Эти Чудовищные Узы

Глава 12

Настоящее

Я не хочу идти в Рэйвен Парк. Джеремайя достаточно часто водит меня туда пытать, и мне интересно, видел ли меня Люцифер. Интересно, ждет ли он меня там? Эта мысль пугает меня больше, чем следовало бы.

Но я должна сделать это для себя. Чтобы выкинуть его прекрасные, полуночные голубые глаза из моей гребаной головы.

Покинуть отель относительно легко, с небольшими хлопотами. Я планирую попросить Николаса поручиться за меня, после того как пригрожу рассказать брату об игре — Да/Нет, в которую мы играли ранее в тот день и в которой он рассказал мне все о чувствах Джеремии к Бруклин и о ребенке Люцифера.

Он, конечно, не говорил, но это было достаточно правдиво, чтобы я могла его трахнуть.

Тем не менее, он спорит со мной.

— Ни в коем случае, Сид, — говорит он со своего черного кожаного дивана. Я сижу напротив него, облокотившись на край стула. Телевизор включен, по нему показывают драку, произошедшую накануне вечером.

— Ты не сможешь меня остановить.

Николас смеется.

— Смогу. И остановлю. Твой брат убьет нас обоих, если я позволю тебе уйти отсюда.

Не то чтобы я никогда не могла уйти. Просто не ночью. И уж точно не для того, чтобы искать Люцифера, когда Джеремайя специально сказал мне, что работа будет на Хэллоуин.

Кроме того, у меня нет машины. А в моем телефоне есть маячок. Джеремайя утверждает, что это для того, чтобы обезопасить меня от Несвятых.

Но я не планирую брать с собой телефон. Или брать машину. Парк Рэйвен не так далеко. Я могу добежать туда, и я знаю, как добраться до южной границы, окаймляющей озеро. Там находится дом. Я сама его видела.

Какая-то часть меня задается вопросом, насколько близко он знает, что находится ко мне. Что он и Несвятые сделают с Джеремаей, если узнают, что я здесь. Может, они знают. Но я хочу знать, какого хрена они меня ищут. Люцифер без проблем отпустил меня той ночью.

— Послушай, Ники, — говорю я, скрещивая лодыжки, ставя свои боевые ботинки на сиденье его стула. — Или ты дашь мне уйти и будешь держать рот на замке, или я расскажу брату о нашей маленькой игре.

Николас смотрит на меня, отрывая взгляд от драки. Он закрывает глаза, испуская нетерпеливый вздох.

— Ты испытываешь меня, малышка. Но вот в чем дело, — его глаза распахиваются. — Мне плевать, если ты расскажешь Джеремайе об игре. Мне придется заплатить за это гораздо меньше, чем если он узнает, что я позволил тебе уйти отсюда глубокой ночью, пока он был в отъезде, и никого с тобой не отправил.

Я ухмыляюсь, спрыгиваю со стула и встаю прямо перед Николасом, загораживая ему обзор.

Он сужает глаза, ожидая моего вызова.

— Я вернусь через два часа, — говорю я, скрещивая руки. — И ты можешь думать, что Джеремайя не будет возражать, если я расскажу ему о нашей игре, а может, он бы и не стал. Может быть, ему было бы наплевать, расскажи ты мне о Бруклин, — я поднимаю одно плечо в ленивом пожатии. — Может быть, ему было бы наплевать на то, что ты сказал мне, что Люцифер не знает, что я здесь, — затем я опускаюсь на корточки, моя рука лежит на его колене. — Но ему будет не наплевать на остальное. На то, что Люцифер — отец. Что он с мамой своего ребенка. Ему будет не наплевать, потому что тогда он будет знать, что это ты вытолкнул меня из этого отеля, чтобы я пошла искать Люцифера. Потому что если ты не позволишь мне уйти, я сама найду выход. Мы оба знаем, что найду, — я сжимаю его коленную чашечку, мое сердце колотится, пока он наблюдает за мной.

Это может не сработать.

