Зависимый-2. Я тебя верну

Глава 15

— О чём ты говоришь? — я пытаюсь развернуться всем телом, чтобы заглянуть Спартаку в лицу и в конце концов отпрянуть от него, как можно дальше. — Объясни мне всё по-человечески!

Меня смущает то, что он вжимается в меня своим могучим телом. Беспокоит, что моё собственное тело трепещет от этого контакта. И совершено выбивает из колеи то, что я не могу вырваться.

Я слишком маленькая и слабая… А он слишком большой и чертовски сильный. А ещё злой. Злость Спартака я чувствую кожей. Она в его дыхании, в его жёстком тоне…

— Я говорю о том, Тася, — чеканит мужчина, усиливая захват на моей талии, — что твой Андрей приготовил для Алисы не самые радужные перспективы. Наша дочь — это рычаг. Рычаг воздействия! На меня.

Я перестаю вырываться. Моё тело цепенеет.

— Что Андрею от тебя нужно? — с губ срывается сдавленный шёпот.

— Это чертовски длинный разговор, Тась, — после короткой паузы, отвечает Спартак. — И мы обязательно поговорим, но чуть позже. А сейчас я хочу, чтобы ты привела себя в порядок.

В его тоне непреклонность. А ещё он говорит со мной как с маленькой. И у меня нет выбора, потому что и не видя себя в зеркало, прекрасно понимаю — выгляжу я не самым удачным образом.

Под чётким руководством Спартака я привожу себя в относительный порядок, смывая всю косметику. И только после этого он позволяет мне приблизится к Алисе.

Он! Мне! Позволяет!

Человек который выкрал мою дочь, тем самым чуть не лишив меня рассудка!

И мне плевать, какими были его мотивы! Он должен был поставить меня в известность!

— Мамочка, — дочка виснет у меня на шее, когда я осторожно снимаю с неё наушники, опустившись на пол рядом. — Ты же не будешь ругаться, что я играла в приставку?

— Не буду, — нацеловываю её щечки. — Сегодня, не буду… Тебе понравилось?

Внутри вновь зарождается истерика. Отголоски той паники, которую я испытала в ресторане, всё никак не хотят меня отпускать.

— Да! Очень! Давай купим, такую домой, а?! Можно? — воодушевлённо интересуется Алиса, правда тут же сдувается. — Папа, наверное, будет против.

Слышу, как тяжело дышит Спартак, опустившись на корточки позади меня. Любое напоминание о "папе" Алисы, для него как удар молнии.

— Мы обсудим вопрос приставки, когда ты будешь постарше, — начинаю заговаривать зубы дочери. Заглядываю в её зелёные глаза и вижу в них усталость. Или может это из-за близкого нахождение к телевизору. — Как ты себя чувствуешь, Лисёнок?

Мне хочется спросить у неё главное: почему она пошла со Спартаком сегодня? Но раз дочь сама не заводит эту тему, да и не спрашивает, почему мы вообще здесь, а не с папой, то и я решаю не заикаться об этом.

— Спать немного хочется, — признаётся Алиса, зевнув в ладошку. — И покушать, — добавляет с улыбкой.

Она и поесть толком не успела на банкете. А уже около девяти вечера. И мы не дома…

Внезапно меня накрывает пониманием — мы всё-таки сбежали от Андрея. Не так, как планировали, правда. И оказались под одной крышей со Спартаком, но всё же сбежали. Только вот наш побег нельзя назвать гениальным, ведь Андрей способен нас найти очень быстро. Если узнает, что мы у Спартака, то просто явится сюда… И скорее всего вновь будет избитым, а Спартак получит новый срок…

— Пойдём на кухню, Лисёнок. Найдём что-нибудь покушать, — обращается Спартак к дочери, протянув ей руку.

Она совершенно доверительно вкладывает маленькую ладошку в его огромную ручищу и мне приходится её отпустить. А потом плестись вслед за Спартаком и Алисой в кухню. Ведь между ними организовался какой-то особый, свой мир, в котором словно нет места для меня…

— Молочка будешь? — Спартак подмигивает дочке, усаживая её за стол.

— Угу!

