Любовь по Нерасчету

Глава 8. Роковой разговор и его последствия

София

Утро понедельника началось со звонка моей школьной подруги Клары. Прямо в семь пополуночи — хорошо, что я в это время как раз встаю. Клара, пару лет назад эмигрировавшая в США, да не куда-нибудь, а на саму Аляску, внезапно обнаружила в соцсетях следы последних метаморфоз в моей жизни и еле дождалась нашего российского утра, чтобы предъявить мне претензии за свою неинформированность.

Мы с ней учились не только в одном классе, но и в одном университете. Я — на учителя математики, она — физики. И даже немного преподавали в одной школе. Потом Клара вышла замуж за американца и переехала к нему на Аляску. Работает там на метеостанции: в педагогику не решилась податься — для этого переучиваться надо да и язык знать более досконально. В общем, Клара считала меня близкой подругой, несмотря на расстояние, и была просто в шоке, что я ничего ей не сообщила о своём уходе из школы.

— Прости, мне на работу надо собираться, — сказала я ей. — Давай, как доберусь, сразу тебе перезвоню?

Я постаралась одеться и накраситься как можно быстрее, чтобы и подругу уважить, и работой не пренебречь. Успеть коротко всё объяснить перед началом трудового дня. Правда, с Кларой трудно быть краткой. Бедняжка очень общительна, при этом живёт с неразговорчивым мужем и работает почти с одними приборами.

— Очень жаль твою маму! — причитала она без конца. — Как же так, она ведь ещё совсем не старая!

— Да, это все говорят, — вздохнула я. — Но факт, как говорится, упрямая вещь. Так бывает и у более молодых женщин, не следящих за своим здоровьем.

— Ты права, надо почаще ходить на медосмотры и строго следовать назначениям докторов.

— Вообще-то, я имела в виду здоровый образ жизни: побольше движения, свежего воздуха и воды.

— Но ты выбрала сидячую работу…

Я вздохнула:

— Да. К сожалению, за неё платят больше, чем за какую-нибудь беготню по улице.

— А как твой новый шеф? Сильно придирается? Заваливает работой?

— Нет, он очень лоялен и почти всегда хвалит всё, что я делаю. И не позволяет перерабатывать. И вкладывает силы и средства в повышение моей квалификации.

— Да ты что..! — с какой-то хитрой интонацией проговорила Клара. — Он, наверное, старый, толстый и страшный?

— Вовсе нет. Молодой и симпатичный, — холодно ответила я, уже понимая, к чему она клонит.

— Вот это везение! И… как он тебе?

— В каком смысле?

— Ты прекрасно понимаешь, в каком!

— Клара, ты же знаешь, как я отношусь к служебным романам.

— Но ради такого босса-то можно изменить своим правилам…

— И ты туда же!

— А кто ещё?

— Мама…

— Подталкивает тебя завести роман с начальником?

— Вроде того. Ты знаешь, мужчину ведь можно оценить только по тому, сколько денег он зарабатывает, — процитировала я свою родительницу. — Если беден, значит, ни на что не способен, и призвание тут ни при чём. Мужиком надо быть! А женское дело — прибиться к такому мужику и наслаждаться жизнью, ни в чём себе не отказывая.

— Вот оно что! Ну, звучит несколько утрированно, но доля истины в этих словах есть.

— Клара…

— Да-да, не спорь со мной, я знаю, о чём говорю. Тут дело даже не в твоих осознанных расчётах, а в подсознательном стремлении любой женщины прибиться к надёжному мужчине, понимаешь?

— Глупости! Я не животное, я разумный человек. И могу себя контролировать.

— Чтобы что?

— Чтобы всё сделать правильно.

— Чтобы навсегда остаться старой девой или выскочить за какого-нибудь неудачника и всю жизнь самой выплачивать ипотеку?

— Да как ты не понимаешь, это неважно!

— А что важно? Душевное взаимопонимание?

— Ну например.