Я найду другой выход, если он откажется. Но попросить Николаса вытащить меня проще. Гораздо меньше работы, чем пытаться взобраться на крышу и пробраться по длинной подъездной дорожке, уворачиваясь от вооруженных охранников.

Но я сделаю это. Я уберу и охранников, если придется.

Но лучше не надо.

Два часа. Это все, что мне нужно. Достаточно времени, чтобы добежать до парка, осмотреть дом и вернуться обратно. Чтобы увидеть, с чем я столкнулась. Посмотреть, куда делись Люцифер и его банда после того, как он бросил меня в психушке на прошлый Хэллоуин.

— Иисус, мать твою, Христос, — вздыхает Николас, проводя рукой по лицу. В этот момент я понимаю, что он у меня в руках.

Я улыбаюсь, встаю на ноги и поворачиваюсь, чтобы уйти, засунув руки в карман толстовки.

— Два часа, Сид. Если ты не вернешься через два часа, все ставки отменяются. Если понадобится, я солгу твоему брату, а когда найду тебя, то убью сам.

Я оглянулась через плечо.

— Договорились. Теперь застегни мне молнию. ***

Вылезая из багажника «Мерседеса» Николаса и вдыхая еще теплый осенний воздух, я испытываю прилив адреналина. Я действительно это делаю. Я действительно выторговала себе два часа свободного времени, даже если для этого Николасу пришлось засунуть меня в мешок для трупов. Мешок для тела, который, по его словам, был полон инструментов, когда мы проходили мимо охранников у двери в особняк. Не секрет, что у Николаса есть убежище в городе, и что он сам занимается его реконструкцией. Это место, куда он уезжает, когда у него есть свободное время, которого почти никогда не бывает.

Мой брат знает, где оно находится.

Это означало, что Николас действительно положил инструменты в мешок для трупов вместе со мной, и во время долгой, извилистой поездки по подъездной дорожке меня слишком часто били по заднице молотком и гвоздями.

Но все же… теперь я свободна.

Николас не спрашивает, куда я еду. Он не хочет знать. Потому что если Джеремайя придет к нему за этим, его задница будет на волоске.

Но даже когда он позволяет мне уйти с парковки мертвой бензоколонки, я думаю, что он знает. Особенно когда он кричит: — Два часа. У тебя есть пистолет? Часы?

Я киваю, не оглядываясь, пробираясь к тротуару, ведущему к одной из самых тихих улиц Александрии.

Пистолет лежит у моего бедра, скрытый толстовкой. Часы на запястье. Я смотрю на них, когда ухожу.

— Я тебя не подведу, — кричу я в ночь.

Николас что-то бормочет себе под нос, но я не улавливаю, и он не повторяет. Я слышу, как закрывается дверь внедорожника, но он не заводит машину. Он будет ждать здесь, мы бросим инструменты в его убежище, а потом вместе вернемся в особняк. Джеремайя не устраивает перекличку каждый вечер, но иногда он это делает. Но всегда он даёт Николасу знать, где и когда он собирается быть. А сегодня он сказал Николасу, что не вернется до рассвета.

Мне интересно, где они с Бруклин остановились и почему.

Хотя я знаю, что моему брату нравится иногда уезжать из особняка. От требований. Требований, которые он создал, требований, в которые он ввязался, как дурак, выполняя свою работу.

Но все это не является моей проблемой сегодня.

Сегодня моя проблема Люцифер и Несвятые.

И я знаю, без его слов, что Николас знает о Несвятых меньше, чем я. Он может знать, что Джеремайя когда-то был одним из них. Он может знать, что их родители — Общество 6. Но он не знает, насколько они опасны, иначе он никогда бы не позволил мне сделать это.

Я чертовски рада.

Дорога к лесу тихая. Сегодня вечер понедельника, и даже в студенческом городе люди спят. Не часто, и не очень хорошо, но спят. Мигающие огни в центре города далеко вдалеке. Но через двадцать минут после того, как я покинула Николаса, я прохожу перекресток, на котором впервые встретила Люцифера.

