Любовь по Нерасчету

Глава 10. Новый шеф

София

Во вторник я шла на работу злая, уже с утра накрутив себя до крайней степени раздражения. Ну пусть попробует сегодня не прийти — я тогда тоже уеду домой! Ишь, внезапный какой! Ничему толком не обученную помощницу бросать на амбразуру, как слепого щенка — где это видано?! — и всё в таком духе бродило в моих мыслях. И когда шеф, с небольшим опозданием, явился наконец в офис, я поздоровалась с ним самым ядовитым тоном, на какой только была способна:

— Доброе утро, Никита! Ты сегодня решил всё-таки осчастливить нас своим присутствием?

Он остановился возле моего стола, смерил меня ледяным взглядом, с долей удивления и капелькой ярости.

— Зайди ко мне минут через пять, — сказал он так холодно, как ещё никогда не разговаривал со мной. — Кофе прихвати.

С меня моментально слетела вся спесь и недовольство. Кошмар, вот это я забылась… Так и думала, что субординация на работе — вещь полезная, а все эти тыканья и прочие западные нововведения — полная чушь! Ну ладно, буду исправляться. Надеюсь, не уволят за одну фразу, произнесённую с сарказмом…

Сбегав в кают-компанию, я принесла оттуда маленькую дымящуюся чашечку с двойным эспрессо и, коротко постучав, вошла к шефу с бешено колотящимся сердцем.

Он посмотрел на меня опять так же холодно и зло. Указал пальцем на стол. Я послушно поставила перед ним кофе, сделала шаг назад. Сесть не решилась.

Шеф же развалился в кресле и посматривал на меня с выражением глубокого презрения и сознаваемого превосходства.

— Так что, София, у тебя есть какие-то претензии?

Я качнула головой:

— Нет. Никаких претензий.

— Это хорошо. А то мне вдруг показалось, что ты немного забыла, кто здесь начальник. Я думаю, нам нужно откатиться назад на пару шагов и начать всё сначала. Давай-ка перейдём на вы. Ну, то есть, ты должна обращаться ко мне на вы и по имени-отчеству. А я оставляю за собой право обращаться к тебе так, как сочту нужным, в рамках вежливости, разумеется.

— Да, конечно, Никита Андреевич. Как скажете.

У меня от страха сжималось сердце. Вот он какой… а до этого притворялся душкой? Впрочем, ничего страшного, если он не намерен меня как-то унижать или оскорблять. Вы и имя-отчество я вполне способна снести, даже если меня продолжат называть на ты и по имени.

— Как прошёл вчерашний день?

— Плохо. Я совсем ничего не успела сделать, потому что постоянно приходили посетители, но и им я ничем не могла помочь. Вы могли бы составить для меня инструкцию на такой случай? Когда вы уезжаете без связи…

— От личного помощника я жду креативности и инициативности. Тебе в этом надо поднажать. Помнишь, ты обещала не разочаровывать меня?

— Да, но… я ещё так мало знаю о вашей компании…

— Значит, надо узнать больше. Приложи усилия. Общайся с разработчиками, выписывай и узнавай значение незнакомых слов, смотри обучающие видео. В интернете полно материалов. И тебе надо начинать вести переговоры. Ну, первым делом, конечно, присутствовать. В общем, работы полно, не рекомендую тебе больше уходить из офиса вместе со всеми. Ты ведь можешь задерживаться?

— Разумеется. Я так и делала, а вы запрещали…

— Ну а теперь передумал.

Кровь бросилась мне в лицо. Я чувствовала себя какой-то… грязной? Будто я сделала что-то плохое, и меня теперь наказывают за это.

— Никита Андреевич…

— Да?

— Простите, если это глупый вопрос, но… что-то случилось вчера?

— Почему ты спрашиваешь?

— Да нет, просто так. Не отвечайте. Это не моё дело.

— Верно. Иди работай.

