Мафиози и его одержимость

Глава 12

Виктор

Я пытался не обращать внимания на стоны Айлы, когда проходил мимо их комнаты, но мои ноги остановились, и я прислонился к двери, в моей груди была боль.

Кровать скрипнула, и она застонала громче — имя Алессио было на её губах.

Не в силах больше этого выносить, я зашагал прочь в конец коридора, где находилась моя комната, хлопнув дверью сильнее, чем нужно, но гнев внутри меня, скрытая ревность, теперь горели.

Я грубо стянул с себя галстук и практически сорвал рубашку, когда раздевался. Мне нужно было принять холодный гребаный душ и вытрахать Айлу из головы.

Но было уже поздно, а завтра утром у меня ранний рейс. Сегодня у меня не будет киски. Поворачивая шею направо и налево, я пытался снять напряжение. Мою кожу покалывало от желания ударить что-нибудь и трахнуть кого-нибудь. Объездить ее жестко и грубо — затрахать нас обоих до комы, чтобы я мог выкинуть из головы мысли о жене моего брата.

Я вошел в душ и переключил воду на холодную, позволяя ей просочится в мои кости, пока я не задрожал и почти не посинел. Казалось, даже зубы у меня дрожали. После того, как мой разум начал неметь вместе с телом, я включил горячую воду.

Это было болезненно и практически самоубийство, но именно то, что мне было нужно.

Мое тело начало болеть. Мне казалось, что мою кожу царапают до крови, но я терпел. Боль помогла мне очистить мой долбанный разум.

Когда мое тело достаточно согрелось и больше не болело, я прислонился к стене душа и просто закрыл глаза.

Голова болела, как у сукиного сына, и впервые в жизни мне захотелось сбежать отсюда. Я хотел избежать встречи с Алессио и Айлой.

Они были счастливы, и я действительно был чертовски счастлив за них. Никто не заслуживал большего счастья, чем эти двое. И они принадлежали друг другу. Они были единым целым. Судьба и все такое дерьмо.

И все же маленькая часть меня, которая болела каждый раз, не могла остановить это. Дьявол, щелкавший хвостом и смеявшийся у меня на плече, тоже не помогал.

Мне нужно было какое-то облегчение…и я прекрасно знал, как его найти.

Нет красивой киски…тогда моя рука должна сделать это. Это было не то же самое, но единственная замена, которую я получил.

Мне нужно было кончить, найти какое-нибудь гребаное облегчение, а потом проспать столетие. Да, этот план звучал гораздо лучше, чем то, что я дулся на кого-то, кто был для меня под запретом.

Я быстро намылил свое тело, и моя рука скользнула вниз по члену. Я погладил себя раз, другой, и мой член дернулся, когда я надавил сильнее. Этого было недостаточно.

Я крепко сжал свой член в кулак, сильно накачивая свою длину. Вода продолжала струиться вокруг меня, давая мне правильную смазку. Моя рука легко скользнула по члену, и я почти зашипел, когда давление стало сильнее.

Я прислонилась лбом к стене, мое дыхание становилось тяжелее с каждой секундой. Я закрыл глаза и понял, кто появится в моей фантазии.

Но вместо черных волос и зеленых глаз я с удивлением увидел кого-то другого.

Глаза, такие красивые следили за мной, и светлые волосы, такие гладкие, почти шелковистые.

Какого хрена?

Мои глаза резко открылись, и моя твердость дернулась в кулаке, предварительная сперма покрыла кончик, и мои яйца напряглись между ног.

Я накачал свой пульсирующий член сильнее, и боль усилилась от отчаянной потребности кончить. Я снова закрыл глаза, но видение прекрасной монахини все еще не покидало меня.

Меня преследовал каждый ее образ. Это была внезапная перемена. От Айлы к образу экзотической немой монахини.

Сбитый с толку, я потер свой член сильнее и позволил своему телу смешаться с удовольствием от того, что вызывал мой разум.

