Эти Чудовищные Узы

Глава 1

Настоящее

Я больше не думаю, что это весело.

Джеремайя крутит меня туда-сюда, и мне скоро станет плохо, но я не могу сказать ему, чтобы он остановился. Он не слушает. Он никогда не слушал.

Ночь расплывается вокруг меня, мой желудок бурчит. Хрустящий осенний воздух не помогает. Он причиняет боль. Потому что он напоминает мне о Люцифере. О Несвятых. Он напоминает мне об аде, о его демонах в лесу.

Он напоминает мне о жизни.

Почти год назад я планировала умереть. В ночь Хэллоуина я была готова это сделать. Потом появился Люцифер, продержал меня в живых достаточно долго, чтобы погубить меня, а потом ушёл.

Это Джеремайя нашел меня.

Я начинаю задыхаться.

Глубокий смех Джеремайи грохочет в ночи, но наконец, милосердно, он прекращается. Медленно останавливается и миниатюрная карусель. Я закрываю глаза, сглатывая желчь в горле. Мой пульс начинает слегка замедляться. Но я знаю, что лучше.

Джеремайя не милосерден.

Сильные руки отрывают меня от розового пони и бросают на землю. Я приземляюсь на щепки в парке Рэйвен и поднимаюсь на ноги. Я шатаюсь, голова кружится. Тошнит. Но Джеремайя не остановится, пока я не буду сопротивляться.

Он ухмыляется мне, пока я пытаюсь удержать взгляд на нём. Мне хочется блевать.

— Это все, что у тебя есть? — дразнит он меня, засунув руки в карманы. Он высокий, широкоплечий. Клянусь Богом, даже ночью его бледно-зеленые глаза светятся.

Между нами всего три года разницы. Ему 23, а мне 20. Но в такие моменты мне кажется, что мы находимся на расстоянии целой жизни друг от друга. Я не хочу этого. Я никогда бы не попросила об этом.

— Пошел ты, — выплевываю я на него, и мир вокруг меня замедляется. Я снова могу видеть ясно. Я не собираюсь падать. Пока не собираюсь. До Хэллоуина осталось две недели, и я знаю, что Джеремайя собирается превратить каждую из этих двух недель в ад до самого финала. Это его способ наказать меня. За то, что он видел.

Он присвистывает, затем проводит рукой по своим коротким каштановым волосам. Его челюсть тощая, тело мускулистое. Я знаю, что он занимается боксом. Я знаю, что он тренируется. Я тоже, но я все равно знаю, что он может взять меня в любое время, в любой день, независимо от того, крутил он меня по кругу или нет. Я знаю это и ненавижу.

— Это все, что у тебя есть, Сид? «Пошел ты»? — подражает он моему голосу. Он качает головой. Как будто он разочарован.

Я напрягаю себя. Выпрямляю позвоночник. Я знаю, что будет дальше.

Но он ждет. Он ждет на секунду дольше, чем я думаю, и в эту секунду я начинаю расслабляться. Я начинаю опускать руки, сжатые в кулаки перед собой. Я снова начинаю дышать. Может быть, сегодня он будет милосерден.

Может быть, он сдастся. Может быть, мы пойдем домой. И как раз когда я думаю об этом, потому что я не испытываю никакого оптимизма в отношении своего брата, он хватает меня.

Моя голова ударяется о землю, и я задыхаюсь, мой живот сводит судорога. Он обхватывает мою голову руками, почти как будто прижимает меня к себе. Я чувствую каждый дюйм его тела, прижимающегося к моему. Мир снова кружится.

Я не двигаюсь. Теперь уже слишком поздно сопротивляться. Сейчас лучше сдаться.

— Шшш, детка, — говорит он. — Я держу тебя, — он прижимает меня крепче. Мой живот снова вздымается под ним. — Все хорошо, детка.

Но это не хорошо. И, наверное, никогда не будет хорошо.

Тогда он шепчет мне на ухо: — Почему ты заставляешь меня делать это с тобой, сестренка? Почему ты хочешь причинить боль?