Но работать — точнее, выполнять предыдущую задачу — он мне категорически не давал. Дёргал каждые пять минут, заставлял выслушивать все совещания с коллегами и приходившими к нему заказчиками, приносить кофе и чай, да ещё в конце спрашивал, о чём был разговор и какие по нему выводы и инструкции к действию. Я исписала пол-блокнота конспектами этих разговоров, и к концу дня уже научилась извлекать из них пару-тройку осмысленных утверждений, но, разумеется, была выжата, как лимон. А примерно в семь, когда свистопляска с переговорами закончилась и я присела наконец за свой компьютер хоть немного позаниматься отчётами, Никита Андреевич опять вызвал меня к себе и заявил тоном, не терпящим возражений:

— Мы с тобой сегодня, примерно через два часа, едем на деловую встречу в ресторан. У тебя есть приличное вечернее платье? Под приличным я понимаю — не копеечная тряпка из торгового центра.

Я испуганно замотала головой. Шеф протянул мне кредитную карту и всё тем же непререкаемым тоном сказал:

— Мой шофёр отвезёт тебя в нужный магазин, там ты обратишься к продавцу-консультанту, и она подберёт тебе подходящее платье. Оплатишь с этой карты. Это корпоративные расходы, ты мне за них ничего не должна. Но если платье мне не понравится, то ты поедешь обратно и поменяешь его на другое.

— Может, прислать фото в мессенджер из примерочной? — предложила я.

— Давай.

Я замерла на секунду, вспоминая, что меня так удивило в его речи…

— Никита Андреевич, разве у вас есть личный шофер?

— Теперь да.

Невероятно, но этим шофёром оказался тот самый нагловатый, хамоватый тип, что приходил примерно неделю назад! С длинными волосами, бородой и татуировками. К такому внешнему виду больше подошёл бы байк, чем машина представительского класса… На этот раз, правда, мужчина был одет в костюм, причёсан (волосы собраны в хвостик на затылке), борода подстрижена. Пахло в салоне тоже отнюдь не табаком или перегаром — изысканным мужским парфюмом с нотками цитруса и кожи.

— Привет! — встретил меня шофёр лучезарной улыбкой и открыл переднюю дверь.

Я обогнула его по дуге и села назад. Он улыбнулся ещё чуть шире, в глазах заиграли озорные искорки:

— Какая бука! Ну ладно…

Запрыгнул на водительское место и завёл мотор.

— На всякий случай напоминаю: я Олег, — сказал он, трогаясь с места.

— Ничего страшного, во всяком случае могу обращаться к вам "Эй, ты!"

— Интересно! — хмыкнул он. — И чем это я такое заслужил?

Я пожала плечами:

— Не производите впечатление надёжного человека.

— Из-за татух, что ли? — Он поднял вверх кисть, по которой струились две змеи, выползавшие из-под рукава рубашки, и обвивали средний палец.

— Кстати, да, из-за них тоже.

— А ты строгая. Как училка, — и он заливисто засмеялся.

— Не припомню, чтобы мы переходили на ты.

— А как же "Эй, ты"?

— Олег… — не выдрежала я этой несносной фамильярной болтовни, — в ваши должностные обязанности входит доставать пассажиров или это очередная привычка вашей взбалмошной нервной системы?

— Ух, злючка! — опять восхитился он непонятно чем. — Всё, молчу, молчу…

Магазин был самого что ни на есть фешенебельного разряда. Там, похоже, не было платьев дешевле не то что пяти тысяч, а даже и двадцати. Но хозяин — барин. Я была такой уставшей и то ли злой, то ли обиженной — не знаю, чего больше, что и в мыслях не имела противиться щедрости начальника. А про себя так и тянуло назвать его господином. И должна сказать, он удивительно органично смотрелся в этой роли. Былой мягкости и приветливости как не бывало. Поразительная метаморфоза! Всё-таки вчера что-то случилось… Но он прав, это совершенно не моё дело.

Олег попытался сопроводить меня и поприсутствовать на дефиле, но я вежливо послала его куда подальше. Примерила все платья, выданные мне продавцом-консультантом, сфотографировалась в каждом и отправила шефу на утверждение.

