Любовь по Нерасчету

— Но — что?!.. — взревел я в нетерпении. Ну какие тут могут быть возражения?

— Но мы не можем быть вместе.

— Да почему, чёрт возьми?!

— Это сложно объяснить…

— Ладно. Тяжело контролировать, говоришь…

Я уверенно обхватил её талию руками и пересадил Соню к себе на колени.

— Ни-кита… — пропищала она жалобно.

— Я слушаю!

— Я не могу… ты… вы… слишком… для меня.

Я усмехнулся:

— Как в "Москва слезам не верит", да? Футболист там был, с которым девушки не целовались, потому что думали, что всех остальных он уже перецеловал. Он же такой… звезда.

— А вы не целовали?

— Да я вообще пень берёзовый в этом плане. Не умею никого завоёвывать… видишь, как тушуюсь, три недели вату катаю…

— Три недели! Я вам что, с самого начала нравилась?!

— А как могло быть по-другому, ты же у меня умница и красавица…

— Вы ведь не поэтому меня на работу взяли, правда?

— Не поэтому. Наоборот, поэтому хотел бы не брать, а на свидание пригласить, но у тебя такая семейная ситуация оказалась…

— О, господи… — Она закрыла личико руками. Я принялся их отдирать и целовать.

— Нет, нет, не надо, пожалуйста, я всё равно не могу…

— Почему?

— Не могу сказать…

— Скажи, а то поцелую — и всё.

— Что — всё?

— Не смогу остановиться.

Соня сделала испуганное личико.

— Да ничего такого, — усмехнулся я. — Просто зацелую до смерти. Сил нет, как хочется тебя поцеловать… Сонечка моя…

Потянулся губами к её лицу, а она отклонилась и вдруг выдала:

— Я поспорила. С подругой. Про вас.

Да ладно… У меня вырвался нервный смешок.

— Что именно — про меня?

— Что не влюблюсь. Что это возможно — не влюбиться в такого, как вы.

— Ну и как — получилось?

Она горестно задумалась.

— Я не уверена… я надеялась, что вы мне только нравитесь, это вполне понятно: вы такой умный, добрый, красивый, внимательный… но как теперь просто симпатию отличить от любви, не знаю… Оо, это ужасно! — Она опять закрыла лицо ладошками.

— Да что тут ужасного? Всё это совершенно взаимно, Сонечка… А на что спорили-то?

Девушка всхлипнула:

— Это ещё ужаснее! Если я проиграю и влюблюсь, то должна буду разрешить сестре кататься на мотоцикле с одним маргиналом… главным хулиганом соседней школы.

— И всё? Ради этого ты готова пожертвовать нашими отношениями?!

— Не только ради этого… Вы понимаете, это же принципиальный вопрос! Вы… обеспеченный, облечённый властью мужчина, и Клара говорит, что этому-то я и не смогу сопротивляться. Что этому ни одна женщина не может сопротивляться, осознанно или подсознательно. А я… так хотела верить, что для меня это не имеет никакого значения…

— А это имеет?

— Нет, но…

— Ну и какого чёрта тебя беспокоит, что по этому поводу думает твоя подруга?

Тут меня пронзила догадка.

— Соня, а ты… разговаривала с этой подругой по телефону… утром в прошлый понедельник?

— Да… А вы что… слышали?

— Похоже на то… Это ты сказала ей, что если мужчина беден, значит, он ни на что не способен и… от него нет проку.

Соня задумалась.

— Не совсем. Я просто пересказывала ей слова моей мамы, которая очень обижалась на папу. Он всю жизнь трудился на низкооплачиваемой работе и умер, не оставив после себя никаких сбережений. Маме пришлось вкалывать, как папа Карло, чтобы вытянуть нас с сестрой…

Пришла моя очередь прятать лицо в руках. Я потёр лоб, мучительно хмурясь.

— А вы что? — осенило Соню. — Подслушали, обиделись на меня и поэтому принялись строить из себя дракона-тиранозавра?!

— Ну… скажем так, я сделал некоторые ошибочные выводы в отношении тебя. Но потом всё равно избавился от них сам. Очень уж ты не похожа на охотницу за богатыми женихами…

— "Охотницу"! — возмущённо повторила Соня. — Да как вам не стыдно!

— Таких женщин полно, и меня от них тошнит. Я уже почти отчаялся найти тебя…

Тут уж она не смогла отвертеться от поцелуя. Да и не хотела, смею надеяться. Мы обнимались и целовались взахлёб целую уйму времени. Мне, конечно, остро хотелось большего, но я держал себя в руках, не только потому что мы в чужом месте, но и из уважения к своей девушке. Пусть сначала выразит согласие, хотя бы намёк на него…

— Никита… — прошептала Соня. — Но как же… спор?

— Не поверишь, мне глубоко наплевать на него! Совершенно не намерен с ним считаться в вопросе наших отношений. Ты моя. Точка. Я и так слишком долго этого ждал.

— Всего-то три недели…

— Да это целая вечность! Мог бы уже три недели как быть твоим…

— Моим… — её нежный голосок дрогнул.

— Ты моя, а я — твой… разве не так бывает?

— Очень сложно в это поверить… ты такой… идеальный. Как произведение искусства…

— Глупости! Я обычный человек. А был ещё и одинок. Но теперь всё хорошо. Ты моя, Сонечка…

Потянулся ещё разок её поцеловать, но она не далась:

— А как же… моя сестра?

— Хочешь, я с ней поговорю? Может, она меня послушает и не пойдёт кататься с этим маргиналом, несмотря на разрешение…

Соня задумалась.

— Да, это возможно… Гарантии, конечно, нет, но…

— Всё? — нетерпеливо воскликнул я. — Теперь наконец все возражения исчерпаны?

Соня посмотрела на меня вопросительно.

— Тогда поцелуй меня!

Она кокетливо закатила глаза:

— Ты как маленький! Всё бы тебе целоваться без отдыха…

Я подыграл ей, изображая тон прилежного ученика:

— Да, Софья Владимировна. Простите, Софья Владимировна. Что-нибудь ещё или можно уже припасть к вашим губам?

И тут, словно в самом сладком сне, её ладошки обхватили моё лицо, и наши губы соединились в блаженнейшем слиянии.

— Жаль, — пробормотала потом Соня. — Хорошая была работа…

— От работы кони дохнут, — грубовато ответил я. — А тебе нужно цвести и радовать меня. Нет, если хочешь, можешь работать в своё удовольствие, в школе или где там тебе нравится. Только не в офисе.

— Почему не в офисе?

— Там слишком много мужиков.

Соня усмехнулась.

— А ты ревнивец!

— Ещё какой! Просто с ума сходил от этих всех… которые кружили вокруг тебя.

— Никита, тебе не нужно беспокоиться, я никогда не стану тебя обманывать, просто не умею…

— Хорошо, я постараюсь, Сонечка. Мм, какое сладкое у тебя имя! Давно мне хотелось так тебя называть… я и называл про себя, с самого собеседования.

— Подумать только, какой нерешительный, а с виду боевой…

Я пожал плечами:

— Только любимой женщине и под силу заставить мужчину бояться или страдать. Ну, и наоборот тоже. Всё остальное — мелочи.