Тут мой взгляд упал на часы над дверью в кабинет шефа — без пяти девять. Он ведь может войти в любую секунду, а я тут его по телефону обсуждаю…

— Ой, прости, Клара, мне нужно приступать к своим обязанностям. Позже ещё созвонимся, ладно?

— Хорошо-хорошо, только не забудь!

На том и попрощались. У меня осталось какое-то неприятное послевкусие от этого разговора. Ну что они все нас с Никитой Андреевичем сватают? Даже если отбросить мои собственные рассуждения и расчёты — ему-то самому с какой стати за мной ухаживать? Наверняка у него варианты получше имеются. Хоть он и говорит, что нет — думаю, это больше из вежливости, чтобы я не чувствовала себя неуютно. К тому же, я уверена, что единственный возможный результат адьюльтера с боссом — это увольнение. А этого я себе позволить не могу.

Никита

Отвратительное утро. Лучше бы я остался дома. А как бежал, как спешил… Проснулся ни свет ни заря, отлично позанимался с гантелями, приехал к офису раньше раннего и ещё сбегал за капучино для моей очаровательной помощницы. Но перед дверью в её каморку притормозил. Там явно происходил какой-то частный разговор — я не хотел мешать. Даже подумал: уйти, что ли, минут на пять, но тут услышал кое-что, кажется, о себе:

— Нет, он очень лоялен и почти всегда хвалит всё, что я делаю. И не позволяет перерабатывать. И вкладывает силы и средства в повышение моей квалификации.

Очень сложно устоять перед подслушиванием, когда говорят о тебе.

— Вовсе нет, — продолжала меж тем Софья. — Молодой и симпатичный.

Что ж, и на том спасибо.

Собеседник спросил что-то ещё.

— В каком смысле? — уточнила моя помощница, а через пару секунд сказала: — Клара, ты же знаешь, как я отношусь к служебным романам.

Честно говоря, я бы тоже хотел знать! Но ещё через пару коротких фраз Софья вдруг выдала то, после чего желание это пошло на убыль:

— Ты знаешь, мужчину ведь можно оценить только по тому, сколько денег он зарабатывает. Если беден, значит, ни на что не способен, и призвание тут ни при чём. Мужиком надо быть! А женское дело — прибиться к такому мужику и наслаждаться жизнью, ни в чём себе не отказывая.

У меня потемнело в глазах. Она серьёзно?! Так считает? Моя Софья, мой чистый ангел, который не согласен даже пирожные от меня принимать в подарок, оценивает мужчин по уровню заработка? Нет-нет, Олег не мог быть прав…

Диалог с подругой (это я понял по называемому Софьей имени) продолжался.

— Глупости! Я не животное, я разумный человек. И могу себя контролировать, — сказала моя помощница. Видимо, о том, что может встречаться с несимпатичным ей человеком, если это нужно для дела. — Чтобы всё сделать правильно.

Неправильно, Сонечка, это совсем неправильно! А как же доверие? Взаимные чувства? Душевная близость?

— Да как ты не понимаешь, это неважно! — звенел в моей голове голос Софии, разбивая последние надежды.

Меня залила холодная ярость и отчаяние. Я бросил стаканчик с кофе прямо в урну и направился к лифту. Не могу её видеть. Не сейчас. Как же это неприятно — обмануться в лучших чувствах! Я был не то чтобы влюблён, но буквально в одном шаге от этого. Софья нравилась мне безмерно, и с каждым днём — всё больше. Она была такой милой, нежной, но при этом и умненькой, и старательной, и ответственной… и всё это была только маска? Чтобы получше меня привязать? Так, кажется, сказал Олег: динамо — это их главное оружие… Чёрт, как же мерзко!

Вспомнив о друге, я тут же вознамерился поделиться с ним своим горем. А что? Он оказался прав, и, готов поспорить, не станет злорадствовать, а наоборот — поддержит. Этот шут гороховый прекрасно умеет перевоплощаться, когда видит, что сейчас нужен в своем другой роли.* * *

Алкоголь — это зло. Я вообще почти не пью. И правильно делаю. Хочется сказать: "Но тут был особый случай", — но на самом деле, в особых случаях алкоголь особо вреден. Толкает принимать дурацкие решения, за которые потом приходится долго и мучительно расплачиваться. Так было и в этот раз.