Я задерживаю дыхание, когда перехожу улицу, натягиваю капюшон на голову, как это было у него, когда мы впервые встретились. Я не хочу думать о той ночи. О смерти, которую он украл у меня.

Я хочу думать о том, что я собираюсь забрать у него.

Потому что независимо от того, одобрит это Джеремайя или нет, это будет больше, чем его жизнь.

В лесу царит кромешная тьма, единственный звук это звук грязи под ногами, когда я иду по тропинке в темноте. Слишком поздно до меня доходит, что, возможно, мне следовало просто взять Николаса с собой. Хотел ли он знать, что я делаю, или нет, не имеет значения, если бы я попросила его, думаю, он, скорее всего, пошёл бы.

Но он давно ушел, город за моей спиной, темные просторы леса передо мной. Мне бы хотелось, чтобы в лесу было больше звуков, больше жуков, больше животных. Это было бы более… естественно. Но здесь почти ничего нет.

Только мои ноги.

Я сворачиваю на грунтовую тропинку, которая виляет влево, откидываю капюшон с головы и вытаскиваю пистолет из-за бедра. Я слышу биение своего сердца в голове и стараюсь не оглядываться через плечо. Если кто-то наблюдает за мной, он поймет, что я нервничаю. А нервничать нехорошо.

Я напрягаю позвоночник, ставлю одну ногу перед другой и не обращаю внимания на фигуры, которые мой разум придумывает вокруг меня, тени становятся медведями, которые превращаются в озирающихся мужчин. А когда над головой пролетает летучая мышь, хлопанье ее крыльев выбивает из меня дух, она становится самим Люцифером.

Я смеюсь.

У меня нет причин бояться. Люцифер не собирается меня убивать, даже если он увидит меня здесь. Я не знаю, зачем я ему нужна, но, вероятно, это хуже смерти.

В конце концов, он же Несвятой.

Я пережила и худшее, чем смерть.

Но остальные Несвятые… они могут действительно убить меня.

Мне нравится прохладное ощущение пистолета в руке, и я провожу большим пальцем по стволу, от этого прикосновения по руке пробегает молния уверенности.

Я в безопасности.

Я повторяю это про себя как мантру, приближаясь к реке.

Дом здесь, предположительно, семейный, с давних времен. Но я никогда не знала, чтобы в нем кто-то жил. Этот парк — государственная собственность. Удивительно, что его до сих пор не снесли.

А потом, слишком быстро, он вырисовывается передо мной.

Полная темнота, за ней под светом звезд мерцает река. Я поднимаю глаза на второй этаж. На всех окнах закрыты шторы, но даже несмотря на это, в доме нет ни малейшего намека на свет. Я не могу представить, чтобы Несвятые остались здесь. Они якобы уехали из города на некоторое время после прошлого Хэллоуина, но у них больше денег, чем я когда-либо видела в своей жизни. Они могут позволить себе жилье получше, чем это.

Возможно, Трей ошибался. Может быть, Джеремайя дал ему эту информацию именно потому, что знал, что я попытаюсь выведать ее у Трея. Может быть, здесь никто не живет, и я, как всегда, играю в ловушку своего брата.

Но может и нет.

Я делаю шаг ближе, осматривая деревянное крыльцо. Вокруг решетчатой двери разбросаны сухие листья, но в остальном она выглядит потрясающе чистой.

Я думаю о том, чтобы повернуть назад.

Я думаю о том, чтобы пробежаться обратно по дорожке, выбежать из парка, найти Николаса и на скорости вернуться в особняк. Наверное, это была одна из моих худших идей. Но прежде чем я успеваю повернуться, я что-то слышу.

Сзади меня.

Я нацеливаю пистолет, рука вытянута, противоположная рука лежит на локте, а затем я поворачиваюсь. Но я не произношу ни слова. Темный лес смотрит на меня в ответ.

Я пытаюсь проглотить свой страх. Мне нечего бояться. У меня есть пистолет, и я знаю, как им пользоваться. И кроме того, это, скорее всего, было просто животное. Неважно, что звук был похож на скрежет ботинок по гравию.

А может, это Николас пытается надо мной издеваться.