— У меня тут ещё есть печенье, — мужчина начинает суетится, доставая с полок упаковки с печеньем, сухие завтраки и разные сладости. Выглядит он при этом, достаточно забавно, а Алиса сияет от счастья.

Конечно… Что может быть лучше, чем не самая полезная еда в девять вечера?

— Ура! Шоколадные шарики! — хлопает в ладошки дочка. — Я буду шарики!

Она их есть может и на завтрак и на обед!

Я вижу, что Спартак немного растерян не понимая о чём, она говорит, поэтому беру инициативу в свои руки. Разогреваю молоко, насыпаю шарики… Пока Алиса уплетает за обе щёки, Спартак отлучается ненадолго, а когда возвращается, она уже заканчивает есть.

— Вы пока поспите с Алисой в спальне, на моей кровати. Бельё я сменил, — говорит мужчина, прожигая меня каким-то странным взглядом.

И что значит это его "пока поспите"?

Мы не планируем оставаться здесь дольше, чем на одну ночь. Утром нужно уехать…

Однако, чтобы не выяснять всё это при ребёнке, поспешно веду Алису в ванную, а после мы идём в спальню и она раздевается до трусиков. Я расплетаю её волосы и она осторожно ложится на огромную кровать Спартака.

— А ты со мной поспишь, мамочка? — шепчет Алиса, натягивая одеяло до самого подбородка.

Я ложусь с ней рядом не раздеваясь.

— Конечно, я буду с тобой, — обнимаю, прижимая её к себе. — Закрывай глазки, Лисёнок.

Она послушно зажмуривается, уткнувшись в мою шею носиком. Я глажу её по волосам, помогая уснуть побыстрее. Наверняка шквал вопросов начнётся уже завтра утром и мне нужно хорошенько поразмыслить о том, что именно я должна говорить, а чего категорически не должна.

Но сначала, мне нужно поговорить со Спартаком…

— Мне тут очень нравится, — до ушей долетает тихий и совершенно неожиданный шёпот Алисы.

Дочка почти задремала, но перед тем как уснуть окончательно, решила поделиться ощущениями.

Я молчу… Дожидаюсь, когда она начинает дышать размеренно, полностью погружаясь в сон, а потом так же шёпотом признаюсь:

— Да… мне тоже.

Осторожно выбираюсь из кровати. Прежде чем уйти укладываю подушки по обе стороны от Алисы, потому что иногда она спит достаточно беспокойно. А в новом месте вполне может упасть с кровати.

Беззвучно покидаю спальню, оставив дверь приоткрытой. Не знаю, где сейчас Спартак. И состоится ли обещанный разговор сейчас, однако уверена, что не усну пока не получу ответы.

Первым делом иду на кухню и застаю мужчину именно там. Он с видимой расслабленностью сидит за столом так, будто меня и ожидает. Я сажусь напротив и не моргая смотрю в зелёные глаза. Выдерживаю и претензию и обиду в этом взгляде. А потом Спартак подаёт голос:

— Они хотят, чтобы я провёл свой последний бой, Тась…

— Какой бой? Кто этого хочет? Андрей?

— Не Андрей, — в голосе Спартака появляются ядовитые нотки. — Андрей всегда хотел лишь тебя, Тась. Ему плевать и на бои, и на меня… Становится не плевать, если я могу помешать его планам. Пока я был в тюрьме, Андрей вряд ли вообще обо мне вспоминал.

Нет, он вспоминал… Первую пару лет нашего брака точно. Обвинял Спартака в своей никчёмности и радовался, что тот сидит в тюрьме…

Однако вслух я говорю совсем другое:

— Тогда… кому нужен этот бой?

Спартак проводит пятернёй по коротким волосам.

— Ну ты же помнишь про титул?.. Про то, что тот бой все ждали?..

Я молча киваю, соглашаясь.

Того боя, который должен был состояться шесть лет назад, не ждал разве что ленивый. Рекламная кампания была весьма раскрученной. К тому же Спартака многие любили, несмотря на его взрывной нрав. И очень многие желали ему победы!

— Ты помнишь, с кем я должен был драться? — уточняет Спартак.

