Зависимый-2. Я тебя верну

— Итак… бей! — командует Спартак, выставляя лапы перед собой.

Алиса наносит удар, потом ещё один.

— Сильнее!

И дочка бьёт сильнее. И ещё… Спартак водит лапами из стороны в сторону, заставляя Алису двигаться. Потом начинает легонько отвечать на её удары, вынуждая закрываться.

От того, что наша дочь всё делает правильно и не по возрасту умело, в глазах Спартака вспыхивает что-то сродни восторгу, гордости.

Что скрывать, я тоже наблюдаю за ней восторженно. Расположившись на матах, веду себя тихо как мышка, стараясь не мешать процессу.

— Отлично! Ты молодец! — подбадривает Алису Спартак. — Давай! Ты почти меня победила! — глухо хохочет своим хриплым смехом, задевая все струны в моей душе.

Никогда ещё я не видела Спартака таким. Счастливым, искренним. И я точно знаю, что сейчас он не притворяется, как когда-то со мной…

— А теперь финальный удар!

Он закрывает лапами лицо, и Алиса бьёт со всей силы. Слишком сильно… Явно переоценив свои возможности, она летит вперёд вслед за рукой и почти падает на пол. Спартак ловит дочку, умудрившись молниеносно отбросить лапы.

Вскочив с матов, я подлетаю к ним и опускаюсь на колени возле дочери. И тут же выдыхаю, когда слышу, как она хохочет от собственной неуклюжести и от того, что Спартак щекочет её за бока.

— Вот это удар! — поддевает он дочку. — Ты сама себе устроила нокдаун, ты знаешь?

Она не может ответить, смеясь и извиваясь от щекотки.

Смотрю на них с улыбкой. Потом ловлю короткий взгляд Спартака на своём лице. И неожиданно остро ощущаю, как между нами пробегают искры. Поспешно стираю с губ улыбку, а он перестаёт щекотать Алису.

— Вставай, Лисёнок, — произносит мужчина, и я вижу, что он сам не ожидал, что назовёт её именно так.

Алиса тут же прекращает смеяться. А когда встаёт на ноги, всматривается в лицо чемпиона каким-то совершенно новым взглядом. Внезапно протянув руку, хочет дотронуться до его лица, но вспоминает про перчатки — и её рука разочарованно падает вниз.

Дочка нервно кусает губы, явно не решаясь высказаться. А я почти не дышу. Застываю в ожидании того, что именно хочет сказать Алиса.

И Спартак молчит, глядя в глаза дочери. Сейчас он кажется особенно открытым и от этого — уязвимым.

— У тебя такие же глаза, — наконец произносит дочка смущённо. — Такого же цвета, как у меня, — а повернувшись ко мне, практически требует моей поддержки: — Ведь правда, мамочка?

Боже…

Я с трудом сглатываю горький ком в горле и выдавливаю:

— Да… такого же цвета.

— А у папы глаза серые, — продолжает Алиса выдавать какие-то свои детские умозаключения.

А может, не настолько они и детские?..

— Так, ладно… На сегодня достаточно! — резко поднимаюсь с колен. — Нам уже пора.

Бросив взгляд на запястье, сверяюсь с часами. Мы уже больше часа здесь. А ещё нужно добраться до торгового центра. Позвонить Ивану…

— Ну, мамочка… — протягивает Алиса, надувая губки. — А когда мы ещё придём?

Я смотрю на Спартака и ищу в его взгляде поддержку. Прямо сейчас он должен отпустить нас. Алиса пока не готова к правде, да и я тоже.

— Завтра, — отзывается Спартак, снимая перчатки с дочери. — Вы можете прийти завтра.

— Правда? — дочка с мольбой смотрит на меня.

— Не знаю… Завтра?

Кусаю губы. Объяснять Алисе при Спартаке, что завтра суббота, и её папа весь день будет дома, мне не хочется.

— Ну пожалуйста! — взмаливается дочка, сложив ладошки вместе.

— Мы попробуем, — бросаю я неопределённо.

— Попробуйте, Тась, — Спартак проникновенно смотрит мне в глаза.

Я этого не выдержу… Нужно срочно уходить.

— Пойдём, Лисёнок.

Разворачиваюсь и иду к выходу из спортзала. Когда оказываюсь в коридоре, Алиса хватает меня за руку. Я чувствую, как Спартак идёт вслед за нами. Мы проходим сквозь гостиную, попадаем в прихожую. Он помогает Алисе одеться. Всё делает так, словно у него в этом вопросе колоссальный опыт. Да и вообще, они прекрасно спелись за такое короткое время.

— И кто же твой муж, Тась? — неожиданно грозно рычит Спартак мне в самое ухо, когда мы почти выходим из квартиры.

Алиса переступает порог первая. А меня Спартак хватает за локоть, удерживая на месте.

— Я… Ты же не хотел знать, — без подготовки ответить на его вопрос не просто сложно, а почти нереально.

— А теперь — хочу! — отрубает он. — Меня беспокоит то, как он обращается с ней, — кивает на Алису. Говорит очень тихо, но как-то до мурашек устрашающе.

— Давай не будем всё усложнять, — наконец нахожу в себе силы ответить.

Резко выдернув руку, выхожу в коридор.

— Пока, Лисёнок, — добродушно говорит Спартак, глядя на Алису. Но когда его взгляд возвращается ко мне, из него летят искры недовольства и решительности.

И я почти уверена, что теперь Спартак всё выяснит сам!