Я представил, как она лежит на кровати. Мои руки медленно снимают уродливое длинное платье, прикрывающее ее тело. Я раздевал ее, готовя к каждой из моих греховных мыслей.

Она была монахиней, созданной для греха, и я с радостью взял бы ее.

Я представил себе, какой она будет обнаженной, бледной, красивой, румяной, как она будет краснеть — просто прекрасна. Когда я увидел ее, ее тело было полностью покрыто. Видна была только ее голова.

Но в этом-то и была вся прелесть воображения. Ты можешь превратить её во что угодно.

Именно это я и сделал. Мысленно я раздел ее так, что вместо гребаной монашки она оказалась обнаженной — готовой к моему члену.

Мысль о том, что она под запретом, укрыта и защищена от моего взгляда, заставила меня хотеть ее еще больше. Мысль о том, чтобы дрочить свой член на немую запретную девушку, делала странные вещи с моей головой и, по-видимому, с моим членом, потому что ему, очевидно, это чертовски нравилось.

За моими закрытыми глазами ее обнаженное тело лежало передо мной, и я просунул колени между ее ног, широко раздвигая ее для моих глаз. Ее красивая киска блестела от ее потребности, ее влажность покрывала каждый дюйм ее половых губ и киски.

Я представил, как вонзаю два пальца в ее жаждущую киску, и она будет плакать от этого, истекая влагой, и только я смогу удовлетворить ее. Ее лицо исказится от боли из-за того, как она будет напряжена, а затем ее выражение-оно превратится в удовольствие.

Я не услышу ее стонов, но одного взгляда на ее лицо будет достаточно. Теперь я дергал свой член быстрее. Мои ноги дрожали, и я прижался к стене.

Я двигался вверх по ее телу, наслаждаясь ее красивой грудью, в то время как кончик моего члена упирался в ее тугой вход. Я вошел в ее киску одним мощным толчком.

Она закричала подо мной, царапая мои плечи. После нескольких толчков ее киска выжала мой член, когда она нашла свой оргазм.

— Черт. Блять. Черт! — выругался я, ударив кулаком по стене. Это была чертовски плохая идея, но я не мог остановиться.

Мне не хотелось признавать, что мне чертовски нравилась идея заставить немую монахиню грешить.

Дьявол нашептывал мне мрачные обещания.

О, ты возьмешь ее. И ты заставишь ее грешить…и она будет грешить так красиво.

Последний толчек, мой кулак такой крепкий, какой только может быть киска — хотя это было чертовски ничем по сравнению с реальностью. Мои яйца напряглись, когда я представил, как ее тело извивается под моим, когда я красиво наполняю ее своей спермой.

Ее киска будет полна — и она будет умолять меня о большем.

Давление наконец ослабло, и я кончил с шипением, ударившись головой о стену. Мои ноги дрожали, и я боролся, чтобы устоять. Густые струи спермы вылетали наружу, покрывая мои руки и мгновенно смывались водой из душа.

Я продолжал поддергивать свой член, пока все до последней капли не было потрачено…на красивую блондинку. Зажмурившись, я попытался взять свое дыхание под контроль.

Что за чертовщина.

Но чертовщина, которая мне, по-видимому, просто нравилась. Или, лучше сказать, мой член внезапно проникся к ней симпатией.

Я быстро смыл всё и вышел, вытираясь и обернув полотенце вокруг талии. Мои ноги волочились за мной, пока я шел к кровати. Упав на неё, я снял полотенце и забрался под одеяло.

Мои глаза начали опускаться без каких-либо проблем, усталость, наконец, взяла верх. Дрочка всегда делала свое дело.

Но когда я снова закрыл глаза, то увидел только ее.

— Она не входит в наш план, — пробормотал я себе под нос. Соберись с мыслями. Не думай своим членом, придурок.

Но мои мысли никак не могли утолить мой внезапный голод. Я жаждал девушку, которая не была предназначена для меня.

— Она не участвует в игре, — повторил я.