На этот раз я отрицательно качаю головой. Потом задумываюсь… Кажется… того бойца звали Самиром…

— Самир Галиев! — выплёвывает Спартак, резко поднимаясь со стула. — Мне, честно говоря, наплевать, что он занял моё место. Да и совершенно не волнуют титулы и популярность.

Он начинает нервно расхаживать по кухне, потом приближается к холодильнику, достаёт бутылку с водой, жадно пьёт. Закрутив крышку, вытирает губы тыльной стороной ладони и поворачивается ко мне лицом.

— Но совсем не плевать на Алису. И на тебя…

— Как это связано с Алисой? — мой голос хрипнет от страха.

— Как я уже и сказал, Тась… Алиса — рычаг давления. Угрожая ей, они могут заставить меня делать всё, что угодно. В том числе и драться.

— Угрожая?.. — повторяю я шёпотом. — Но кто? Кто эти люди?

— Люди Самира, — цедит сквозь зубы Спартак. Опускается на стул, вновь садясь напротив меня. — Вчера я получил сообщение с неизвестного адреса. Меня поставили в известность, что я должен сделать официальное заявление прессе. Должен вызвать Самира на бой. В случае отказа пострадает Алиса.

— Но зачем это Самиру?

— Затем, что мои фанаты оспаривают его право быть чемпионом, — пожав плечами, Спартак откидывается на спинку стула. Тяжело вздохнув, устало трёт лицо. — Завтра я сделаю то, что они просят.

— Ты вызовешь его на бой? — ошеломлённо спрашиваю я.

— Конечно, я это сделаю, Тась, — Спартак подаётся вперёд и хватает мою руку. — Ради дочери я готов на всё. Даже погибнуть.

— Ты не погибнешь, — мой голос по-прежнему хрипит от напряжения, и я сжимаю руку Спартака. — И тебя невозможно победить.

— Ты всё ещё веришь в меня? — он криво ухмыляется, но глаза остаются серьёзными. Они заглядывают прямо в душу.

— Верю, — отзываюсь шёпотом. Переплетаю наши пальцы и позволяю себе утонуть в зелёных глазах чемпиона.

Он резко отпускает мою руку.

— Дело не в победе, Тась. Я просто хочу жить нормально. Увидеть, как взрослеет моя дочь. Стать для неё настоящим отцом, а не чужим дядей-тренером…

— Андрей никогда не был для неё настоящим отцом, — говорю я поспешно и тут же жалею о сказанном.

Лицо Спартака искажается гримасой ярости. Имя моего мужа и напоминание о том, что я выбрала именно его, вызывают в нём не просто гнев, а неистовую злость, бешенство!

— Твой Андрей — кусок дерьма! — мужчина вновь вскакивает. Нависает надо мной, уперевшись кулаками в стол. — Так уж вышло, что он неплохо нажился, когда я попал за решётку.

— Как он нажился? Что он сделал?

— А это имеет значение, Тась? — Спартак снова улыбается одними губами. — Тебя же это не волновало, когда ты замуж за него выходила.

Снова прожигает меня своим презрением. Под его взглядом хочется сжаться, уменьшиться до размеров молекулы. Но я расправляю плечи и, глядя в глаза Спартаку, говорю с таким же презрением:

— Ты меня бросил! Я осталась совсем одна! Беременная! Моей матери стало хуже. Ещё будучи в санатории она узнала, что тебя могут посадить, и очень переживала. А когда вернулась, на неё обрушилась новость, что я беременна. И, по-видимому, ребёнка буду растить одна, как и она меня когда-то. Не этого она для меня хотела…

Маска ярости с лица Спартака сползает, уступая место растерянности.

— Мама попала в больницу… — продолжаю я, облизав пересохшие губы. — Андрей предложил мне помощь. Взялся оплатить её лечение. Но взамен я должна была выйти за него. Даже обещал, что откажется от своих показаний против тебя.

Громко сглатываю. Спартак шарит глазами по моему лицу в ожидании продолжения.

— Я отказалась, — продолжаю звенящим голосом. — Отказалась, потому что не любила его… — всхлипываю. — Не могла представить свою жизнь с ним. А потом мамы не стало.

По моим щекам начинают бежать слёзы. Спартак медленно оседает на стул. И молчит… Молчит, потому что сказанное мной ошеломило его.