"Второе и пятое", — лаконично ответил он.

"А именно?" — уточнила я.

"Оба берите"

"Зачем два?"

"Пригодятся ещё"

Ну, два так два. Честно сказать, сама я ни за что бы не только не купила такие платья, а даже мерить не стала, и дело не в деньгах. Они были очень открытые, одно вообще срезано наискосок, полностью открывая левое плечо, на той же стороне спереди — разрез до середины бедра, обыгранный воланами. У второго практически полностью открыта спина, а разрез сбоку, к счастью, чуть покороче. Странно ходить в таких платьях на деловые встречи! Но надо — значит, надо, я же обещала выкладываться для этой работы по полной программе.

Тут же, не отходя от кассы, ушлые продавщицы втюхали мне туфли на шпильках (мамадорогая, я в них ходить-то не умею!), чулки и крошечную сумочку, где едва поместится мой телефон и больше ничего.

Как только я вернулась в офис с огромным бумажным пакетом, начальник приказал немедленно переодеваться и следовать за ним на выход.

— Я голодна и очень устала, — возмутилась я.

— Там поешь, — отрезал он.

Во мне росло раздражение и протест, но спорить с шефом я не решалась. А когда надела вечернее платье, чулки и туфли, то внезапно почувствовала себя совсем по-другому. Во-первых, пришлось снять верх нижнего белья — должна признать, что шелковистая ткань платья очень приятно поглаживала грудь. Во-вторых, сама собой выпрямилась спина (с таким задним декольте не посутулишься!), ну а ноги и ступни пришли в неминуемый тонус, благодаря шпилькам, и это заставило меня взять себя в руки. Я ощущалась как леди, а не какая-то замученная учительница, которая пытается изображать помощницу руководителя. Жаль, ни соответствующего макияжа, ни причёски сделать не получилось, но и так уже было лучше, чем я когда-либо выглядела. Ну и наконец взгляд начальника, которым он одарил меня, увидев в вечернем наряде, заставил поверить в себя. Хоть Никита Андреевич и злится на меня неизвестно за что, он восхищён настолько, что это трудно скрыть.

Никита

Выглядела она… просто умопомрачительно. Наконец вся фигура — очень соблазнительная, надо заметить — на виду, но при этом на лице всё та же естественная, не изуродованная современной косметологией молодость и красота. Всё это буквально порабощало разум, несмотря на моё состояние.

Ох, как я злился — давно мне не доводилось бывать в таком бешенстве! Прежде всего, конечно, на себя. За то, что поддался на уговоры шизанутого друга и теперь даже не могу выйти из этого кабалистического пари. Мне категорически не улыбается заниматься сексом с проституткой.

Следующим в списке раздражителей был, конечно, сам друг. Хотя после такого уже и не знаю, хочется ли мне его так называть. Ну это же надо быть таким идиотом… шут гороховый… будто мне заняться больше нечем, как только устраивать какие-то идиотские игры с собственной помощницей.

Которая, собственно, занимает третье почётное место. Ну на кой она пришла ко мне просить работы? Зачем обворожила, а потом глупо и беспардонно продемонстрировала своё истинное лицо? По зрелом размышлении, я даже где-то понял её: жизнь у Софьи непростая, вполне логично, что ей хочется опереться на кого-то в финансовом плане… Но ведь я ей сообщил, что такого не терплю!

И больше всего меня злило то, что теперь я должен изображать вот это чудовище с ухватками падишаха и характером дракона. Противно! То есть, противно думать об этом, вспоминать, как менялось лицо моей помощницы, когда я впервые предстал перед ней в этом образе. Бедняжка будто подавилась собственными словами и мыслями. Правда, сам я в тот момент ощущал всё несколько иначе. Непривычно так и… ну не знаю, интересно. Будто залез в шкуру другого человека, вкусил иные вибрации. Меня несло потоком, в котором я прежде не плавал. Вряд ли я подсяду на подобное — считаю, что это дешёвые трюки, недостойные образованного и воспитанного человека, но попробовать было любопытно.