Я уже почти засыпал и почувствовал, как мои губы растягиваются в улыбке.

Может быть, она сможет поучавствовать… это будет наш маленький секрет.

Это была моя последняя мысль перед тем, как сон взял верх и утащил меня в темноту.

Где она ждала меня.

***

— Ты уверен, что не хочешь встретиться с Айлой в последний раз? Она будет разочарована, — сказал Алессио, когда мы подошли к главному входу.

— Нет, не буди её. Пусть Майла тоже поспит. Я увижу их — и всех остальных — когда вернусь домой, — пробормотал я.

Он молча посмотрел на меня и кивнул. Я почти слышал его мысли.

Ты вернешься домой? Что произойдет, если ты не сможешь сделать этого — что произойдет, если ты никогда не вернешься?

От этой мысли у меня закружилась голова, потому что это было правдой. Что, если я никогда не выберусь оттуда живым?

Но я быстро покачал головой. Будь оптимистом, ублюдок. Например, как ты оптимистично смотришь на то, чтобы получить киски. Именно так.

Николай и Феникс стояли позади Алессио, их лица были бесстрастны, скрывая свои истинные чувства. Быть вдали от них в течение года, а теперь возвращаться снова было тяжело. Я знал, что это будет тяжело, но не ожидал, что будет больно.

Эти ребята были моей семьей, моими братьями, и я даже не знал, увижу ли их снова.

— Готов? — спросил Алессио.

Я глубоко вздохнул и кивнул. — Настолько готов, насколько это возможно, если бы меня трахали в задницу — без смазки.

Они улыбнулись и покачали головами. Да, именно это я и хотел увидеть. Алессио проводил меня до машины. Водитель открыл мне дверцу, но я остановился.

Я обернулся и посмотрел на Алессио. Его кулаки сжались по бокам, но он кивнул, давая мне свое разрешение.

Прежде чем я успел сесть в машину, он шагнул вперед и обнял меня за шею, притягивая к себе.

Я не думая, просто положил голову ему на плечо.

Это была не слабость. Черт, нет. Это была любовь к моему брату.

— Обещай мне, что вернешься, Виктор, — сказал он тихо, только для моих ушей.

Его голос был грубым, возможно, даже немного хриплым.

Я кивнул. — Обещаю, — ответил я.

Обещание, данное моему Боссу. Моему Королю. Моему брату. Обещание, которое я должен сдержать и не нарушить.

— Просто возвращайся к нам целым и невредимым. Все будут ждать тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но ты нам нужен. Ты мне нужен.

Его хватка усилилась, прежде чем он хлопнул меня по спине и отступил.

Его лицо снова стало бесстрастным, и я выпрямился во весь рост.

Мы оба кивнули, и, бросив последний взгляд на поместье и на него, я сел в машину.

Поездка в аэропорт прошла как в тумане. Черт, полет на самолете тоже был чертовски размытым. Я почти ничего не помнил. Я задремал, а потом снова проснулся, когда самолет приземлился.

Ну, я вернулся, ублюдки. Поверьте мне, вы еще не готовы к этой сексуальной заднице.

Я рассмеялся собственной шутке. Нам всем иногда нужно немного юмора, просто чтобы снять гребаный стресс. Мой стресс? Я был уверен, что останусь в живых достаточно долго, чтобы защитить свою семью.

Меня уже ждала машина. Я едва ощутил русскую зиму, когда благополучно и тепло забрался в машину.

На обратном пути в поместье было тихо. Валентин знал, что я приеду, но сам за мной не приехал.

— А где Валентин? — спросил я Егора.

Прежде чем ответить, он откашлялся. — Его нет в стране. Он уехал сегодня утром, и я понятия не имею, почему. Валентин просто сказал, что это бизнес, после того как приказал мне встретить тебя дома.

Наши глаза встретились в зеркале заднего вида, и он пожал плечами. Водитель молчал, не говоря ни слова.

Я откинулся на спинку сиденья и задумался, о каких делах он должен позаботиться.