– Как нам полностью избавить леди Рею Рэйден от действия проклятья принца Сеттена? – сквозь зубы произнёс Итильдин.

– Его снимет только поцелуй истинной любви.

– Любви между истинной парой? – уточнил Инквизитор.

– Значит, нам нужно найти Мэориха, – сказал Итильдин.

– Любви взаимной, не навеянной колдовством, зародившейся в сердцах леди Реи и её избранника осознанно, – сказала ведьма. Её зрачки вернулись на место, лицо порозовело, пальцы затряслись от еле сдерживаемого гнева. – Ты поплатишься за это, Арделуриан фон Вайсберг!

– Ты не стала рассказывать нам добровольно, поэтому долг не уплачен, и ты не сможешь причинить мне вред, – спокойно сказал Инквизитор.

– Я могу забрать у тебя то, что тебе дорого! – каркнула ведьма.

– Ну попробуй, – лицо Ардеса ожесточилось.

Он смотал адамантиновые цепи и привязал ведьму простой верёвкой.

– Освободишься не раньше, чем мы покинем этот лес. Узел непростой. А за пределами леса твоя магия на нас не подействует, Барго. Идём, Итильдин. Я уже закончил здесь.

Карманы и сумка Ардеса были битком набиты новыми зельями и порошками. Вдобавок он прихватил с собой череп мелкого хищного зверька.

– Сделаю из него брелок себе на торбу, – подмигнул мне он. – Я вижу, тебе стало лучше. Идём.

Он снова бережно подхватил меня на руки.

– Я могу пойти сама! – возмутилась я. Но потом перестала сопротивляться и расслабилась в его объятиях. В них так тепло и уютно.

Когда мы вышли из хижины, и ведьма уже не могла нас слышать, Ардес обратился к Итильдину:

– Я вынужден попросить тебя о помощи. Чтобы найти Мэориха, нам нужно вернуться на юг. Рея закована моим талисманом, поэтому она не сможет лететь или как-то ещё применить свой дар. Тебе нужно отнести меня, её и Орсо на острова. Справишься?

Итильдин только хмыкнул и начал трансформацию.

«Забирайтесь, и держи её крепче. Если уронишь – я сброшу и тебя».

Инквизитор ловко вскарабкался на спину дракону и прижал меня к себе одной рукой. Второй он держался за костяные гребни.

Волк заскулил, прижался к земле. Он вовсе не хотел лететь. Ему привычнее на земле. Я даже посочувствовала ему.

– Орсо, ко мне. Ты знаешь, что у тебя нет выбора. Вперёд, – скомандовал ему Инквизитор как обычной собаке.

Орсо ступил на крыло, и, цепляясь за него когтями, забрался на спину к Итильдину. Там он крепко прижался к спине своего хозяина, обхватил его передними лапами и зажмурил глаза.

Итильдин сильно толкнулся лапами, и взмыл в воздух. Инквизитор вновь укутал меня в балахон, а сам остался в стёганом доспехе, вышитом стальными и адамантиновыми нитями. Доспех отлично пропускал его тепло, и я невольно задремала, укачанная ритмичными помахиваниями крыльев и окутанная этим комфортным человеческим теплом.

Во сне мы сидели с Ардесом, Итильдином и Мэорихом на поляне над водопадом, смеялись, пили далийское вино и ели кумранские сладости. А в отдалении стоял мой любимый папа, смотрел на горизонт и хмурился. Несмотря на чистое небо, меня тоже охватило предчувствие бури.