Олега я набрал по дороге домой: работать не хотелось от слова совсем, и я решил сменить одежду на более комфортную. А после звонка другу отключил мобильный. И пусть ищут, где хотят.

Олег явился ко мне с двумя бутылками хорошего виски. Ну, то есть, конечно, хорошего виски не бывает, как и хорошего алкоголя в принципе. Весь он плохой. Но из того спиртного, что можно купить в магазине, это — самое лучшее.

— Не уверен, что это хорошая идея, — пробормотал я, увидев друга на пороге с этими ядерными боеголовками наперевес.

— Да ты чего! — возмутился друг. — А чем же ещё горе заливать? У баб есть слёзы и мороженое, а нам чего делать?

— Может, нам мужиками надо быть и переносить трудности прямо так? Насухую.

— Вот ещё! Перетопчутся! И так нам места для манёвра не оставили: будь сильным, будь справедливым, будь агрессивным с врагами и добрым с женщинами и детьми! И так далее и тому подобное — только и успеваем, что под их дудочку плясать. Надо хоть иногда расслабляться.

Мы бахнули по 50 и подробно обсудили женское коварство.

— Да, бро, в этом все они, — сокрушённо кивал Олег. — Строят из себя ангелочков, а сами только о том и думают, как к тебе в кошелёк залезть.

Я покачал головой:

— До сих пор не верится… если бы только я не слышал это своими ушами…

Мы накатили ещё по одной.

— Где-то, может, они и правы, — предположил вдруг Олег. — В том смысле, что бедность чаще всего свидетельствует о лени или, там, недостатке мозгов…

— А деньги разве свидетельствуют об обратном? Да самые ленивые и глупые люди — это мажоры, выходцы из богатых семей. Им всё достаётся просто так! Попробуй, куропатка, прибейся к такому — посмотрим, как быстро тебе надоест. Ну, или ему.

— Тоже верно! Предлагаю выпить за продажную любовь — самую честную любовь в мире.

Я скривился:

— Ты про древнейшую профессию, что ли?

— Ну да.

— Фу, противно…

Услугами подобных дам я никогда не пользовался, но всё-таки выпил.

— А когда к тебе в душу залезают и топчутся там своими шпильками — не противно?

— Слушай, ну если бы всё было так плохо, тогда бедные мужики вообще не размножались бы…

— Так на них клюют только страшилища, у которых нет надежды нормального обеспеченного самца заарканить.

— Ну не скажи! Вот моя мама — очень красивая в молодости была, а отец — вовсе не богат.

— Ты сравниваешь! То советские времена были, совсем другая идеология…

— А я бедным студентом с девочкой в универе встречался — тоже очень симпатичная была…

— И где она сейчас?

Я пожал плечами.

— Вот то-то и оно: потренировалась на бедных студентах — и на охоту.

Что-то совсем мрачная картина рисовалась. Мы выпили ещё. А потом ещё и ещё немножко. И тут меня осенило:

— А что если это всё-таки какое-то недоразумение? Ну вдруг я не так понял… Тем более, я вторую сторону диалога не слышал… с тобой никогда такого не случалось?

— Да всякое бывает, — пожал плечами Олег. — Кто ж их разберёт, этих баб? Но я бы не слишком рассчитывал.

— Мне нужно с ней поговорить! — заявил я и, неловким движением схватив телефон, попытался его включить, но лучший друг тут же выхватил гаджет и швырнул в сторону.

— Так не пойдёт, бро! Конечно, она тебе сейчас с три короба наплетёт, что ты всё не так понял, а также поведает, о чем говорили отец Варлаам с Гришкой-самозванцем на литовской границе*.

— А что делать?

— Я, между прочим, уже предлагал вариант.

— Какой?

— Дать ей выбор.